Наконец, бросив безуспешные попытки остановить самоуничтожение вручную, я вырвала ящик из компьютерного стола и тут же опрокинула все содержимое на пол. Ежесекундный писк процессора перебивал звуки падающих ручек, черных кабелей, карандашей. Я шарилась руками во всем этом хламе, пыталась найти единственную вещь, что сейчас может стать ключом к деактивации программы самоуничтожения. Уже хотела начать реветь, когда вдруг заприметила маленькую серебряную флэш-карту у ножки хирургического стола. Победный клич «Есть!» отразился от стен, и карта поспешно отправилась в гнездо процессора. Оставалось надеяться, что вирус поможет.
– Ну же, давай!
Я говорила сама с собой. Коннор не мог отвечать. Он уже видел одиннадцать секунд перед своими быстро моргающими глазами, и я даже удивилась, как он еще не вскочил со стола при таком раскладе. Последние щелчки по клавиатуре направили вирус из карты в нужное русло, и выпавший вверху экрана бегунок оповестил о начале поиска скрытой ловушки в данной ячейке.
Девять секунд…
Бегунок бежал стремительно, но все никак не мог найти нужный вредоносный файл.
Семь секунд…
Я мяла руки, переминалась с ноги на ногу, даже ощутила, как слезятся глаза, однако бегунок все не мог добраться до конца. Он на мгновение застрял в сантиметре от края, наводя меня на мысль о срочном порядке сменить технику.
Пять секунд…
Коннор все моргал, и моргал, прерывисто дышал, и мне так хотелось умолять его потерпеть еще немного. Но ведь это не живой организм, что может бороться с болью или болезнью. Его секунды отсчитывались безвозвратно, красный диод мигал так яростно, и сколько бы машин не побывало на этом столе, только в этот раз красный диод вызвал у меня реальный страх. Бегунок дернулся и достиг края.
Две секунды…
Отчет замер. Писк утих. Как только часы пропали, а экран открыл передо мной все взломанные файлы из ячейки, я тут же подлетела к столу и с силой провернула кабель, вытаскивая его из центрального процессора. Послышался легкий скрежет как при звуке рвущейся ткани, но я не обращала внимание на такие мелочи. Едва кабель освободил машину из плена, как Коннор, прерывисто дыша и все так же сияя красным диодом, резко сел.
Кабель с гулким стуком повалился на пол. Руки тряслись, вместе с ними тряслось и сердце. В подвале резко воцарилась тишина, сбиваемая разве что биением встревоженных вен в моих висках. Андроид продолжал сидеть в вертикальном положении, испуганно глядя на сталь хирургического стола. Компьютер, получив сигнал о прерванном контакте, тут же спрятал все кодировки и файлы, вскрытие которых едва не стало летальным для машины.
– Что… – дрожащий, приглушенный голос Коннора вырвал меня из ступора. Мое тело потряхивало то ли от пережитого испуга перед отключением RK800, то ли от страха, что андроид вот так спокойно сидит, возвышаясь надо мной почти на полголовы. Но Коннору точно было не до попыток сбежать или причинить мне боль. Его, как и меня, била мелкая дрожь. – Что это было…
В его вопросе скорее слышалось не «что это было», а «почему это произошло». Злополучный день, когда Майлз так же ощутил приступ скорого самоуничтожения из-за неверной кодировки тактильного биокомпонента, был первым случаем в моей жизни по деактивации программы самозащиты. Но благо времени тогда было намного больше: программа определила пять минут до самоуничтожения, и девиант, испугавшись не так сильно, лишь суетливо наблюдал за тем, как я справляюсь с проблемой. Я справилась, спустя три минуты. И это дало мне какой-никакой опыт, позволивший не дать отключиться Коннору за тридцать секунд.
Облизнув губы и сделав один шаг от стола Коннора, я настороженно, точно как на мертвого опасного хищника, посмотрела на процессор.
– Какая-то скрытая ловушка, – собственный голос охрип, настолько сильно я испугалась и продолжаю бояться. – Раньше не встречала такой. Моя вина.
RK800 молчал, дыша размерено и спокойно. Он все так же смотрел в стол жалобными глазами, диод продолжал мигать красным цветом. Температура подвала вдруг понизилась на несколько градусов вниз, словно бы едва не состоявшаяся смерть решила выйти на улицу покурить, оставив после себя могильный шлейф.
