— Не думал, что простые объятия могут быть целительными и по отношению ко мне, — прошептал эльф. — Мне еще много учиться у атани.

— У людей?

— Спасибо, — проговорил он.

— Обнимашки самое верное средство от всех бед. Знаешь, иногда бывало, что я чувствовала себя одинокой, брошенной, никому не нужной. Конечно, все было совсем не так. Но как ни странно, я тогда была уверена на все сто, обними меня кто, и мой мир бы перестал разрушаться, может одно объятие могло бы спасти меня, но не было, никого не было, а мать никогда не приходила тогда, когда мне это было нужней всего, — я шептала, машинально гладя его по волосам и старалась не смотреть как волк пожирает очередного эльфа. Я смирилась со своей участью, смирилась с происходящим, так быстро, так просто, и не нужно было ждать сотни лет. — А здесь, — я сглотнула, старалась не расплакаться, после такой серьезной речи было бы очень странно разреветься, и эльф, словно бы понял мое состояние, тихо прошептал.

— А здесь тебе не от кого ждать тепла, да, Анна?

Ответа он от меня не требовал, да и все было слишком очевидно. Там, в моем мире могла ли я себе позволить подобную вольность, могла ли надеяться на то, что незнакомый человек вдруг проявит ко мне доброту и поделится теплом? Нет, конечно. В моем мире все отдалились друг от друга настолько, что для сближения понадобятся десятилетия. Мы заменили человеческое тепло на искусственные вещи, тщетно пытаясь смириться, восполнить, привыкнуть. Так легче. Наверное. Господи, в каком же пластиковом мире жила я. Я задрожала, но вовсе не от боли, наконец, мне открылась та самая искра, которую я не могла здесь разглядеть. Здесь все настоящее, здесь люди, эльфы открыты для чувств, не чураются говорить о том, что на душе, тут все настоящее.

— Тише, не плачь.

— Я плачу от счастья, — эльф отстранился от меня, явно засомневавшись в состоянии моего разума и степени его повреждения. Нельзя было не улыбнуться его выражению, и я не могла устоять, эльф лишь нервно улыбнулся.

— С тобой все хорошо?

— Да, хоть и поздно, но я поняла, что я живу, не просто существую, проходя через одни и те же события и эмоции, а живу. Не смотрите на меня так, господин эльф. То время, что я провела в Средиземье, я оглядываюсь сейчас и понимаю, что в моем мире я бы никогда не испытала подобного. И я до последнего не хотела воспринимать подарок, посланный мне с небес. И только сейчас, не уверенная в том, что завтра для меня может наступить, я поняла. Я поняла это. Наверное, ты думаешь, что это звучит глупо, но я счастлива, эльф, и благодарна, что в последние дни моей жизни, ты оказался рядом для того, чтобы я поняла и приняла этот факт.

— Мы еще поговорим об этом, как и о многих других вещах, я тебе обещаю, Анна, — эльф улыбнулся, убирая слезы с моих щек и на минуту мне представилось, что пелена, сковывавшая его, спала, и он расправил плечи, но эльф снова закрыл меня от всего мира и я растворилась в его объятиях, продолжая улыбаться и стараться не думать о том, что за последние минуты мое состояние было на грани безумия. Наверное, так оно и бывает, когда ты ждешь смерти.

Эльфа опять увели, но на сей раз, он вернулся быстро, но дышал тяжело и сквозь какофонию запахов, в нос сразу забился железный запах и запах сгоревшей плоти. Его одеяние, которое уже до этого было порядком растрепанное, сейчас вообще исчезло, ему оставили лишь обмотки на его бедрах.

— Эльф, — я побежала к нему как только орки скрылись. Почему-то стало внезапно темно, и я не могла разглядеть что именно с ним сделали. — Где болит? Что мне сделать?

— Мой лорд! Вас заклеймили!

— Заклеймили, о чем он?

— Это же звезда Феанора? Эру.

— Эй, — я попыталась стереть кровь с его лица, — не отключайся, пожалуйста.

Я вскочила, не понимая откуда вдруг взялись силы и заорала, что есть мочи.

— Воды! Принести воду! — Орки лишь начали гоготать, и слать в меня неизведанные мне дали, но я не останавливался, сколько мне не если и не пили. — Гортхаур! Будь ты проклят!

