— Ну что, добро пожаловать домой.

— Что? — неужели они меня тут кинут, оставят здесь?

— Мы прибыли в людской город, ты должна чувствовать себя здесь комфортно.

— Я не вижу тут города, и меня сейчас стошнит.

Мы не слезли с коней, как только нам открыли ворота в город, я, наконец, поняла, чем так пахнет, весь город буквально был завален дерьмом, людским дерьмом, город был настолько грязным, что даже стало интересно, как они еще живы, как не умерли от болезни. Рядом проходили люди, на чьи лица было страшно смотреть: грязные, обезображенные сыпью, в лохмотьях. Кто там говорил про романтичное средневековье, в этой грязи я ничего романтичного не вижу, я постаралась подобрать ногу, чтобы, не дай бог, не подхватила какую-нибудь заразу. Нужно после отмыться перекисью водорода даже без наличия оной. Пока я «любовалась» открывшимся пейзажем, Келегорм подъехал к нам в явно хорошем расположении духа, видно, попал в свою стихию, раз так улыбается или ухмыляется, трудно найти различие между его обычной улыбкой и той, что я сейчас вижу. Неужели он не чувствует запаха, даже мой провожатый, то ли забыл с кем едет, то ли был так ошарашен, что посмел спрятать свой нос в моих волосах, радовало одно, что мои волосы не пахли так противно.

— Нравится? — прохрипел Келегорм.

— Твоя естественная среда обитания мне не по душе.

— Береги ногу, — пробурчал эльф, явно расстроенный моим ответом, и поскакал вперед. Я последовала его совету, тем более, в этот раз он был правильным и нужным, вот только как уберечь, я понятия не имела.

Вскоре мы достигли огромного, по сравнению с другими постройками, дома, странно, как я его раньше не заметила, видно, мои чувства в этом запахе настолько притупились, что мне уже не было дело то происходящего. Келегорм вместе с несколькими эльфами были приглашены в дом, а я осталась на растерзание голодных и бедных людей, чьи взгляды я только сейчас начала улавливать, кажись, будь я одна они давно бы на меня набросились, и вовсе не потому, что я была одета лучше их. И как мне не стыдно, я еще смела жаловаться, да моя жизнь по сравнению с их — просто рай на земле.

— Анорион, а они едят людей?

— Если бы я сам не знал правду, то был бы удивлен, что такой вопрос вышел из твоих уст. Все же вы — люди — странные существа.

— Значит, да.

— Им не на что жить, город разрастается, в него прибывают все больше кочевников, которым не знакома настоящая жизнь, которые не привыкли к благам мира, не знают приличий, им неведомо стеснение, они не видели лучшей жизни, они только боятся.

— Зачем мы здесь?

— Лорд Келегорм прибыл сюда по приказу своего брата, мы хотим взять на контроль это поселение, чтобы быть уверенными, что они не нападут.

— Да они раньше от чумы умрут, чем придумают план атаки. Вот черт, много говорю, и наглоталась запаха, мне еще долго придется отмываться.

— Мы после поедем на юг, там теплее и много источников.

— То есть мы не вернемся домой?

— Лорд Келегорм едет к своим братьям. Повернись, пожалуйста, укройся в моем одеянии.

Я так и поступила, но его слова заставили меня думать о многом, а именно, о людях, которые едят себе подобных. Я представила, что женщина, у которой нет дома, нет денег, рожает, и вместо того, чтобы воспитать сына или дочь, на которых у нее нет средств, она просто съедает их, чтобы самой продолжить существование, чтобы все потом повторить заново, пока она не умрет от болезни или несчастного случая, или не скинется с моста, которого здесь нет. Зачем эльфам это поселение, легче его сжечь, чем заключить союз, или что они там намереваются сделать. Я зарылась в шею эльфа, от которого, несмотря на окружающее, пахло вкусно, его запах хоть немного, но заглушал какофонию ужаса, я вдохнула поглубже, а эльф дернулся.

— Прости, ты вкусно пахнешь.

— Тоже хочешь меня съесть?

— Не говори этих слов, меня сейчас стошнит. Тебе удобно, я тебе не в тягость?

— Нет.

