Стас тяжело вздохнул:

— Идиотка! Ты зачем это сделала?!

— Верестова вернуть хотела! Только вот он после этой мыши, совсем не адекватный стал. — обиженно проговорила Вероника. — Я могу идти?

Гладышев отпустил Нику, и кивнул на выход:

— Иди, советую тебе, больше здесь не появляйся. Даю тебе пять минут, потом иду всё рассказывать Киру.

Изотова подняла телефон и быстренько пошла на выход, вдруг Стас передумает…

Наше время.

Я в шоке посмотрел на друга. Прочистил пересохшее горло и чуть хрипло спросил:

— Почему ты мне тогда ничего не рассказал?

Гладышев хмыкнул:

— А ты забыл, как ты на меня в тот же день с кулаками накинулся, когда я об Алисе с тобой пытался поговорить?

Опустил глаза — ну да, было дело. Отпил виски:

— А потом?

Стас устало посмотрел на меня:

— А потом, ты успокоился, вроде как забыл Алису. Стал усиленно работать, по бабам ходить — в общем, вошел в свою старую колею. Да и Алиса уехала, я же не знал — может у неё там уже кто-то был. Вот и не стал прошлое ворошить. Вроде как, только забылось всё… — развел виновато руками: — А оказалось, что мне просто показалось. Да?

Усмехнулся грустно ему в ответ:

— Да, я её никогда не забывал… и не забуду.

Стас задумчиво поскреб отросшую щетину:

— Да, Вероника тогда хорошо постаралась…

— Кстати, а где она сейчас? — вопросительно взглянул на Стаса.

— Если ты интересуешься с целью отомстить, — мрачноватым голосом: — то мстить как бы некому. Я не знаю где она сейчас, последний раз я видел её полгода назад у Монахова. Она у него долг отрабатывала. Кажется, она конкретно на наркоту подсела, по тогдашнему её виду, ей недолго осталось.

Ничего не ответил — да что тут сказать? Только махнул устало рукой.

Стас помолчал немного, разглядывая стакан. Посмотрел на меня обеспокоенно:

— Мне Машка неделю назад сказала, что Алиса вернулась — что поговорить с тобой хочет. — повертел стакан в руках: — Я, если честно, забыл уже про неё. Оказывается, Маша с ней всё это время общалась.

Меня внутри просто разрывало от нахлынувших эмоций. Обхватил в отчаянии голову руками и застонал:

— Я идиот, какой же я придурок! Я ей не поверил, растоптал её… Она же любила меня…

На душе, в который раз стало паршиво, только, кажется ещё сильнее. Я когда-то обещал оберегать свою малышку и никогда не обижать, а вышло всё наоборот. Какая же я сволочь… В один миг я лишил счастья Лисенка и себя…

Вскинул голову, и решительно подорвался с места:

— Мне надо с поговорить с ней!

— Что, прям сейчас? — с недоумением спросил Стас.

— Да. Закроешь? Я потом позвоню. — выходя из кабинета.

Поймал на входе такси и поехал к Алисе…

После ухода родителей, мы с Максимом стали укладываться спать. Почистили зубки, почитали сказку, два раза сходили попить, в общем, Максимка уснул только через час.

Я недолго думая, сходила в душ и тоже легла спать, в надежде, что после такого насыщенного дня очень быстро провалюсь в сон. Не тут то было! Лежу, не могу уснуть, всё думаю, вспоминаю… Его губы, руки, нежные прикосновения, горячее шептание. Я так хочу в его объятья! Иногда мне кажется, что это какой-то страшный сон. Я проснусь, и у нас всё хорошо, Кирилл с нами — любит меня и Максимку. Из глаз покатились горячие слёзы — как же я устала…

На тумбочке завибрировал телефон. Протянула руку, посмотрела на дисплей — Кир. Сердце бешено загрохотало, руки затряслись. Вытерла слёзы и ответила на звонок:

— Да. — от недавних слёз, голос получился каким-то сдавленным.

— Лисенок, я возле твоего подъезда. Нам надо поговорить. Пустишь? — взволнованно проговорил Кир.

Закрыла глаза, лихорадочно соображая, что делать. Но на ум ничего не приходило, только как впустить и поговорить. Вздохнула, собираясь с силами:

— Заходи. Код 57–16.

Встала, накинула халат, и пошла открывать дверь. Трясущимися руками открыла дверь — стоит, смотрит на меня с безумной нежностью и виной во взгляде. Опустила глаза, приоткрыла дверь пошире, отошла в сторону, как бы приглашая войти. Язык как будто к нёбу прирос — слова не сказать. Дышать опять стало трудно, как будто воздуха не хватает — не надышаться.

