— Ладно тебя. Говори.

— А?

— Ты забыл как говорить? — Кано устало выдохнул, потер свои виски и снова обратился к Куруфину.

— Просто войди в его мысли.

— Это не так просто, если он сам не хочет мне открыться.

— Ты можешь сделать и без согласия.

— Не хочу напрягаться.

— Финьо, — Кано теперь обратился ко мне, и я понял, что теперь настал мой черед заистерить и кричать, что я не хочу, но под его пристальным взглядом я не мог ничего сделать, кроме как медленно кивнуть. Тогда Куруфин и встал, устраиваясь напротив меня, грубо повернул мою голову и призвал смотреть на него. Чем дольше я всматривался в его бездонные глаза, тем больше видел в них Феанаро и его безумие. Контакт прервался быстро.

— Да не бойся ты, мне твои секреты ни к чему, я не собираюсь всем рассказывать, как ты развлекался с женщиной.

— Не было такого! — воскликнул я, уши горели, а голос изменился.

— Не было, так не было, чего теперь кричать, — усмехнулся Куруфин, — у меня нет времени и терпения.

— Я понял, понял, просто не знаю как могу довериться тебе.

— Это необязательно, просто не противься.

— Это то же самое, — Куруфин покачал головой, обвиняя меня в том, что я не могу отличить одно от другого. Ладно, Фингон, просто отпусти себя, дай мыслям течь подобно реке, позволь, что бы Куруфин опустил в течение руки, позволь заглянуть ему в гладь реки. Куруфин насторожился, продолжая вглядываться в меня, заглядывать под каждый камешек, его вовсе не интересовала прозрачная гладь воды, его интересовало совсем другое, он видел личные моменты, но я никак уже не мог его вытолкать, закрыть свои мысли, Куруфин владел ситуацией, и я предстал пред ним без секретов, без барьеров, совсем открытый. Никто прежде не видел меня в истинном обличии, даже Майтимо, а Куруфину удалось проникнуть в самый закрытый уголок, я полностью беззащитный остался на съедение эльфа. Но спустя вечность, я начал понимать, что эльф ухватился за мое видение, он его просматривал вместе со мной, и я начал замечать вещи, которые укрылись от меня. Эльф не смотрел изначально главное действо и того, кто был в середине, он рассматривал другие мелочи, я понял, что тем самым он пытается понять видение, но как только он удосужился посмотреть на девушку, на его лице отразилось удивление. И даже я, в плену его магии, сквозь пелену, что сковывала глаза, смог разглядеть, как лицо Куруфина вытянулось. Он не сводил взгляда с девушки долго, а мне уже становилось не по себе.

— Куруфин, остановись, — Кано уже кричал, но никто и не думал его слушать.

Эльф долго всматривался, пока, наконец, не подошел к девушке, от жара мое тело плавилось, и я могу понять как тяжело Куруфину, но он делал поражающие воображение вещи. Финрод был силен в чарах, но видя то, что делает этот эльф, я мог бы и поспорить кто из них на самом деле силен. Он контролировал мое видение, подчинил его себе и мог творить все, что угодно, и сейчас эльф просто отодвинул девушку, которая оказалась пустышкой, некой приманкой или же мертвой, я не разобрал, под ее обличием или же за ней скрывался Враг, тогда и эльф отпустил меня.

— Как ты, Финьо? — Кано подал мне воду, но я покачал головой, указывая на Куруфина, он должен быть измучен больше моего, но по его виду нельзя было утверждать.

— Выпей, это не просто вода, — прокашлялся Куруфин.

— Что это было?

— Война, и она надвигается.

— Так все это правда?

— Да.

— Когда.

— Не знаю.

— Ты же многое видел, — поднял свой голос Кано.

— Видел, но я не знаю, — рявкнул на него Куруфин, — оставьте меня теперь.

— Курво!

— Что с этой девушкой? — тихо проговорил я.

— Я сказал — оставьте!

Кано помог мне добраться до комнаты, развел огонь и остался рядом, напевая тихую и давно забытую песнь. Я, честно, старался успокоиться и поддаться пению Кано, но выходило плохо, очень плохо, мало того, моя голова была тщательно осмотрена Куруфином, так еще и его слова о войне меня мало чем могли подбодрить. Значит, видения мои и Тургона не ложные?

— Расслабься, не было ничего, с чем мы бы не справились.

— Именно этого я и боюсь.

— Обожди еще высказывать такое.

— Спасибо, Кано, — эльф улыбнулся, позволив устроиться на его коленях, пока он перебирал мои волосы, я все же уснул в ожидании, когда соберутся все родственники.