— Ну, не знаю, вы же людей недолюбливаете.

— Это не в нашей природе, да и у меня нет причин относится к тебе плохо.

— Заткнетесь ли вы или нет?

— С каких пор ты такой чувствительный, Эйдар? — я повернулась и столкнулась со стальным взглядом человека явно немолодого, по-моему, это он влил в меня вино в тот злосчастный вечер, но я могу ошибаться. Этот Эйдар презрительно на меня посмотрел и отвернулся, было ощущение, что он даже хочет плюнуть в мою сторону, чем же я заслужила такого отношения и такого взгляда? Я ни разу его не видела, не сталкивалась с ним, а он меня яро ненавидит, зачем он вообще вмешался в нашу беседу, странно. Анорион притянул меня к себе, отгородив ото всех.

— Я ему что-то сделала? Почему он зол на меня? — шепнула я почти в ухо эльфа.

— Ты больше с эльфами, чем с людьми, теперь сама додумай, — так же тихо прошептал эльф, невесомо, практически незаметно мазнув губами по уху, посылая электрический импульс, тем самым давая понять о чем именно он говорит. Но что мне поделать? Я ведь не могу сейчас броситься в объятия людей, они сами ко мне плохо относились, видя во мне пленницу, а не обычного человека, разве они не должны были проявить ко мне сострадание, так, нет, легче им сейчас думать, что я продалась эльфам? Ах, без разницы.

Мы уже стояли здесь долго, и с каждой минутой мне становилось тревожней, даже объятия эльфа не спасали, не могла никак отделаться от ощущения, что сейчас начнется ливень, что молния ударит прямо по мне, даже если и не было намека на ненастную погоду, что-то приближалось, и я понимала, что это что-то касается меня. Стоило мне об этом подумать, как дверь отворилась и из дому вышли Келегорм со свитой и еще несколько людей, один из них точно был главарем, этаким, самопровозглашенным королем, чья корона из веток смешила, но если бы убрать его, то этот человек явно отличался от тех, что я видела на улице, он был выше, светлей и явно не носил обносок, такое разительное отличие, и как после этого его не разорвал собственный народ.

Без сомнений, что их король был странноватым не только по тому, что очень не хотел быть хорошим королем, но его поведение, его манера речи, его жесты, которых за последнюю минуту от воспроизвел несколько сот различных, все это указывало на явное отклонение от нормального человека. Но как ни странно, вовсе не он привлек мое внимание, не он стал инициатором моего беспокойства, в нескольких шагах от него стоял высокий мужчина и рассматривал эльфов и людей в нашем отряде, мы стояли чуть поодаль от главного действия, но даже с того расстояния, каким бы далеким или же близким оно не было, я смогла четко рассмотреть причину моей паники. А паниковать уже стоило прямо сейчас — это был тот человек, который меня и похитил и решил продать в рабство. Разве бывают такие совпадения, Средиземье просто огромное пространство, судя по картам, и какова была вероятность, что я встречу его здесь, что я вообще с ним когда-нибудь встречусь? Я зашевелилась, стараясь скрыться от него, стараясь не показываться ему на глаза, а то — мало ли, он чего-нибудь, да и задумает, решит, что меня нужно заново перепродать. Мои попытки может и были незаметными, однако этот тип, который явно сканировал всех в отряде, вдруг остановил свой взор на мне, я была, обрадовалась, что его взгляд соскользнул с меня, но затем на его лице отобразилось узнавание, и по мере того, как он начал понимать откуда он меня все же знает, его оскал увеличивался, вот же влипла. Он кашлянул, скрывая свой дьявольский оскал, ох, не нравится мне все это. Келегорм уже вскочил на коня, ожидая других, тогда и странный тип обратился к королю, сильней меня приведя в шок.

— Отец, я поеду с ними.

— Воля твоя, — так этот разбойник — сын короля, каков паршивец, и он собирается нас — что — сопроводить? Ох, не к добру все это, не к добру.

— Зачем они едут с нами? — шепнула я, в надежде, что никто, кроме Анориона меня не услышит.

— Не знаю, лучше об этом знает Келегорм. Но это не спроста, обожди, остановимся на лагерь, там и узнаем.