Отступившие в своему владыке твари, стыдливо прижались к земле, но темному они были не интересны, он смотрел на Куруфина, и чудилось мне, что на волчьей пасти играет ухмылка. Куруфин нахмурился, покачал головой, сгоняя неприятные видения, он приосанился и дух Феанора явился всем нам на мгновение. Глаза Атаринке сияли, показывая темному о силе духа.

— Ты врешь, Гортхаур. Тебе не запутать меня такой гнусной ложью. Сгинь же! — эльф поднял меч, что некогда держал в руках его отец.

Кто кинулся первым, не было ясно, но никто не достиг цели. Куруфин в последний момент сделал выпад влево, а темный приземлился на четвереньки, волк оскалился для следующего прыжка, Куруфин же ухмыльнулся, и поднял меч, откуда стекала черная кровь.

— Он ранил его, — прокричали в отряде, — он ранил Гортхаура.

После этих слов Хуан, до того прижимающийся к земле, прыгнул на волка, завязалась драка не на жизнь, а на смерть.

— Фингон! Не стой статуей!

Я очнулся, проскакав вперед, сцепившиеся волк и пес не обращали на нас внимания, но было трудно проскакать рядом с ними, был риск, что они могли скинуть нас с моста, огромные, больше лошадей животные дрались, не уступая и не позволяя брать верх над собой. Мое любопытство заставило меня обернуться назад, и в тот момент Хуан повалил темного, собираясь схватить его за шею, но волк изворотился, выскочив из, казалось, железной хватки, он проскакал в крепость, разбрасывая всех, кто встал на его пути.

— Внутрь! Быстро. Хуан, ты как? — Куруфин потрепал пса, тот смотрел на него извиняющимся взглядом, — Не у меня тебе прощения просить. А вам я бы рекомендовал не соваться, но вы не послушайтесь, так что, лучше не мешайтесь под ногами. И, еще раз, запоешь, я сам тебя прикончу, поняла? — рявкнул Куруфин, Лютиэн покачала головой, опуская взгляд, я бы удивился такому ее поведению, но не сейчас, когда враг был повсюду. Я не хотел верить в успех, гнал любые подобные мысли, но пока все было хорошо. Относительно хорошо. Некоторые в отряде были ранены, но не серьезно, мое внимание привлек Куруфин, подозрительно сжимавший левое плечо, но спросить не решался. Вышедшее из-за туч и густого тумана солнце согнало всех орков, но темнота таилась внутри крепости, я не страшился ее, но она нашептывала мне, говорила со мной, звала, показывала мое падение.

— Не поддавайтесь чарам, — проговорил Куруфин, взмахивая рукой, морок начал рассеиваться, а моя душа искала опору, силу, чтобы дать отпор новой напасти. Куруфин смело шагал вперед, не отставая от него, шла Лютиэн, которая помогала разбивать оковы чар и рассеивать темное колдовство, замыкал наше шествие Хуан.

— Ты чувствуешь его? — обратилась Лютиэн к эльфу.

— Да, а ты?

— Я чувствую его присутствие во многих местах.

— Он перевоплощается, не дай себя обмануть.

— Мы вам не мешаем? — саркастичный вопрос сам вырвался из моих уст, их общая беседа хоть и была непродолжительной, но порядком вывела меня из себя, не знал, что могу быть таким нетерпеливым.

— Нет, — но его короткий ответ меня сильней разозлил.

Небывалая злость наполнила меня, затмевая разум, она не захватывала меня часть за частью, и я позорно капитулировал, отдавая себя на растерзание, словно сам желал того и шел к этому осознанному выбору. Рука неуверенно потянулась к эфесу меча, и тяжелым грузом опустилась на него. Все это неспроста.

«Это точно не мои желания», — слабо возразил я себе, но с каждым шагом я медленно расслаблялся, словно смерть не поджидала меня со всех сторон, словно не звала за собой, не нашептывала запретные слова.

Как за короткое время эти светлые стены могли пропитаться ядом и отравой, который глушил все светлые стремления, кто-нибудь, даже если бы провел в этих стенах больше обычного времени, не смог бы остаться прежним. Что было бы, если бы на месте Финрода оказался я? По телу прошла неприятная дрожь. Смерть кажется лучшим вариантом для меня.

— Валар, будьте милосердны, — прошептал сзади меня Гилдор, я обернулся.

Его вид меня немного отрезвил, они тоже страдали, тоже боролись с невидимым врагом, но продолжали цепляться за свет, за призрачную надежду, я еле выдавил улыбку, никак иначе я не мог их подбодрить.

