Крепкие руки не отпускали меня, гладили по голове, позволили выплакаться в жилетку и постоянно бормотали почти в ухо слова успокоения. Как я не силилась тем, чтобы остановить весь этот словесный понос, я не могла. Словно яд, который изгоняют из крови, я желала избавиться от всех слов, от того, что меня угнетало все эти годы, от всего, что накопилось. Мужчина не перебивал меня, не вставлял свои слова, не задавал вопросов, он просто слушал, а я говорила и говорила, пока горло не иссохло, а я не провалилась в сон, уставшая своим же монологом.

Мне снились Келегорм и Куруфин, напряженные лица которых заставили только улыбнуться. Странно, почему я не чувствую злости, а ведь должна сердиться на них — это как минимум, а по максимуму — должна проклинать, крыть трехэтажным матом, а на деле я улыбаюсь, снова увидев лицо Келегорма, когда он пытается заколоть волосы, однако непослушные локоны не позволяют ему сделать задуманное, он злится, оттого и хмурится, но я продолжаю улыбаться. Как давно мы не виделись? Я поднесла руку к его лицу, не решаясь коснуться, не решаясь потревожить, но желание и любопытство пересилили меня, я осторожно дотронулась до его щеки.

— Келегорм, — эльф тяжело выдохнул. — Келегорм!

— Анна? — он отчего-то начал рыскать глазами, но я то здесь, я рядом, он словно не поверил в то, что я стою напротив, но стоило мне еще раз позвать его по имени, как я проснулась.

Кончики пальцев приятно покалывали, словно я немного выпила или все же смогла вправду коснуться его.

Сны снами, а мне нужно было возвращаться в реальность — я осмотрелась, пленников было много, они рассыпались по разным частям камеры, прикованные к стенам, понурив взгляды, практически все уставились в одну точку. Что происходит? Что я опять пропустила? Стоило об этом только подумать, как я вспомнила, тут же был другой…

— Он его опять забрал к себе.

— Снова пытки.

— Мы должны выстоять, должны хотя бы этим помочь ему.

— Это все из-за меня, — подал голос тот, что был прикован и сидел чуть дальше от меня, тоже человек. — Это все из-за меня.

— Не смей так говорить. Ты сейчас делаешь хуже, негласно, но все же говоря тем самым, что наш поход был бессмысленным.

Скучные разговоры дядек меня более не интересовали, куда важней был вопрос о том, куда делся тот эльфы и почему я себя чувствую нормально. Происходящее воспринимаю вполне адекватно, а об упоминании о Мэте больше не грохаюсь в обморок. Не могла ведь я так быстро оклематься. Не могла.

Заскрипели двери, наверное, мне придется все же вечность привыкать к тому, что я вижу орком, раз не могу нормально на них реагировать, зажав рот ладонью, я только и смогла, что пискнуть. Так, не волноваться, только не волноваться, но получалось из рук вон плохо. И сейчас к оркам примешалось еще и волнение того, кого они притащили в камеру, это же тот эльф, что помог мне. Боже, что они с ним сделали. Как только орки, заковав его в цепи, не забыв при этом, еще и попинать его вышли, я рванула к нему, благо, я, как остальные, не была ни закована, ни привязана.

— Эй, — стараясь не дотрагиваться да его ран, я легонько приподняла его лицо, оно было залито кровью. — Боже.

— Это не моя кровь, — прохрипел эльф, было видно, что ему не только трудно говорить, но и трудно держать глаза отрытыми.

— Где болит? — я прикусила язык, понимая глупость своего вопроса. Но на мой вопрос он не ответил, пока я разговаривала с ним, он на меня не обращал внимания, а говорил с другими, которые не могли ему никак помочь, даже хотя бы подойти. Я медленно убрала руки, оказалось, он и без моей помощи мог отлично держаться, и отползла в свой угол, что находился предельно близко к эльфу, свернулась калачиком и, игнорируя неприятный запах и голод, закрыла глаза.

