— Перегнись через край.

Жду, когда он устроится. Чуть-чуть подталкиваю, чтобы было удобнее. Он упирается предплечьями в матрас. Я выдыхаю ещё раз. Мне кажется, выдыхаю я куда больше, чем вдыхаю. Возможно, скоро воздух во мне закончится…

Я отвратителен сам себе, но я должен сделать кое-что ещё. Потому что она почувствует разницу. Она её услышит. Аккуратно, стараясь не касаться его тела, спускаю его боксеры до колен. Он только поверхностно дышит. И я понимаю: Джагхед где-то не здесь. Где-то с Бетти, с Арчи, с Вероникой. Где-то в своих текстах. Я даю сыну ещё немного времени, пока выдёргиваю из джинсов ремень. Этот звук возвращает его в реальность, заставляет косить глазом на меня. Ему интересно. Ему, чёрт побери, всегда интересно! Интересно нарваться на стычку с Бульдогами. Интересно связаться с Пенни Пибоди. Интересно пойти в одиночку на встречу с Упырями. Интересно вломиться ночью в офис шерифа. Интересно получить по заднице. Я еле сдерживаю смешок. Заставляю себя сосредоточится.

Удар. Он слегка подаётся вперёд и еле слышно шипит. Я даю ему немного времени привыкнуть к ощущениям. Возможно, в детстве я и шлёпал его. Она уж точно шлёпала. Но это всегда было рукой. И это всегда был один-два удара. Я беру ремень поудобнее, обматываю его один раз вокруг руки — слишком длинный — чтобы не было захлёстов.

Удар. Он лишь слегка вздрагивает. Удар. Удар. Удар. Скрежет зубов и шипение. Змей, что тут скажешь. Я вновь даю ему передохнуть. И себе. Я стараюсь не попадать по пояснице и по бёдрам. Не хочу, чтобы синяки остались надолго. Вряд ли он найдёт, как объяснить это Бетти. Хотя нет, этот найдёт.

Удар. Удар. Удар. Восемь. Я считаю, чтобы не терять концентрацию. Интересно, сколько по её мнению «достаточно»? Двадцать — пусть будет двадцать. Тем более, он неплохо держится. Я понимаю, что это не выносливость и не стойкость — это упрямство. То самое. Наследственное. Я всё ещё не слышу практически никаких звуков, кроме шипения. Изредка он срывается на еле слышный стон. Не уворачивается и не крутит задницей. Только слегка приподнимается на носочках в момент удара. Может, не первый раз? Мало ли, какие у Бетти вкусы… Господи, ЭфПи, о чём ты думаешь? Удар. Удар.

Он начинает шмыгать носом. Редко. Пытается сдерживаться. Пытается дышать ровно. Удар. Удар. Удар. Сбивается. Срывается на стон. Закусывает губу. Удар. Удар. Подаётся чуть вперёд и утыкается лицом в матрас. Я понимаю, что ей этого мало. Понимаю, что она будет упрекать и его, и меня в недостаточности наказания…

Я кладу ладонь сыну на поясницу и слегка тяну его назад. Чувствую, как он дрожит.

— Стой смирно. И считай вслух, — нарочито громко и жёстко говорю я, шёпотом добавляю. — Всего пять, малыш.

Ненавижу себя. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Даже когда я в пьяном угаре бросал в его сторону пустую бутылку, я не хотел сделать ему больно. Я хотел, чтобы он свалил подальше и не видел этого позора. А сейчас я причиняю ему боль. Абсолютно сознательно.

Удар. Он глубоко вздыхает, всхлипывает, твёрдо произносит.

— Один.

Молодец. Терпи, Джаг. Это мелочи. Скоро забудется…

Да кого ты обманываешь, ЭфПи? Твой пацан тебе это до конца жизни не забудет.

Удар. Мальчик хватает ртом воздух. Будь ты проклят, ЭфПи Джонс.

— Два.

На пунцовой заднице сына вспыхивает очередная бордовая полоса. Жестковато. Но ничего. Он крепкий парень. В конце концов, влезать в офис шерифа было действительно верхом идиотизма. Удар.

— Три, — слово теряется за стоном.

Отлично, так даже лучше. Пусть она порадуется.

— Я не слышу, — жестко требую я, молясь, чтобы сын понял какого черта я делаю.

— Это было три, сэр, — прерывисто, но громко и отчётливо проговаривает Джаг.

Понимает. Я еле сдерживаю улыбку. Ещё чуть-чуть и это закончится. Терпи, Джагги. Терпи, ЭфПи. Удар.

Сын снова срывается на стон, тяжело дышит, но быстро заставляет себя собраться.

— Четыре.