— С чего бы и быть милосердными, — проговорил Куруфин, — лучше укрепите дух, и не ждите иной помощи.

— Валар нам помогут.

— Женщин еще не спрашивали, — буркнул Атаринке, и быстро зашагал вперед, оставляя нас.

Вот стоило опять кузену говорить подобные грубости, и как тут, позвольте спросить, думать о хорошем, когда эльф огрызается и ведет себя так, словно орк. Вот бы его проучить, стукнуть хорошенько по голове, чтобы пришел в себя, и хоть иногда вел себя достойно нолдор. Я уже последовал за ним, чтобы воплотить задуманное в жизнь, но сразу же примерз к земле, когда услышал неистовый смех женщины. Кровь застыла в жилах, я не мог себе признать, что тогда я испытал испуг, я просто испугался.

— Тхурингвэтиль, кровопийца. Встреча с ней — прямой путь в Мандос.

— Но ты-то выжил, — проговорил эльф, Гилдор ничего не ответил, но было и так ясно, что он вспоминал как именно он спасся.

До меня доходили слухи о жестокости глашатая Гортхаура, одна второй ужасней, но тогда я не придавал значения историям, люди любят преувеличивать, особенно когда не знают истинную природу происхождения. Но сейчас я верил во все, что говорилось. Даже в самый нелепый слух.

Куруфин стоял в центре комнаты с опущенным мечом, как так случилось, что трапезная Финрода превратилась в кровавое месиво. Привязанные, закованные эльфы и люди, лица которых еле узнавались, хаотично были здесь, кто полулежал, что сидел, кто вывернулся таким образом, что становилось не по себе, на многих не было кожи, отсутствовали части тела. Почему мне так больно? Душа сжалась, готовая выпрыгнуть из своих оков, я схватился за голову и отупил, стоял ла я на ошметках чьей-то кожи.

— Мне дурно, — дрожь в голосе Лютиэн добавила обреченности в и так обреченную картину.

— Мы должны уходить.

— Идите вперед, — кивнул Атаринке, — я здесь не закончил. Хуан, веди их, а затем можешь вернуться.

Меня обуяло любопытство, почему он остается, когда было и так понятно, что мы нуждаемся в нем как в глотке холодной родниковой воды. Но назвать трусостью его поступок было неправильно, он не трус, который боится открыто вступать в бой с врагом, это он уже доказал, и не раз. Стоило нам выйти, как ответ пришел сам собой. Я увидел тень, метнувшуюся к Куруфину, и понял, он нас спас от кровожадного слуги. Отчего-то сейчас я начал подмечать то, что не мог заметить ранее, Атаринке сжимал в одной руке кинжал, а вторую сжал в кулак, он же ее приманивал! Тошно. Как же тошно.

Не успел я свыкнуться с этой мыслю, как мы оказались в тронном зале, после же последовал оглушительный женский крик, приведший нас в смятение, я устоял на ногах, но следующий удар, откуда я не ждал, сбил меня.

Гортхаур.

POV Анны

Где день и где ночь, где рассвет и где закат, где правда и где ложь, где начинается моя рука и где кончается его? Лишние вопросы, которые явились ко мне, стоило только открыть глаза. Эльф спал, он переплел наши пальцы до того, как мы уснули, так они и остались, и мне не хотелось их расцеплять. Какие у него красивые пальцы. Я улыбнулась и снова прикрыла глаза. Пока есть возможность быть рядом, я ее не упущу, и без разницы как это выглядит и насколько эгоистично так поступать с моей стороны, без разницы, что такие вольности могут быть наказуемы. В конце концов, я женщина, и хочу быть в его объятиях.

Ага, молодец! Больше ты ничего не хочешь? Например, поесть или же выпить, а может понежиться в ванной? От упоминания еды в животе забурчало, и я снова переместила свои мысли на эльфа.

— Ты мне сейчас пальцы сломаешь, — усмехнулся эльф. Я даже не заметила, что непроизвольно сжимала его руку, пока непотребные мысли рыскали в моей голове, краска залила лицо, хорошо, что тут темно.

— Извини, — я нехотя расцепила руку и хотела уже отсесть, но передумала, эльфу норм, а мне жить осталось немного. Казалось, он снова уснул, но сейчас его дыхание чувствовалось ярче, он силой втягивал воздух, затем медленно опалял мою шею. Вот же черт, может, ему плохо, а я думаю о разврате.