– Оставалось всего две секунды… – бывший мягкий голос стал приглушенным, обреченным. Не таким я хотела его слышать.
Мне хотелось стоять, не двигаясь, сутки, нет, месяц, нет, вечность! До того мне было страшно и нежелательно привлекать к себе внимание встревоженной машины, что я просто держала руки по швам и испугано покрывалась испариной, не сводя взора с возвышающегося андроида. Затылок с густыми волосами давно вернулся на прежнее место, словно бы и не торчали никакие кабели из его головы. Разве что пряди по-прежнему были взъерошенными, но я более не желала тянуть к ним руки.
Приподняв ладони на уровень груди, я с опаской сделала один шаг вперед. Коннор не реагировал.
– Все закончилось. У нас все хорошо, – произнеся это утверждение, я сделала еще один шаг к столу, искоса глядя на машину. Кажется, ему было абсолютно все равно, что я нахожусь ближе, чем на полуметр. – У нас же все хорошо, Коннор?
И мне, и Майлзу не раз приходилось успокаивать девиантов, особенно после того, как несчастные машины находили себя после отключения в другом помещении. Однако то были неполноценные роботы с порушенными установками. Как же успокоить того, кто не должен проявлять страха, сомнений, волнения? Особенно учитывая, что именно это он сейчас и испытывает, побывав на пороге смерти!
RK800 не ответил на мой вопрос. Машина постепенно сменила цвет диода на желтый, после чего с нахмуренным видом повернулась ко мне головой. Его глаза блестели, оттеняя падающие лучи ламп. Волосы лоснились, просились быть изученными пальцами, однако я понимала, в какой ситуации оказалась: Коннор едва не отключился, и это целиком и полностью моя вина. Кто знает, как отреагирует теперь на мое присутствие машина.
– Вы взламывали скрытые файлы, – беззлобно, но негодующе произнес Коннор. Его глаза сощурились, выказывая его внутренние сомнения. – Зачем вам это? Что именно вы там искали?
– Считай, что это просто любопытство, – не поднимая рук, осторожно ответила я.
– Любопытство? – ответ Коннора не удовлетворил. RK800 слегка осунулся, перебегая недовольным взглядом по моим глазам. – Из-за вас активировалась система самоуничтожения! Я мог отключиться!
– Я никогда не работала с моделями твоего типа, – я пыталась говорить спокойно, тактично, однако все больше наполнялась раздражением и страхом перед охотником на девиантов. Все-таки мне следовало послушать Майлза и активировать заглушки. – Твои системы для меня покрыты тайнами. Я не могла знать, что наверняка встречу в программах, так что извини меня за это.
Он не спускал с меня взора, все так же мигал желтым диодом, заставлял чувствовать себя стыдно и страшно одновременно. Коснувшись кончиками пальцев стола, я устало опустила голову и попыталась унять дрожь. Выходило плохо, но хотя бы в висках перестало стучать.
– Как вам удалось деактивировать систему? – потеряно спросил Коннор.
Я чувствовала его взгляд на себе. Кожей ощущала, с каким негодованием он смотрит. Не могу его винить. Не представляю, как бы я вела себя по отношению к хирургу, что подошел к моей постели с ножом и словами «простите, но я с такой болезнью, как у вас, еще не работал». Облизнув губы, я качнула головой, мол, не важно. Но сказать все же пришлось, не знаю почему.
– Ручная деактивация не помогла, – подняв голову, я искоса глянула на машину. – Пришлось пустить вирус.
В глазах Коннора мелькнул ужас. Слова с моих губ слетели раньше, чем я их обдумала, и потому я тут же пожалела о сказанном. Выпрямившись и подняв руки на уровень груди, я аккуратно заверила машину в безопасности. Помогало, но не долго.
– Все нормально. Тебя он не тронул. А вот компьютер придется почистить.
Андроид сдвинул брови еще сильнее, поджал губы и уставился вперед, в стенку. Шум процессора был единственным звуком, что наполнял подвал, однако мне казалось, что биение моего сердца разносится на километры. Еще бы! Мало того, что едва не убила машину, так еще едва не просрала двадцать пять тысяч! У меня настолько сильно все сжималось от страха внутри, что я даже не обратила внимания на поведение самого андроида. А ведь он точно не должен реагировать на подобное, тем более так ярко.
