Руки и ноги парня опутывала верёвка. Он находился в небольшой пещере, где было светло как днём, хотя ночь ещё не закончилась. Плащ охотника, распятый на высоком шесте, превращал свет от костра в солнце в зените. Это сооружение Олэ устанавливал довольно долго, несмотря на то что плащ сам взлетел (колдовство? – похоже) и занял нужную позицию. Ему было важно добиться, чтобы в пещере стало не только светло, но и чтобы тени оставались максимально короткими.

Затем Олэ провёл мелом линию у входа и лишь после этого успокоился.

Покормив пленников вяленым мясом из припрятанных запасов, он отвёл Блича и Фейли в самый дальний угол пещеры и там связал и их тоже. Блич, отчаявшись выторговать свободу сестре, ударил Олэ, на что Олэ лишь усмехнулся.

Профессор не пытался заступиться за подопечных, хотя, видно было, безучастие даётся ему нелегко.

– Спасибо за помощь в трактире, но теперь наши пути разошлись. Ты не будешь ночевать с нами. Я не могу не спать вечно, в отличие от тебя, – жёстко объяснил Олэ вампиру.

– Я вполне насытился той кровью, которая была на клинке, – улыбнулся Кай. – Я не враг людям: кто будет слушать мои анекдоты, если их не станет? Ведь у моих собратьев нет вообще чувства юмора. Жизнелюбие, скажем так, среди нежити не самая распространённая черта. Такие дела, дружище.

– То, что мы сражались бок о бок, не даёт тебе право называть меня другом, – поморщился Олэ.

– А что? Что нужно, чтобы ты назвал человека или нежить наподобие меня или существо иной расы, как эти два ребёнка, другом? Каковы твои критерии дружбы?

Вопрос застал Олэ врасплох. Он явно не знал, что ответить. А вампир не ослаблял напора.

– Что? Нечем крыть? Да ты, Олэ, держу пари, вообще незнаком с такими вещами. Но я тебя научу. Урок первый. Дружба – это всегда доверие, как и любовь. Ты не хочешь доверять мне, а я заставлю себя доверять тебе. Я видел, как ты срубил по дороге ветку осины, и знаю, что ты собираешься её заточить, чтобы быть готовым к моему предательству. Но предательства не будет. И сейчас я тебе это докажу.

Вампир протянул вперёд сложенные руки.

– Свяжи меня и спи спокойно.

– Идиот! Ты хоть понимаешь, чем рискуешь? Мы знакомы несколько часов, и знакомство началось с поединка. Я дал ясно понять, что не люблю нежить. У меня сто поводов тебя убить и ни одного не убивать.

– Врёшь, – помотал головой вампир. – Самое противное: это врать самому себе. Поводов больше чем достаточно. Вот только ты не хочешь их вспомнить.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Затем Олэ достал новую верёвку, но тут же отбросил. Быстрым шагом он подошёл к связанным подросткам.

– Вы не умеете врать и всегда держите слово. Мне это известно не хуже, чем профессору. Дайте слово, что проследуете со мной до герцога местных земель. Тогда я развяжу вас. И больше не стану связывать.

Подростки молчали.

– Подумай хорошо, Блич. Всё равно я вас доставлю к герцогу. Смирись с неизбежным. Лучше пройти этот путь без мучений пленника, а получая все радости путешествия свободного человека. В конце вы в любом случае умрёте. Это ваши последние дни, так получите максимум с них!

– Дети, – тихо сказал профессор, – делайте, как он говорит. Так будет лучше, поверьте.

– Мы даём слово, что не сбежим, – сказал Блич за себя и сестру.

– Но этого мало. Вы даёте ещё слово, что, если профессор, юный пленник, чьего имени пока не знаю, или вампир попытаются убить меня спящим, ранить или связать, вы помешаете этому.

– Даём слово, – после кивка профессора повторили дети.

– И третье условие… Мальчик-тень, найди способ смыть краску с головы. Или подстригись под корень.

– Зачем?

– Во-первых, ты меня будешь так меньше бесить, во-вторых, перестанешь привлекать ненужное внимание. Очень неестественный цвет.

Слегка покраснев, Блич кивнул, а Фейли улыбнулась и гордо поправила платок.

Профессор принял виноватый вид. Вероятно, маскировка Блича была его идеей.

Развязав теневых детей, охотник вернулся к Герту.

