– Не могу, ясно? – тише произнесла я, отвечая жалобному взгляду Коннора не менее удрученным взором. Сердце бушевало внутри, совесть нашептывала о моей бесхребетности, но выбор был очевиден с самого начала. Или Коннор, или Майлз. И это явно не тот, кого я знаю всего пять дней. Может, Майлз и поступил жестоко, осознавая мои отношения к охотнику, но при этом ставя этот страшный выбор, все же я не могла поступиться единственным близким созданием на свете, с которым меня связывало нечто большее, чем просто желание быть вместе. С ним меня связывали полтора года доверия и душевной близости.

Ощущая горечь в груди, я отвернулась от поникшего взора RK800, не смея смотреть в его сторону. Безупречный, идеальный, но такой тоскливый от осознания, что он никому не нужен. Я хотела опровергнуть его мысли, хотела сказать, как сильно мне нравится его общество и как бы мне хотелось взять его с собой, но увы.

– Вас вынуждают, – мгновенно догадался Коннор, в чьем голосе больше не было ноток мольбы. Он был жестким, спокойным, но понимающим.

– Прости, Коннор, – не глядя на машину, я вернулась обратно на край стола, чуть ближе подвинувшись к RK800. Тот был слишком удручен своей сложившейся ситуацией, чтобы ощущать мое излишне близкое положение. – Не все в этом доме зависит от меня, как оказалось. Если ты так не хочешь возвращаться в «Киберлайф», то попробуй примкнуть к девиантам. Не думаю, что…

– Я не девиант, – холодно отметил андроид, сверля меня тяжелым взором.

Уставший вздох сошел с моих губ. Никогда не признается. Никогда не поставит под сомнение свои установки. Даже после всего рассказанного, после всего увиденного в системе RK800, я продолжаю ловить на себе инертные, холодные взгляды каждый раз при попытке вести машину на признание. Что ж… это уже не имеет значения.

– Пусть будет по-твоему, – усталая улыбка тронула мои губы, вызвав у охотника некоторое чувство тревоги. Не желая больше глотать переживания, заедая их чувством беспомощности перед будущим темноволосого Коннора, я мельком взглянула на монитор ожидающего разрешения процессора, отметив начало третьего часа. Времени становилось все меньше. – У нас осталось всего несколько часов. Давай мы не будем их тратить на дурные размышления.

Мне удалось разбить крупную стену взаимного отчуждения всего одним упоминанием о скорой точке в конце этой истории. Коннор, проследив за моим взором, сменил голубой цвет диода на желтый. Он видел красно-черное окошко программного обеспечения. Видел запрос на очищение памяти. Но должна была отдать должное: андроид не подал признаков паники или страха. Вместо этого Коннор вернулся ко мне уставшим, но теплым взором, слегка сутулившись под натиском мыслей.

– О чем вы желаете поговорить, миссис Харди? – охотник верно распознал мой взгляд, желающий внести в наш последний разговор хоть немного тепла. Его слова были учтивыми, искренними даже не смотря на читаемую обреченность в выражении его лица.

Полностью усевшись на стол так, чтобы обе ноги едва касались пола, я в привычной манере маленькой девочки с тоскливой улыбкой поболтала в воздухе уггами. Халат, к которому так никто и не прикоснулся со вчерашнего вечера, продолжал валяться на полу, сброшенный с тела машины. Я кончиком носка касалась белой ткани, даже не представляя, какими словами можно скрасить «последние» часы нынешнего Коннора. И, главное, какими словами успокоить свою собственную обливающуюся невыплаканными слезами душу.

Слова нашлись довольно быстро. Все-таки тишина подвального помещения всегда позволяла в быстром темпе разгрести ворох копошащихся в голове мыслей.

– Хочу сказать, что ни капли не жалею о потраченных двадцати пяти тысячах, – я тепло улыбалась андроиду, от которого меня отделяло меньше половины метра. Коннор вздернул уголки губ, продолжая сверкать золотым сиянием на виске.

– Я понимаю, что мои слова могут казаться неуместными, учитывая все случившееся, – охотник иронично качнул головой, как бы намекая на связь «тюремщик – заключенный». Это вызвало во мне дружескую усмешку, – но должен сказать, что мне приятно было познакомиться с вами, Дженнифер. Вы достойный человек, который оказался в непростой ситуации.

– Мы все порой оказываемся в непростой ситуации. И не всегда имеем возможности выпутаться из нее.