Кирилл зашёл, закрыл дверь и повернулся ко мне. Взглянул на меня обеспокоенно:

— Ты плакала? — тихо так, виновато.

Закрыла глаза, вздохнула поглубже:

— Проходи на кухню.

На негнущихся ногах прошла на кухню, поставила чайник — лишь бы чем-нибудь себя занять.

— Лисенок, давай сядем, поговорим. — приобнял сзади за плечи.

Вздрогнула — от его тёплого дыхания на шее, от его горячих рук на плечах.

Вздохнула, посчитала про себя до десяти и прошептала:

— Ты спрашивал, кого я ещё люблю. — сглотнула: — Сына, я люблю своего сына.

Застыл, руки на моих плечах сжались крепче. Молчит.

— Я… — выпустила воздух из легких: — в общем, ты его отец.

Вмиг, развернул меня к себе, впился в меня ошарашенным взглядом:

— Повтори. — с недоверием в голосе.

Закрыла глаза, по щекам потекли горячие слёзы:

— Когда ты меня выгнал, я была беременна… Три года назад, в августе, я родила сына — Максима.

Неожиданно рухнул передо мной на колени, обнял крепко за талию:

— Маленькая моя, — дрожащим, полным боли голосом: — прости… Я дурак, я сам во всём виноват. Я всё знаю, знаю, что всё было подстроено… Я обидел тебя, знаю… Лисенок, прости меня… я не могу без тебя… не могу.

Вытерла слёзы, коснулась рукой его плеча:

— Если хочешь, можешь зайти к Максиму. Только тихо.

Поднялся, сжал меня крепко, поцеловал в висок:

— Хочу. — шепотом.

Кивнула, взяла его за руку и повела в комнату к Максиму.

Застыл на пороге детской, глаза расширились, на лице растерянность, какая-то неуверенность.

Перевел взгляд на меня:

— Можно подойти? — шепотом.

Улыбнулась, такого растерянного Кира, я не ещё не видела.

— Конечно.

Подошёл к кроватке, присел на корточки — в глазах восхищение и… любовь? Аккуратно дотронулся до высунутой ножки, поправил одеяло, слегка погладил по голове. От такой картины защемило в сердце, но вместе с тем, пришло и облегчение — всё хорошо, я смогла, я рассказала.

Повернулся ко мне, встал, посмотрел на меня нежно:

— Пойдем? — шепотом.

Кивнула, прошла на кухню, подошла к окну. Прислонилась лбом к прохладному стеклу, прикрыла глаза — как же хочется в его объятья.

В окне появилось отражение Кира. Встал рядом, несмело дотронулся до моего плеча:

— Спасибо… За сына. За то, что рассказала… — вздохнул тяжело: — Алис, прости меня за всё, я перед тобой очень виноват. Столько боли тебе причинил… Я понимаю, что возможно, ты меня никогда не простишь, но я не могу уйти. Я хочу присутствовать в вашей жизни. Я не могу без тебя, без сына… Я не жил всё это время, я болею тобой, я дышу тобой — без тебя я задыхаюсь. Я люблю тебя… — отчаянно, почти моля.

Провёл рукой, вдоль моей руки, едва касаясь. Прильнула своей спиной к его груди, зажмурилась и на одном дыхании, дрожащим голосом:

— Обними меня, крепко-крепко, не отпускай меня. Я так устала, я не могу больше без тебя!

Развернул меня, прижал к себе крепко:

— Маленькая моя, любимая моя. — поцеловал висок, скулу, уголок губ. — я постараюсь сделать всё, чтобы вы были счастливы.

— Поцелуй меня. — набралась смелости: — Я хочу тебя. Я соскучилась.

Просить второй раз Кира не пришлось, впился в её сладкий ротик, голодным поцелуем. Прижал ее к себе сильнее, переведя поцелуи на нежную кожу на шее. Аромат её кожи и волос кружил голову. Кир снова вернулся к губам Алисы, поцелуи стали более страстными и требовательными. Коснулся рукой её груди и стал слегка её поглаживать через халат, продолжая наслаждаться её губами. Почувствовал, как Алиса задрожала от возбуждения. Дыхание девушки стало чуть глубже, он отодвинул халат чуть в сторону, прошелся по нежной коже плеча. Спустился ниже, дойдя до верхней части груди, начал осыпать её нежными поцелуями.