Комментарий к Глава XIV

Эм, ну, я не знаю как это объяснить. Только лишь надеюсь, что Вам понравится.

========== Глава XV ==========

POV Фингона

Несколько раз я вставал с кровати, подходил к окну, взирая на непроглядную ночь, не в силах уснуть или хотя бы расслабиться. Голова болела, а душа болезненно сжималась, как странно, так непривычно и неприятно. Может я просто не привык жить без отца? Может и да, но сейчас дело было в другом, почему-то я не сомневался, что с отцом мы все еще встретимся в лучшем мире, но сейчас, мое волнение было по другому поводу. Мне снова снился сон или же то было видение близкого конца, неясно. Хотя, я давно уже понял, что наш поход ничем хорошим не окончится, сколько жертв мы должны еще принести во имя справедливости? Но разве я могу себе сейчас позволить подобные мысли, была ли у меня привилегия думать подобным образом? Нет. Корона давила меня, а обещание, данное моим отцом, что он последует за своим братом, не отпускало меня, во что бы то ни стало, но я должен довести дело своего отца до конца.

Не нужно опускать руки.

У меня бы точно не возникало такой мысли, будь мы в Валиноре, эта земля в самом деле пропащая, и она точно не принадлежит нам, она — наследие людей и темного. Мысли было не положительные, и я не мог понять причины, откуда они возникли в моей голове.

— Почему же я отпустил ее? — глупый вопрос, ответ на который я не мог найти.

Может, положился на Эктелиона, который, ослушался моей просьбы, все же последовал за ней, но почему дальше нет ни одной вести от них? Почему она приходит в мои сны и продолжает мучить меня? Почему кричит и зовет тех, с которыми она ни разу не виделась, почему она зовет Маэдроса? Почему не обращает на меня внимания, когда стою рядом с ней, может это просто сон, а никак не видение. Но тогда ведь Куруфин сказал, что будет война, и она была, забрав с собой моего отца. Что же сейчас? Неужели я опять должен отправиться к Куруфину, чтобы он снова помог в разобраться в видениях. Я с жалостью взглянул на кровать, которая не хотела мне дарить своей мягкости и не желала растворить меня во снах. Я сел за стол, достал листы в надежде, что смогу начать писать письмо.

«Куруфин, здравствуй». Бумага полетела куда-то рядом со шкафом.

«Доброго тебе здравия». Теперь уже по другой траектории, но с большим напором, полетела скомканная бумага.

«Я снова видел ее во сне. Она не дает мне покоя, часто снится, но каждый раз одно и то же. Сперва эта была таверна, где она каждый раз подносила мне сыр с черствым хлебом, затем была сгоревшая деревня, а сейчас она зовет на помощь, но просит об этом не меня, просит вас, тебя, Маэдроса и Келегорма. Я могу ошибаться, но место, откуда она кричала и звала вас, смутно напоминает Тол Сирион. Мне тревожно, Куруфин, я знаю, какое твое отношение ко мне, но не хочу, чтобы из-за них пострадал невинный человек или снова случилась беда».

Я отложил лист, больше не желая связываться с ним, завтра его отправлю, надеюсь, они все еще у Финрода.

Луна осветила мою комнату, вызывая ностальгию по старым временам. Я рухнул на стол, еле сдерживая слезы. Я всегда говорил, что у меня все время мира, чтобы оплакать погибших, чтобы с грустью вспоминать о светлых днях, но сейчас понимал, что времени у меня нет и никогда не было. Быть может, я ослаб, быть может слишком долго пребывал в мире иллюзий и обманывал себя. Ох, как же я хочу вернуться. Руки, мои руки, их ласкал свет луны — сколько крови они пролили и сколько еще прольют?

— О, Эру, за что ты так с нами? За что?

Вопрос глухим эхом ударился о стену, не позволяя донести голос до Единого, словно страшась его ответа или же его отсутствия. Даже сама природа казалось, застыла, ожидая Его гнева, что обычный эльф посмел к Нему обратиться. Но тогда кому мне молиться, кому открыть свой разум и поделиться переживаниями, если даже Валар от нас отвернулись, если даже мы, Дети Илуватара, не можем найти общий язык и жить в мире.

