Предрассветный туман клочьями рассыпался по лесу, то медленно подплывая к нам, то отступая назад под невидимым натиском. Я уже больше пятнадцати минут смотрю на эту повторяющуюся картину, не желая рассыпать остатки сладкого сна, ни возвращаться в сон. Так необычно тихо. Так умиротворенно. Так тепло и легко. За спиной лежит эльф, укутанный не хуже моего, но он вовсе не нарушает представшей передо мной идиллии, он гармонично вплетается в картину. Я откинулась на спину: безупречное небо нависало над нами, маня своей недосягаемостью, красотой и бесконечным очарованием. С краю к черному звездному небу медленно ползла рассветная гладь с розовыми вкраплениями, ничего не смело нарушать тишину, эту призрачную красоту. Даже пробуждающиеся в лагере люди и эльфы словно бы старались ступать как можно тише, а по возможности и вовсе не говорить, а общаться жестами, кивками. Я бы осталась здесь, осталась надолго, в лоне дикой природы и под необычайным небом. Невольно улыбнувшись своим наивным мыслям, я вдруг поняла, что прежде мое утро не начиналось так приятно — с тихой радостью, с легкой улыбкой на губах. Как много усилий я прилагала, чтобы утром вставать на работу, и даже когда у меня был выходной или отпуск, я ненавидела утро. Оно всегда приносило с собой разочарование, что все проблемы, которые мешали ночью, чудным образом не исчезали, а наоборот, приобретали еще больший масштаб.

— Красиво, не правда ли, — тихий шепот Гилдора серебряными нитями вплелся в сегодняшнее утро, сделав образ завершенным.

— Идеально.

— Редко выпадают мгновенья полежать, любуясь такой красотой, любуясь небом и бесконечными звездами.

— Так наслаждайся сейчас, а то смотри, украдут твое небо.

— Можешь испортить момент, — я тихо выдохнула, а Гилдор устроился на боку и начал сверлить меня тяжелым взглядом. Мельком и я взглянула на него: он хмурился и этот жест совершенно не шел его лицу.

— Не хмурься, — оторвавшись от лицезрения неба, я тоже перевернулась на бок, устраивая поединок взглядом, естественно, и кто бы мог сомневаться, я проиграла. Как бы я не хотела продлить зрительный контакт, он всегда и в любых случаях, прерывался позорно рано и не только в ситуации с эльфом. Мой взгляд блуждал по груди эльфа и по его одеянию — видно, тот не пожалел денег на такую искусную вышивку. Я уже вспомнила о его ране и хотела спросить, как холодные пальцы приподняли меня за подбородок. К чему такие вольности, когда мы друг друга совсем не знаем, зачем все усложнять, когда кажется, что еще одно движение его холодных пальцев, и я сорвусь в пропасть. Да что со мной происходит? Охреневшая вконец.

— Ну и зачем ты это сделал? — придать нейтральность тону своего голоса было не так трудно, как мне представлялось, для пущей убедительности я подняла бровь наверх, создавая тем самым образ пофигистки, словно бы ее не интересовала реакция на его прикосновения, нет, вовсе нет, а сердце бешено стучит, так это оно так — с непривычки, наверное.

— Захотел.

— А если я захочу пихнуть тебя?

— Не груби, тебе не идет, — на полном серьезе проговорил эльф, затем, щелкнул меня по носу и встал. Ответить на его же грубость я просто не успела. Достойный ответ никак не хотел появляться в моей голове, а когда уже мы начали собираться, было поздно, да и ответ так и не пришел.

Спасенных девушек я уже не видела, они выехали еще раньше, но отчего-то мне захотелось с ними попрощаться или хотя бы увидеть их в последний раз. Иначе случившееся кажется мне выдумкой, глупой и бесполезной выдумкой в попытке разнообразить свое никчемное существование. А разве у меня оно никчемное? На что я жалуюсь? На то, что понятия не имею куда я еду и что делаю здесь вообще? Куда делись мои актерские навыки, а также умение всегда оставаться хладнокровной, вне зависимости от ситуации. Кажется, я растеряла все свои полезные навыки, когда оказалась в том злосчастном поле. Ха, конечно, ничего страшного ведь не происходит, все идет своим чередом, это очередной переход в другое место, так ведь поступают скитальцы или кочевники, коим я по определению не являюсь. Ладно, хватит.