— Не трать силы, твои мольбы услышат многие, но внемлют им только стены.

— О, ты пришел в себя, — я заключила его лицо в свои руки, стараясь словить его взгляд, — ты весь горишь. У тебя лихорадка.

Отлично, почему бы не перечислить ему и так очевидные вещи, от своего бессилия хотелось выть, хвать на себе волосы и кричать, но я могла лишь смотреть на то, как эльф справляется с болью и сама сгорать в его ощущениях.

— Это все клеймо.

— Где?

— Девушка, посмотри на его грудь, а еще лучше, отойди от него.

— Успокойся, мой друг.

Наконец, я рассмотрела то, что было от меня сокрыто. Я ахнула, как он смог пережить такое, я подняла руку в попытке коснуться его, но сразу же отдернула. Можно было позавидовать стойкости духа эльфа, покуда в мои мысли не закрался образ еще одного эльфа. Та ночь, когда я пришла в палатку Маэдроса, когда он предстал предо мной во все его двухметровой красе, на нем был тоже такой знак.

— Что это за знак?

— Это проклятый знак, — прошептал кто-то сзади.

— У Маэдроса был такой же, — эльф нахмурился, сжался и было, чуть не рухнул на пол, но я смогла его поймать, так что, он рухнул не на пол, а на меня, ибо поймать-то я поймала, но я не смогла его удержать. Голова ударилась о пол, и я заныла, словно бы ее раскололи, а от тяжелого тела эльфа уже спустя секунды я начала задыхаться. И что мне делать? Я не могла ни пошевелиться, ни помочь ему. Нужно хотя бы попытаться привести его в чувства, или пусть остается вырубленным, чтобы от боли его не замкнуло. Что мне делать? Нет, нельзя сейчас быть девушкой истеричкой, которая не может действовать нормально и адекватною Так, руки в ноги, и вперед.

— Очнись, — хрипнула я, еле сделав глубокий вдох, я попыталась хотя бы приподнять его, но все было тщетно, эльф был тяжелым. Его руки почти висели в воздухе, прикованные к цепи, и был еще риск, что они могли вывихнуться. Уперев руки о пол, я немного привстала, долго я не выдержу, однако хоть его руки и плечи не будут страдать.

— Слава богу, что я не вышла замуж, иначе бы в брачную ночь меня ожидала бы подобная картина.

Послышались неуверенные смешки, а затем и комментарии вроде «привыкай» и «мужчины — они такие». Если бы не усталость и не место, я бы могла расслабиться, но все же небольшое общение было глотком свежего воздуха, который был необходим всем. Казалось, яд и грязь, чтобы были здесь, на время исчезли, и даже несмотря на мою откровенно смешную позу, я радовалась. Может, так сходят с ума? Я не знала потому что от усталости все тело превратилось в камень, живот отказывался со мной говорить, я и не знала, что можно так много прожить без еды, ну и ладно. Мои руки подогнулись подо мной, и я снова грохнулась на пол, эльф разлепил глаза.

— Что… — он не договорил, закашлял, жалеть его не хотелось, я быстро прикрыла рот, который уже хотел сказать жалостливые слова.

— Я думала, ты окажешься выносливей, но ты не продержался ни минуты, — эльф нахмурился, видно думая, что я говорила о пытке.

— Милорд, вам девушку-то не жалко, — засмеялся из угла эльф.

— А? — эльф, видно, оценив ситуацию и правильно его трактовав, откинулся назад, превозмогая боль, что ярко выразилось на его лице, он прикрыл глаза, слышно втягивая воздух и выпуская его с неприятным свистом. — Я… я вовсе ничего плохого не имел…

— Это шутка, всего лишь шутка, прости, — неприятно, очень неприятно, что я посмела в трудный для эльфа час шутить, но ситуация, вся обстановка так давила и на меня, что лучшей защитой я посчитала отмахнуться шуткой. Да, точно с дубу рухнула. «Не только я», — пронеслось в голове, когда ладонь эльфа легла на мою щеку.

— Я бы не посмел в столь ответственный час так безответственно отключится на вас, — улыбнулся эльф под громкое улюлюканье и смех пленников. Скрыть смущение в этой темноте было легко, вот только я была уверена, что от эльфа это не утаилось.

— Тебе очень больно? — я приблизилась к нему, стараясь переключиться на другую тему.