Я даю ему немного времени раздышаться и впечатываю последний удар.

— Пять.

Он вновь подаётся вперёд, утыкается лицом в матрас, разжимает пальцы, которыми до этого судорожно вцеплялся в простынь. Несколько раз отрывисто выдыхает, еле сдерживается, чтобы не зарыдать.

Я мягко провожу ладонью по его спине. Взъерошиваю волосы.

— Ты молодец, Джагги. Прости меня, — шёпотом говорю я, добавляю громко и жестко. — У тебя пять минут, чтобы привести себя в порядок.

Устало выхожу в гостиную. Она сидит на диване, покачивая в руках стакан колы со льдом.

— Я впечатлена, Форсайт, — почти ласково говорит она. — Я и не думала, что у тебя такие стальные яйца.

Хлопает ладонью по месту рядом с собой. Я покорно опускаюсь на диван, пытаясь выглядеть как можно более расслаблено и безразлично. Знала бы ты, чего мне это стоило, Кобра…

========== Вероника Лодж ==========

Я собиралась к Бетс, когда услышала дворецкого.

— Мистер Лодж, к вам миссис Джонс, сэр.

Единственный раз, когда я видела отца испуганным — когда ему сообщили, что Эленор Джонс вернулась в Ривердейл. Он, кажется, думал, что Кобра убьёт его за то, что он сделал с её сыном. Но у неё были другие методы. Она кусала. И ждала, пока яд подействует.

Я быстро написала Би смс, что буду позже и устроилась у дверей, вся обратившись в слух.

— Я пришла озвучить свои условия, Хирам. Я верну вам обратно «Белого Змея», отпущу Пенелопу Блоссом и попрошу своих мальчиков больше не докучать шерифу Минетта и не мешать стройке на месте Саутсайдской Школы. У меня всего два условия, мистер Лодж.

— Что ж, озвучьте их…

— Каждому Змею, который этого только захочет, на территории Саутсайда будет гарантировано приоритетное рабочее место с достаточной зарплатой. Я позабочусь о том, чтобы Змеи относились к работе серьёзно.

— А второе?

— Шериф Минетта обнаружит дополнительные улики, оправдывающие Арчи Эндрюса.

Я слышала, как отец тихо хмыкнул.

— А это вам зачем, Эленор?

— Плата за избиение моего сына. Утешительный приз, так сказать. Радуйтесь, что я прошу у вас жизнь Арчи, а не вашу. Или вашей дочери.

Могла ли Кобра в отместку отцу навредить мне? И как бы поступил отец, если бы Змеи сделали со мной то, что Упыри сделали с Джагом?

— Что насчёт Пибоди? — спокойно поинтересовался он.

— Пени жива и почти цела, если вы об этом. Но она не вернётся в Ривердейл, мистер Лодж, как и Упыри. В моем городе никогда не будет наркоты.

— В вашем городе, миссис Джонс?

— Неужели вы всерьёз считаете, что он ваш? У вас есть день на принятие решения. Можете передать ответ Джагхеду через Веронику. Я уверена: она все равно нас сейчас слышит.

Я не заметила, как она встала, как подошла к двери. Я лишь успела отскочить на безопасное расстояние, когда дернулась ручка.

========== Эленор Джонс ==========

Хирам не передавал ничего через Веронику. На моё удивление, он оказался достаточно смелым, чтобы явится в мой дом лично, и сообщить, что принимает все мои условия и надеется на дальнейшее сотрудничество. Это было не так уж сложно. Нужно было лишь как следует надавить.

Но я ждала ещё одного мужчину на диалог. Того, кто давлению не подавался. Арчи Эндрюс был моей последней надеждой. Больше вариантов найти общий язык с сыном у меня не было. Да и то, этот вариант мне бы не пришёл в голову, если бы не ЭфПи.

Джагхед уже больше недели — с тех пор, как вломился к шерифу и получил заслуженное наказание — не разговаривал ни со мной, ни с Форсайтом. Вернее, он был предельно вежлив и послушен во всяком там «Доброе утро, мама», «Спокойной ночи, папа» и «Приятного всем аппетита». Но кроме этого мы не слышали ничего. Он уходил раньше всех и возвращался за минуту до одиннадцати — ровно во столько мы требовали, чтобы они оба были дома.

Я знала, что в школе всё в порядке. Никаких вопросов — ни с оценками, ни с поведением. Я видела его в баре Змеев почти каждый вечер. Когда я говорила с толпой, он стоял молча, скрестив руки, и слушал. По его лицу никогда нельзя было понять, одобряет он мои решения или осуждает. А я всё чаще задавалась вопросом, какого черта меня вообще волнует его мнение.