========== Глава XII ==========

Нога качалась из стороны в сторону, а я следила за мерным движением, что вгоняло меня в транс, пытаясь тем самым избавиться от тошноты. Мы уже приближались к месту назначения, но несколько дней пути оказались тяжелыми для меня, мне ничего не хотелось: ни есть, ни пить, ни разговаривать — ничего абсолютно, даже открыть глаза, чтобы продолжить жить и то не было желания. И другим тоже было плевать на меня, никто не опекал меня, никто не заботился обо мне, не обращал внимания, и, видимо, это способствовало моему меланхоличному настроению. Привыкшая ко вниманию со стороны тех же братьев и моего сопровождающего в лице Анориона, было непривычно, что меня оставили одну, даже когда я отходила от места стоянки. Никто не следил за мной, не призывал не шуметь, не говорить, не гулять одной, я впервые была предоставлена самой себе, и та свобода медленно просачивалась в мое тело, как ни странно, наполняя меня свинцом, я не почувствовала ожидаемой легкости, не было радости от того, что я предоставлена самой себе: неужели я настолько привыкла к цепи, что без него становилось не очень комфортно? Вот и сейчас, когда мы ночью остановились на ночлег, последний, как я слышала из разговоров людей, коих здесь было не такое большое количество, я осталась одна. Никто не позвал отужинать или перекусить, и я, пользуясь случаем, отлучилась, отошла от лагеря настолько, что уже огня не было видно, а голоса скрывал ветер. Меня не страшила темнота, мне было страшно от одиночества, я надеялась, что кто-либо последует за мной, скажет, что мне нельзя далеко отходить, но никого не было — одни лишь холмы, ни единого дерева. Почему они именно здесь решили устроить привал, неясно.

Мой поход продолжался долго, усталость была, но она странным образом гнала меня вперед, в надежде, что в любом месте мне будет лучше, чем в лагере, гнала вперед в надежде, что может я, наконец, снова почувствую сладкий запах свободы, почувствую то, из-за чего рвалась из замка. Но нет. Все так сильно запуталось, я сама запуталась, не понимаю своего предназначения, делаю вещи, которые не ожидала от себя, и что самое главное, моя жизнь проходит вот так — просто, без единой надежды на то, что она станет лучше. Во что я вляпалась? Не пойму. Разве жизнь после смерти не должна быть хотя бы немного лучше? Взгляд невольно поднялся в небо, ночь пленяла своей красотой и тишиной, но больше всего завораживали звезды, вот оно, одно из разительных отличий от моего мира. Идеально. В моем городе из-за обилия искусственного света, такой красоты не было и не могло быть, а сейчас — все небо было в моем распоряжении, а я могла только лишь радоваться. Я уже давно забросила попытки вернуться домой, нет, я вовсе не забыла о родном доме, но лишние мысли о нем были хуже, лучше забыть и даже не пытаться, лучше принять мою смерть как свершившийся факт.

Холодный ветер потрепал отросшие волосы, пробежался и по мне, оставив табун мурашек, я обернулась в направлении ветра. Стоило удивиться, что я смогла уйти так далеко от лагеря, но я лишь выдавила из себя смех. Холм, который был чуть дальше от лагеря, теперь вовсе не виднелся, передо мной простиралась пустыня, иного определения безжизненной земли у меня не нашлось, однако стоило мне пройтись чуть дальше, я поняла, что это всего лишь видение, мираж, который рассеивается, стоит лишь подойти поближе. Земля вовсе не была пустынной, она уходила вниз, где на дне пологого склона виднелось озеро, маленькое, и чем ближе я подходила, тем отчетливее различала укрывшиеся от меня детали, тут был и небольшой лес, и холмы, и множество растений, которые путались под ногами и от каждого моего шага от них исходил приятный запах цветов и свежести. Как эти растения смогли выжить в таких суровых условиях, было тайной. Может и мне когда-нибудь удастся не просто выжить, а жить в свое удовольствие здесь, в Средиземье. Может стоит выйти замуж, чтобы изначально у меня была хоть какая-нибудь опора, так сказать, толчок для начала моей отличной жизни здесь. Но подходящего человека у меня не было, в силу сложившихся обстоятельств, я мало с кем общалась, а из эльфов, с которыми мне удалось пересечься, никто не подходил на столь ответственную роль, да и живут они вечно, а я, гляди, умру от бешенства. Я опустилась на землю, устраиваясь возле озера и потерла ногу, не стоит ее сильно напрягать. В своем мире со мной точно такого бы не произошло, и если бы произошло, никто и не поверил, а здесь почему-то легче верится в нечто сверхъестественное, может потому, что этот мир и есть часть сверхъестественного?