– Что… что ты делаешь… зачем это…

Передача данных прошла успешно. Получив подтверждение от системы об успешном копировании, девиант убрал руку. Звук шкрябающих кабелей мог бы напрячь своей раздражительностью, но сейчас Майлз старательно собирался с мыслями в попытке найти наиболее подходящие слова для изъяснения ситуации. Он не знал, оповещала ли Дженнифер RK800 о планах отъезда. Ему было невдомек, чем закончился последний разговор, да и о чем вообще они разговаривали на протяжении нескольких дней. Майлз мог только прокручивать слова техника о странностях в системах RK800, и потому, немного поразмыслив, андроид говорит всего несколько фраз холодным голосом.

Коннор, замерев в недоумении от полученных данных, нахмурился, неосознанно отдавая системе распоряжение о частом дыхании.

Ошибка памяти

***

Страх отпускает. Не сразу, постепенно. Совсем как тьма расступается перед открытыми глазами, когда оказываешься в, казалось бы, совершенно темной комнате, где на деле единственным источником света являются звезды в окне. Если с появлением офицеров в доме я чувствовала себя неуверенно, то теперь спокойно переступала с ноги на ногу, окидывала «гостей» усталым взглядом, отвечала на вопросы спокойным голосом. Пухловатые щеки патрульного налились румянцем от излишне теплой одежды для моей гостиной. Двое солдат так и стояли у входа по обеим сторонам от входной двери. Выглядели они, словно стражи, готовые отрезать преступнику путь к спасению.

– Что ж, уверен, вы и сами в курсе комендантского времени, – мужчина что-то пометил в своем планшете. Видимо, ставил галочку «проверено» напротив адреса в длинном списке. – Не рекомендую вам покидать дом, раз выезд из города вам воспрещен.

– Спасибо, что еще раз напомнили, офицер, – беззлобно, но чуть оскорблено отозвалась я на очередное упоминание моей биографии. – Что бы я без вас делала.

Патрульный по-свойски усмехнулся. В отличие от меня, что поначалу в собственном доме ощущающей себя дискомфортно, он чувствовал себя хозяином при любом раскладе. Я бы тоже вела себя собственнически, будь у меня значок на поясе и табельное оружие в кобуре.

Дверь отворилась, впуская в дом ветер с горстями снега. Вечерние сумерки давно превратились в ночь, и теперь снежинки ярко выделялись в свете крылечных ламп, осыпая искусственные пальмовые кустарники у входа. Патрульные медленно покинули дом, однако офицер, запнувшись на мгновение, обернулся ко мне полу-боком, вынудив меня застыть в ожидании с уложенными пальцами на ручку двери.

– Будьте осторожны, мэм.

Его улыбка была спокойной, учтивой, и вроде бы я должна видеть в нем опасность и угрозу, но вместо этого почувствовала облегчение. Эти ружья пришли не по мою душу. Окончательное понимание того, что патрульные просто выполняют предписанную работу, пришло только когда дверь захлопнулась, разорвав ледяной поток воздуха. Постояв минуту у двери и прислушиваясь к каждому звуку, я несмелыми шагами двинулась прочь по коридору спиной вперед. Вскоре сама уже тихо стучала по запертой изнутри на щеколду двери в подвал.

– Майлз, – шепот доносился не из горла, а прямиком из груди. Даже не знаю, зачем шептала, почему-то казалось, что любой громкий звук привлечет назад уже далеко ушедших офицеров. – Майлз, открывай!

Дверь отворилась лишь спустя минуту другую. Нетерпение постепенно начало преобразовываться в раздражение, а последнее – в непреодолимый страх. Почему он не открывает?.. почему не стоит все это время у двери, вслушиваясь в происходящее?

Из глубины подвала послышались торопливые шаги. Я лишь на мгновение успела задаться вопросом, зачем девиант спускался вниз, как вдруг щеколда скрипнула, и андроид, тревожно посматривая по сторонам, медленно распахнул дверь. Былое облегчение в душе сменилось волнением. Взгляд у Майлза был перепуганным, но далеко не от того, что в доме только что побывали вестники возможной смерти.

– Что?.. – с замиранием в сердце, прохрипела я.