– Я развяжу и тебя. Но вначале ты мне расскажешь, кто ты такой и зачем пытался спасти эту девочку. А я тебе расскажу, от какой угрозы спасаю мир. После этого ты поймёшь, почему твои сверстники из народа Теней должны умереть.

– Меня зовут Герт. Я сын горшечника из посёлка горшечников напротив деревни Малые Столбы. В город я пришёл искать службы в армии герцога. Эту девочку я пытался спасти…

Герт споткнулся на полуслове. Он и самому себе не мог объяснить, почему так важно, чтобы это создание небесной красоты жило даже ценой его жизни. Будь она из родных, тогда бы понятно. Но он совсем ничего не знал о девочке, не был с ней фактически знаком.

– Я повторяю свой вопрос. Почему ты вступился? Ты её ведь даже не знаешь, заметно по удивлению, с каким Фейли встретила твою помощь. Так тогда почему?

Герт молчал. Кай засмеялся.

– Всё ещё хуже, чем я думал. Ты совсем не понимаешь людей, ради которых готов истреблять иные расы. Это более чем очевидно, почему паренёк хочет отдать за неё жизнь. Вот только тебе, боюсь, пока этого не понять. И здесь не мне быть учителем. Надеюсь, скоро к нашей компании присоединится женщина, достаточно красивая, чтобы ты научился понимать этого мальчишку.

Олэ хотел возразить Каю, но вместо этого решил закончить разговор с Гертом.

– Итак, Герт. Ты не хочешь говорить. Тогда буду говорить я. Назови самое жуткое, что может выпасть на долю людей.

– Голод и чума, – не раздумывая, ответил Герт.

– Есть вещи пострашнее чумы, – горько усмехнулся Олэ. – Пострашнее обычной чумы. Ты совсем никогда, даже в сказках, не слышал о Чуме теней?

Герт помотал головой.

– Хорошо, я расскажу тебе. И если будет хоть слово неправды, пусть Фейли меня остановит.

В пещере стало непривычно темно.

– Кай, что происходит? Немедленно верни плащ куда положено.

– Я посижу у входа и посторожу. Вампиры видят по ночам иначе, чем люди. Поверь, от меня не ускользнёт ни одна враждебная тень.

– Зачем ты это сделал?

– Для атмосферы. Неужели непонятно? Ты хочешь передать свой страх перед какой-то напастью этому горшечнику. Но нельзя рассказывать страшную историю при ярком свете. Страшные истории хорошо ложатся на ухо, только если вокруг таинственные сумерки или непроглядная ночь.

Олэ жестами показал, что считает соображения вампира бреднями сумасшедшего, но настаивать на своём не стал.

– Что ж. Чума теней. Пришёл тебе срок, мальчик, узнать об этой угрозе…

Начался рассказ мечника. И вампир оказался прав: в таинственном полумраке эта история произвела неизгладимое впечатление. Полностью отрешившись от остального мира, мальчик как наяву видел те картины, которые нарисовало воображение, возбуждённое словами Олэ Меченосца.

Эту расу зовут народ Теней. Светловолосые мужчины и женщины, отдалённо напоминающие эльфов: такие же красивые, но без их вечной юности и острых ушей, и очень похожие на людей, но только лучше их, чище. В это сложно поверить, но они не умеют лгать и не знают воровства, им незнакома подлость и неведомо предательство, они равнодушны к деньгам и верны тем, в кого влюблены.

Вы скажете, что встречали таких и среди нас, пусть и не в таком количестве, как хотелось бы. И, может, даже вспомните кого-то из знакомых. Так почему же народ Теней не люди? В чём их главное отличие?

В том, что они – смерть для человека. Угроза всему человечеству. Причина – их тень.

Тени живут с самого рождения независимо от хозяина. Хозяин может лежать – тень стоять. Хозяин – молча смотреть в потолок, а тень, повернувшись к другой тени, – о чём-то с ней беседовать на безмолвном языке.

Годам к семи они получают контроль над своей тенью. Могут заставить её, чтобы она вела себя как человеческие тени: всё повторяла за хозяином. Событие это называется Соединение, и в названии есть небольшой парадокс. Тень становится менее независимой, но, с другой стороны, получает большую свободу, ибо теперь может отделяться, правда, только по разрешению хозяина, от тела. Однако возможности передвижения ограниченны. Тень может переходить от объекта к объекту лишь цепляясь за другие тени. И по неизвестной причине не в силах пересечь меловой карьер, даже перейти любую линию, начерченную мелом самостоятельно, а только вместе с хозяином.