С нами поехала немногочисленная часть людского отряда, а я-то надеялась, что опять буду одна в своем роде. Зато эльфов стало гораздо больше, и сей факт мне не очень нравился по одной простой причине. Раньше мне не уделялось пристального внимания, но я чувствовала себя комфортно среди них. Но сейчас меня словно избегали, никто не обращал внимания, никому не было дело до меня. Некоторые даже носы воротили, или мне все кажется.

Как вовремя Гилдор, которого я с утра не видела, вдруг оказался рядом. Тишину нужно было нарушать, тем более, такое скучное мероприятие требовало разбавления. Вопрос был простым: куда мы едем? Ведь, насколько я помню, до того, как меня шандарахнули и украли, горы отдалялись от нас, а теперь — наоборот. Ежу понятно, что мы сбились с курса. Хотя, мне то что. Меня домой не отпустят. Может, к Лане напроситься, может хоть к ней пустят.

— Я же говорил — к высоким лордам.

— Что за название такое, а ты, значит, не высокий? Ты же высоченный.

— Да уж, — хмыкнул эльф, скептично на меня посмотрев, — с юмором у тебя немного туговато. Высокие они по рождению.

— Ну, ясень пень, по призванию они бы точно не стали высокими.

— Хватит ерничать.

— А тебе хватить уходить от вопроса.

— Мы едем в Химлад, к лордам Келегорму и Куруфину. Вон там, — эльф качнул головой, указывая вперед, на сереброволосого мужчину, — лорд Келегорм. Он-то и предложил отдохнуть у них, ведь из-за тебя мы намного отошли от намеченного пути.

— Ой, из-за меня ли, — я надулась, нахмурилась, и вообще, сделала самый обиженный вид, на который была способна. Хотя понимаю, что глупо поступила и веду себя не как взрослый человек, а как наивный ребенок, которому не купили леденец, но что мне сделать еще. Гилдор ничего не говорил, лишь шел рядом и за это я была ему благодарна, а ведь мог меня просто оставить. Но он словно чувствовал, что его присутствие на меня благоприятно влияет, то ли ему заняться было нечем, то ли, черт пойми, что у этих эльфов на уме. Однако он был рядом, а мне пора бы начать фильтровать свои мысли.

Прибыть в большой и немного странный замок удалось через три дня. К тому времени верхний слой эпидермиса был, кажется, полностью снят, так я себя по крайней мере ощущала. Гилдор несколько раз делал замечание, чтобы я не расчесывала кожу, потом убирал мои руки, один раз даже шлепнул по ним, но чесательное желание не сбавлялось. Как только мы приехали, Гилдор переговорил с этим белым эльфом, после чего потянул меня за собой. Противиться себе дороже, я уже начала понимать, что, если уж и быть по чесноку, то мое мнение никого не интересует, мой голос не слышен, и он не так важен, но раз эльф сказал, то ты хоть костьми ляг, один хрен — результата ноль.

Разбираться в хитросплетениях этого замка не было нужды, но я все же поняла, что мы спустились в нижний ярус и чем дальше мы проходили, тем теплее становилось, и тем сильнее нервничала я, куда он меня ведет, да и, о, как старается. Может, мне удастся все же увидеть знакомое лицо. И с чего я вдруг подумала, что мне может так подфартить, но приятное ощущение зародилось в душе, быстро расходясь по всему телу. И даже мое одеревеневшее, озябшее, усталое и никакое тело, вдруг перестало зудеть. Но я была бы не я, не испортив сей приятный момент.

— У вас там пыточные? Адская комната?

— Купальни, природные источники.

— Утопить меня вздумал?

— Неплохая идея, я о ней подумаю на досуге.

Ожидание приятного рукой сняло, хоть нормально умоюсь. Черт бы меня подрал, сколько я вообще не мылась. Чтобы я, да и позволила себе хоть день остаться без душа, вот же! А я-то думаю, чего он меня с таким усердием тащит, ведь от меня сильно разит, интересно, как же он не свалился от моего запашка. Стало стыдно и очень неприятно. Мать бы точно сейчас начала истерить и кричать на меня, что я — грязнуля и мое место рядом со свиньями, и была бы абсолютно права. Мама, прости, что у тебя такая никчемная дочь, которая никак не может добраться до дому.