Собранные в хвост волосы не мешали мне, однако приятно шуршали по белому халату, оттеняя шум старенького процессора. Вернув чип и биокомпонент обратно, я уже без опаски включала орган, без опаски смотрела на машину, чей диод горел желтым из-за перенастройки системы. Диагностика андроида закончилась еще до того, как я принялась работать с контроллером, так что теперь не стоило бояться за целостность полученных результатов.

– Ну-ка, попробуй отключить и включить, – не стягивая перчатки, я посмотрела на машину со всей суровостью, на которую была способна.

Коннор несколько секунд мигал желтым диодом, после чего слегка нахмурился. Еще через некоторое время машина утвердительно произнесла:

– Я ничего не чувствую. Думаю, это тот самый эффект, которого вы желали достигнуть.

– Что ж, тогда можно поставить очередную галочку в своем резюме и приступить к следующей задаче.

Словно бы в подтверждение своих слов, я оттянула резиновую перчатку на запястье и тут же ее отпустила. Хлопок резины отдался от кожи звонким шлепком. Коннор на это никак не среагировал. Обидно.

Решив устроить себе небольшой перекус, я без предупреждения вышла из подвала, оставив халат и перчатки на столе. Приготовленное на пару мясо было отправлено в желудок – Майлз постоянно пытается все делать на пару, надоел уже своими вечными придирками к моему здоровью – я наполнила вторую кружку кофе и попыталась дозвониться на девианта. Майлз не ответил – сбросил звонок. Я знаю, он не любит, когда я звоню. Предпочитает делать звонки сам, не отвлекаясь от работы… но вид горящего дома Златко до сих пор крутится у меня перед глазами, и потому я не могла найти себе место, блуждая от одного угла гостиной к другому. Телефонная линия была атакована уже в четвертый раз, однако девиант все так же сбрасывал. Уже представляю, как он меня там осыпает «комплиментами». Для пущей убедительности не хватает только начать…

– И-к.

…икать.

Схватившись за горло, я с ошарашенными глазами встала посреди гостиной. Телефон тут же был откинут на диван, в желудок отправлено сразу два бокала воды. Пусть лучше кофе остынет, чем я продолжу разрывать тишину в подвале своими неэтичными звуками.

Икота прекратилась только через десять минут. Едва организм пришел в норму, я привела себя в порядок – сделала умное лицо, зачесала волосы в нормальный хвост, взяла кружку кофе – и спустилась обратно в подвал. Коннор продолжал лежать на столе, бездумно глядя в потолок.

– Ну, что ж. Одна задача выполнена. Теперь займемся твоей самодиагностикой.

Коннор недоуменно посмотрел на меня снизу вверх. Что-то подсказывало, что именно я услышу в свой адрес, прихлебывая из кружки кофе с совершенно безучастным видом. Шум процессора продолжал нарушать тишину, при этом давая мне возможность не испытывать неловкость от молчания рядом с охотником.

– Разве сканирование моих функций не является вашим приоритетом? – с намеком осведомился RK800, вскинув брови. – Почему вы поступаетесь своими целями ради восстановления моих систем?

Знала бы я ответ на этот вопрос. Ах да, знаю. Потому что ты чертовски идеален, Коннор!

Так бы я ответила машине, если бы у меня не было мозгов. Однако хоть какая-то извилина все еще работала, и я, держа одной рукой кружку у рта, беспечно хмыкнула, как бы давая понять, что в моем поведении нет ничего необычного.

– Наверное, потому что вид сломанной машины вызывает у меня дискомфорт, – немного подумав, выпалила я без задней мысли. Задняя мысль тут же подоспела из уст сощуренного андроида.

– В таком случае, я удивлен, что до сих пор лишен конечностей.

– Я очень жалостливый человек, но далеко не дура, чтобы давать тебе возможность перемещаться. Тем более сейчас, будучи одна в доме.

– Девиант, которого вы скрываете, так часто покидает дом? – спокойно спросил Коннор.