Я снова опустился на кровать, прося Ирмо даровать мне хотя бы одну ночь без сновидений. Конечно, я ее не получил, я получил кровь, войну, гибель и девушку, уже живую девушку, а не ее призрак, протягивающие ко мне руки из пасти Тьмы, но я не мог ее спасти, я не мог никого спасти, я сам погибал.

— Король, проснитесь, — я еле разлепил глаза, вглядываясь в напряженное лицо помощника.

— Что случилось?

— Тревожные вести из Нарготронда, мой король, — я встал, скрывая волнение.

— Говори.

— Милорд Финрод отправился в Тол Сирион, где сгинул. Он не вернулся назад, как и его отряд, лишь одному удалось вернуться, но и его не спасли.

— Что… что случилось? Зачем? Зачем он туда отправился!

— Мы не знаем, но он точно был схвачен Гортхауром, мой король.

— Он его убьет.

— Что нам делать?

Я помедлил, хотя в таких вопросах не медлят, затем подошел к столу, где одиноко лежало незапечатанное письмо. Взглядом пробежался по словам, раз за разом прокручивая в голове написанное, так все же это случилось, она была в Тол Сирионе, и звала на помощь, и сейчас я получаю известие о том, что Финрод отправился туда же.

— Приготовь отряд, я выдвигаюсь.

— Мой король! Не нужно совершать поспешных действий. Не нужно отправляться в пасть к врагу.

— Я еду в Нарготронд и лучше бы Куруфину быть там.

Я никогда не был так не уверен в своем решении, никогда прежде не волновался о том, что мое решение принесет если не пользу, то хотя бы не навредит никому. Насчет себя я не лелеял надежд, я уже знал — для меня все кончено, и теперь думать стало легче, хотя бы больше не волновался о себе, если сбылось видение про Тол Сирион, значит и я тоже скоро умру. Нужно для Гил-Галада сделать все, что в моих силах прежде, чем наши пути навсегда разойдутся. Медлить не стали, приготовления прошли в гнетущей тишине, но отчего-то, когда небольшой отряд выехал из крепости, я вздохнул с облегчением. Моя совесть успокоилась, что я не буду сидеть сложа руки. Возможно я сам кормил свою совесть ложными обещаниями только лишь задобрить ее или очистить душу?

Белерианд после войны был опасным местом, и в местах, где я лет три или четыре назад мог свободно прогуливаться, там мы сейчас вели себя подобно перебежчикам, шпионам, да кем угодно, но мы все были в опасности из-за моего решения. Пора бы уже принять на себя груз ответственности за свой народ и не беспокоиться о решениях, принятых мною. Король бы ведь не поступил неправильно, ведь так?

— Мой король, впереди небольшой отряд эльфов, видно, из Нарготронда.

— Что они здесь забыли? До королевства еще неделю пути. Нужно их встретить, но будьте осторожны, в лихие времена нельзя никому верить, даже родичам, — последнее я прошептал, вспоминая наш последний разговор с отцом, он ведь обещал, что не будет рисковать, не будет совершать необдуманных поступков, но нет, с чего бы ему исполнять свое слово, с чего бы ему выполнять данное мне обещание.

Мы не давали Клятву, но я был уверен, что безумие Феанора распространилось куда дальше, чем кто-нибудь мог себе вообразить. Неужели оно настигнет и меня, или уже настигло, когда я отрубил Нельо руку? Воспоминания были очень свежи, и не важно, что прошли сотни лет, я не мог никак отпустить их. Ветер гнал яд и гниль с востока, разбавляя мои воспоминания реальными ощущениями. Когда же кончится это мучение? Буду ли я так счастлив когда-нибудь снова, как во времена моей юности, смогу ли проститься с терзаниями и вздохнуть свободной грудью? Когда земли Средиземья больше не будут принимать во мне нежданного гостя, а примут как своего родного, чтобы я мог хотя бы раз в жизни сказать, что здесь я счастлив. Мне было трудно, но я выдавил улыбку, увидев отряд.

— Рады вас видеть, король Фингон, — отряд спешился, поклонившись мне.

— Что вы здесь делаете?

— Мы, — один из них выступил вперед, оглядывая свой отряд, словно прося дозволения открыться, молчание было расценено как положительный ответ. — Мы — воины из Нарготронда, держим путь в Тол Сирион.