Девиант, словно сконфуженный, неопределенно показал указательным пальцем себе за плечо. Его тревога, точно вирус, передавалась по воздуху, въедаясь в кожу и покрывая ее мурашками.

– Что?! – уже едва ли не прикрикивая, обрушила я на Майлза все свое нетерпение.

– У него там… диод красным горит…

Последние слова доносились в спину. Забыв о чуть вздернутом платье, я впопыхах проскочила между Майлзом и дверным косяком в подвал, едва ли не кубарем полетев. Смысла в моем страхе не было, ведь Коннор теперь все равно что заводная игрушка – не имеет памяти и эмоций, только заводские установки и цель. Однако «красный диод у отключенной машины» звучит как минимум странно, не хватало только взрыва в доме из-за поломки системы и немедленного самоуничтожения.

Последняя ступенька едва не стала решающей для собственных зубов. Застав Коннора лежащим с хлопающими глазами и со вполне себе терпеливым желтым диодом, я зацепилась уггой за щиколотку, но вовремя успела ухватиться о стоящий пустой стол. RK800, приподняв голову на источник шума, обеспокоено нахмурился.

– Какого черта… – во вдруг воцарившейся тишине собственный голос прозвучал, как воздушная сирена под мирным небом. Ни черта не понимая, я слепо обошла пустой стол, мельком заметила бегунок загруженных файлов памяти и еще какой-то чепухи на экране компьютера. – Почему ты включен?..

– Что происходит? – вновь и вновь звучал вопрос в тишине холодного подвала. Коннор смотрел на меня не менее испугано, чем я на него, однако в его взгляде в довесок ко всему читались еще и потерянность с пронзающим насквозь удивлением. – Где Майлз?

– Что он загрузил в тебя? – вопросы андроида были проигнорированы. Мне не было стыдно смотреть ему в глаза, не было стыдно говорить с ним. Пусть между нами было куда больше, чем «техник – машина», однако загруженные файлы памяти были лишены последних фрагментов. Даже представить сложно, на что придется пойти системе, чтобы вернуть их обратно. – Что он загрузил в тебя, Коннор?!

Я судорожно цеплялась руками в схваченный с компьютерного стола телефон, впиваясь в Коннора испуганным взором, полного отчаяния. Андроид точно специально растягивал напряжение, сам того не осознавая. Молчание начинало нарастать с душераздирающей силой, и едва машина вновь открыла рот, я, еле осознавая его слова, от перенапряжения на ватных ногах вцепилась в стол.

– Данные, – спасибо, мистер Очевидность, это я и без тебя знаю! – Координаты…

Он говорил что-то еще, нахмурено хлопая глазами, однако я больше не слышала его. Сорвалась с места и хотела уже ввалиться в дом, но путь преградила дверь, запертая на внутренний замок.

– Майлз, что за шутки?! – кулаки отчаянно тарабанили по деревянной поверхности, болью отдаваясь в пальцах правой руки. Ответом была тишина. Гнетущая, ужасающая. – Майлз!

Никто не отвечал. Я догадывалась, что задумал девиант, и это мне совершенно не нравилось! Это бесило! Раздражало! Пугало! Смесь крепких чувств разом нахлынула сверху, окатив одновременно и жаром и холодом. Напряжение словно стало неотъемлемой частью меня, я чувствовала, как шатаются ноги, несущие вниз по лестнице, испытывала копошащиеся тяжелые мысли в голове.

Коннор уже успел сесть, испугано наблюдая за моим мельтешащим из угла в угол телом. Теперь диод уверено горел красным цветом, но ни мне, ни ему не было дела до психического состояния машины. Дрожащие пальцы спешно набирали один из немногих контактов в записной книжке, после чего длительные телефонные гудки разом заставили притихнуть подозрения и страхи в голове.

Я отчаянно цеплялась за подол платья, мерила подвал шагами, даже прикусывала ноготь большого пальца в попытке усмирить страх. Выходило совсем плохо. Холод подвала ощущался жаром, шум кабелей по металлическому столу раздражал. Мне хотелось выругаться на бедного Коннора, прикрикнуть и заставить лечь обратно на стол, но как только терпение достигло своего пика, а с языка уже хотели сорваться злостные замечания, как гудки оборвались. Майлз не успел ответить, если он вообще собирался отвечать.