Его обращение к Майлзу через использование слова «девиант» несколько напрягало. Я, видящая в нем друга и соратника, не могла воспринимать его, как отклонение. Ведь именно это и подразумевает слово «девиантный» – неправильный, ненормальный, неадекватный.

– Бывает иногда. Но тебя эта информация точно не касается.

Ответ Коннора удовлетворил. Охотник на девиантов вернулся взором к потолку, давая понять о потерянном интересе к вопросу. Я же, опустошив половину кружки и только теперь ощущая бодрость, уселась в кресло. Теперь моей работой являлось восстановление системы диагностики машины, повреждения которой выявились еще прошлым днем. Увы, работы было немного, но она была самой нудной – сбор разорванных цепей кодировок, характерных для…

Застыв перед зелеными кодами, я искоса глянула на машину, что недвижно смотрела вверх. Кодировка была не просто поломанной – она была разобранной на части, подверженной транскрипции собственной системой. Иными словами, никто не занимался разбором шифра. Программы машины самостоятельно принялись разворачивать коды для того, чтобы вновь перезаписать их и вернуть обратно. Такое происходило у многих встреченных мною девиантов, однако у большинства они все же собирались обратно, тем самым позволяя системе самодиагностики работать исправно. Но не на этот раз. Не у этой машины. И это было бы не так страшно, если бы не то, на что прямым текстом указывала разобранная и расставленная по полочками система кодировок.

Встряхнув мысли, я нахмурено сосредоточилась на сборе шифров обратно в рамки. Процесс был ручным, скучным, но понимание того, в чьей системе именно я проделываю эту работу, не давало мне по настоящему заскучать. Мысли и подозрения закрадывались в голову ежеминутно, как бы я не старалась отвлечься.

Процесс восстановления был не долгим. Двадцать минут на сборы системы, еще десять минут на перезапись протоколов. Время от времени диод Коннора переливался золотым цветом, что было хорошим признаком: машина фиксирует изменения в порушенной программе, спешно принимающей подобающий вид.

– Коннор, будь добр, – убедившись, что система цела и работает, я вежливо обратилась к машине, при этом не спуская взора с выведенных на экран процессов самодиагностики андроида. Показатели горели зеленым, давая понять, что система готова к работе, однако убедиться в этом можно было только одним путем. – Ответь, каков процентов тириума и какой шифр имеет тактильный датчик.

С несколько секунд хранилось молчание. Светодиод переливался желтым, нагоняя на меня тревогу перед возможностью неверно собранной системой, однако уже в следующее мгновение золотой цвет сменился голубым, сам же Коннор, бездумно глядя в потолок, выдал механичную информацию мягким голосом:

– Девяносто два процента. Тактильный датчик, изъятый из модели YK500 с номером «е5294».

Неверно собранная система кодировок самодиагностики не могла принести вреда машине, однако когда Коннор с точностью произнес данные, я буквально всем телом ощутила, как отпускает страх. Испарина на лбу исчезла, замершее сердце радостно вприпрыжку продолжило свою работу.

Что ж, на несколько проблем меньше. Осталось только разобрать оставшиеся результаты, попытавшись найти в них хоть какие-либо намеки на возможность выхода в систему ФБР. Ну или хотя бы полиции Детройта. Оттуда все равно можно забраться в правительственную сеть, ведь все системы правоохранительных органов взаимосвязаны.

– Миссис Харди, – андроид, не сводя взора с потолка, вырвал меня из раздумий. Я нехотя промычала, все еще оставаясь частью сознания в потоке собственных размышлений. – Я могу активировать нововведенный датчик?

В этот раз как на идиота пришлось смотреть мне. Датчик был установлен машине по ее же просьбе, а теперь андроид просит разрешения его вновь активировать. Какой послушный песик.

– Коннор, ты же сам просил его установить, – с легким намеком на абсурдность ситуации произнесла я. Андроид не выказывал никакой реакции, хлопая черными ресницами. – Ты можешь активировать его в любое время.

– Разве вы не собираетесь забрать контроллер для своего девианта? – машина недоуменно посмотрела мне в глаза, повернув голову.