Мне казалось, что прошли годы, а в другие моменты казалось, что течение времени не касалось меня, ничего не менялось: я лежала, не двигаясь, забыв о всех естественных потребностях и смотрела в одну точку. Орки иногда добавляли разнообразия, уводя того эльфа. Но ни он, ни я более не говорили друг с другом, но почему-то это было ожидаемо. Неизвестно, сколько времени прошло прежде, чем я поняла, что привычный ритм жизни изменился, и вместо того, чтобы лицезреть перед собой темную стену или же лица пленников, я оказалась поднятой, а вследствие того, что ноги онемели, меня не просто повели в неизвестном направлении, а протащили, не забыв задеть о все выступающие части здания. О, и как я могла еще не упоминать о том, что меня тащили орки. Орки, и орки, что мне с того, разве они не имеют права на существование? Конечно, имеют, а вот насчет себя я не уверена.

Место, куда меня привели, продувалось всеми ветрами мира, пол же, на который меня любезно кинули, прошелся по моим коленям и ладоням, и от любого движения и дуновения, боль отрезвляла меня. Страха не было, точнее, он был, но не перекрывал горло, не сдавливал легкие, даже тогда, когда в тишине раздались шаги, ленивые, совсем не грузные. Я сразу подумала о том, кому именно они принадлежат и не ошиблась. Если он начнет пытать меня, я сразу же сломаюсь, я не эльф, которого пытали сотни лет. Готовая принять смерть, я попыталась встать и посмотреть в глаза мучителя.

— Ты еще стоишь? — небрежный жест, даже не посмотрел в мою сторону. Почему он такой красивый? Неуместное предложение пронеслось в голове, прочно засев там. Почему все жестокое так прекрасно в своем безобразии? На его месте трудно представить какого-нибудь гоблина. Красив, и сам знает об этом, иначе бы не вел себя аки дива, но смотреть в его глаза у меня не получалось, словно именно в том месте стояла преграда, и из-за боли мне приходилось опускать взор.

— Пытаюсь, — мужчина усмехнулся, усаживаясь на трон, однако каким бы красивым и статным он ни был, мне показалось, что трон его совсем не красит. Это не то место, где он должен сидеть.

— Зачем храбриться и показывать мне свою волю?

— Я вовсе не храбрюсь, мне ужасно страшно.

— Правильно, сокровище, так и должно быть.

— Только…

— Да? — мужчина насмешливо приподнял бровь, даже не пытаясь скрыть наигранности к моим словам.

Стоять я больше не могла, поэтому, со всей своей грацией, у попыталась усесться на пол. Я позавидовала терпеливости эльфа, он сидел на троне, подперев лицо рукой и смотрел на меня. Холод снова заковал мое тело, как только моя пятая точка с грохотом упала на отполированный до блеска мраморный пол, ах, без разницы, что я заболею или получу воспаление каких-нибудь частей, я и так уже провела достаточно времени на холодном полу.

— Почему никто, узнав, что я из другого мира, не стал одевать меня в самые лучшие платья, не стал относиться ко мне как к принцессе, никто не дрался на дуэлях в мою честь, меня никто не звал на бал, и уж конечно, никакой король не влюбился в меня, потеряв голову?

— С чего ты взяла, что так бывает?

— Ну… об этом ведь пишут, воображают… Да и сам факт, что ты попал в другой, выдуманный мир, можно ведь и помечтать, представить.

— Странные у тебя мечты. Разве в твоей прошлой жизни все перечисленное с тобой случалось?

— Нет, — мужчина не сдержал улыбки. Красивый.

— Тогда почему ты решила, что сейчас что-то поменяется?

— Ну, как же, я ведь из другого мира…

— Хлипкое оправдание. Что ж, не ты первая, не ты последняя.

— Что? То есть, ты знал, что подобное возможно, — он снова усмехнулся, встал, поправляя и без того идеальное одеяние, прошелся немного и остановился позади меня. Видно, инстинкт самосохранения притупился настолько, что я не повернулась к нему. Какая разница, как принять смерть.

— Кто-то, — его голос немного изменился, он и раньше насмехался, но сейчас, когда я перестала видеть его лицо, насмешка и яд сквозили в его голосе, и не было спасения, даже закрой ты уши, его голос пронизывал, пропитывая каждую клетку организма смертельной патокой, проникая вглубь души настолько, насколько это вообще было возможно, и даже глубже. — Приходит сюда с конкретной миссией, рассказать о нас в своем мире, кого-то отправляют изменить начертанное, кто-то, попав сюда, сразу же гибнет, кто-то пропадает бесследно, кто-то идет служить к нам, а кого-то же в Арду забрасывают по чистой случайности.