– Я искренне надеюсь, что ваши планы окажутся крепче, чем на первый взгляд.

Последние слова были сказаны с неуловимым беспокойством, как будто бы андроид и впрямь переживал за этот несуразный побег из города, совершенный чужим ему человеком. А может, мне не показалось? Может, он и впрямь переживал?

Я не могла отвести от него печального взора. Коннор отвечал мне тем же. Его не смущало, как быстро сменяется грусть в моем взгляде на туман, как пристально каре-зеленые глаза смотрят на мужские губы. Последние несколько дней я только и делаю, что мечтаю прикоснуться к ним. Не пальцем, как раньше, но в легком или же требовательном поцелуе, увлекая за собой RK800 в мир незнакомых ощущений. Былая пустота в груди из-за понимания скорого прощания медленно сменилась трепетом от допущения всего одной шальной мысли. А впрочем, что я теряю? Сейчас или никогда.

Последняя мысль сыграла роль детонатора для взбешенных чувств, требующих хоть раз в жизни оказаться поближе со столь прекрасным созданием. Пока Коннор хмурился, явно правильно интерпретируя мой затуманенный взгляд, я, не успевая обдумать свои действия, поддалась вперед, сократив расстояние между нами до минимума. Сбившееся разгоряченное дыхание перебивалось его холодными, имитированными вздохами, которые теперь ощущались на губах. Всего несколько сантиметров, всего одно движение вперед, но я не могла побороть оставшуюся стенку. Вместо меня ее преодолел андроид, неуверенно коснувшись моих губ своими.

И этого легкого прикосновения хватило, чтобы осознать – как с Коннором никогда и ни с кем не будет. Ни с Майлзом, ни с людьми, ни с кем. Даже с бывшим мужем не было искр в грудной клетке, выбивающихся взбешенным сердцем. Закрыв глаза, я лишь на одно мгновение углубила поцелуй, позволяя себе немного вольности. Потерянный андроид не знал, как действовать, и просто позволял мне делать все, что я захочу. Но разве я могла?..

Медленно отстранившись от андроида, я с сомнением посмотрела в карие, встревоженные глаза машины. Так близко, чтобы слышать шепот друг друга, но далеко, чтобы желать большего, чем мимолетная связь. Я больше не видела перед собой компьютерного окошка с требованием подтвердить начало форматирования, все мои мысли занимали прекрасные мягкие губы, доведенные техниками до совершенства. Даже во время поцелуя чувствуешь все неровности на теплой, искусственной коже. Это… увлекает.

– У вас очень теплые и влажные губы, – сдавленно, почти шепотом произнес Коннор, все еще сохраняя неприлично близкую дистанцию.

Его шепот вызвал во мне бурю эмоций, при которых все оставшиеся ограничительные рамки спадают. Вздрагивая ресницами и не смея говорить громче самого андроида, я, покрываясь краской, произнесла, совершенно потеряв над собой контроль:

– Внутри я еще теплее, – срывались с моих губ бесстыдные слова.

Андроид, перестав хмуриться, вернул свой взор в мои глаза. Его зрачки блестели, и причиной тому были явно не лампы над потолком. Причиной стал неудержимый интерес с примесью неизведанных тактильных чувств.

– Я хочу знать, каково это…

Очередные сдавленные слова, вызывающие во мне нескончаемый поток эмоций. Ни капли стыда, ни грамма смущения. Я чувствовала себя голодным хищником, что вот-вот с удовольствием разорвет свою жертву на части, вдоволь напившись кровью. Вот только жертвой стал андроид, считающий себя полноценной машиной, а кровью – тяжелый жар внизу живота, не позволяющий мне взять над собой контроль. Словно бы я хотела его себе возвращать.

Не спуская с полных губ Коннора голодного взгляда, я медленно забралась на стол, шурша уггами по металлической поверхности. Коннор с неприкрытым интересом и восхищением наблюдал за тем, как я усаживаюсь на него сверху, как запускаю руку под мужское белье, освобождая внушительный мужской член. Каждое прикосновение к его телу вызывает у него неосознанное замирание грудной клетки, каждое прикосновение трикотажной ткани красного платья играет легкой полуулыбкой на его губах. Совсем забывшись от нахлынувших чувств, я даже не заметила, как начинаю скулить в нетерпении, отодвигая собственное белье в сторону и прижимаясь к нему горячей плотью. Мне так хотелось поцеловать его… а впрочем, почему нет?