В минуты отчаяния он малодушно помышлял о возможном возвращении в земли Эндорэ, где смог был навеки остаться в одиночестве и жить, не видя осуждающих взглядов. Избранник Валар ничего не мог поделать со своим сердцем, что находило в себе любовь к обеим женам. Знать, что он разобьет сердце одной из тех, в ком черпал свое счастье и находил утешение, было бы так же невыносимо.
На центральной площади, среди множества шелковых, серебрящихся в свете Анара, светло-голубых шатров, Финвэ вновь, волею случая, повстречал одну из своих внучек. Сейчас она казалась совсем другой, не похожей на Мелевен, которую он запомнил в валмарских горах. На нолдиэ было усыпанное самоцветами атласное праздничное платье, темные волосы заплетены во множество кос, соединявшихся в сложные переплетения на затылке, в ушах, на тонких запястьях и длинной шее переливались брильянты. Лишь орлиный взгляд ярко-голубых глаз оставался таким, как в первую их встречу.
Заметив деда, Мелевен лишь слегка кивнула головой, прикрыв глаза, даже не обращаясь к Финвэ в осанве, презрев условности этикета. По неведомой ему причине чувствуя себя несмышленым мальчишкой, ее дед вновь устремил свой взор на Мелевен — та неспешно пробиралась сквозь вдруг зашумевшую толпу, явно желая пробраться поближе и разглядеть прибывавшего в тот момент на площадь очередного благородного гостя.
«Теперь у народа нолдор новый аран, новый вождь, — подумал Финвэ, — Я — лишь бывший его Владыка… Я не смогу дать моей супруге титула Королевы нолдор…» Тогда же он спросил себя, достоин ли он любви?
Что-то подталкивало его следовать за внучкой. Финвэ шел, пробираясь за ней сквозь столпотворение, ведомый неясным предчувствием. Вдруг Мелевен остановилась и, как и сотни других в толпе, повернула голову. Ее дед посмотрел в том направлении, куда глядели все, и увидел…
Важно шествуя среди расступавшихся перед ними празднующих, площадь по направлению ко входу во дворец Нолдарана пересекали двое — мужчина и женщина. Краса девы, явно принадлежавшей к майар, будоражила рассудок. Она казалась одним из самых совершенных из творений Эру, что когда-либо спускались на Эа, призванные вести за собой толпы. Высокая, редкой стати фигура, затянутая в белоснежное платье из тончайшей летящей ткани, с тугими, толстыми косами, обвивавшими макушку и затылок и украшенными бриллиантовыми каплями, она была почти на пол головы ниже своего высокого среброволосого спутника, который трепетно держал ее за руку. Финвэ перевел на него взгляд. Ослепительный в своем совершенстве и гармонии высокий, стройный муж, наверняка также принадлежал к майар. Лишь понаблюдав за его походкой, через несколько мгновений, когда тот приблизился, Финвэ, тряхнув головой, узнал в этом квендэ Эльвэ.
В сияющих на солнце бриллиантовым блеском одеждах, гордо неся красивую голову, Эльвэ шел уверенной походкой, не обращая внимания на вздохи восхищения, то тут, то там слышные из толпы, принимая любование своей персоной и персоной спутницы как должное. Это был Таур Элу Тингол, тот самый, который в одиночку сразился с командующим воинством Врага барлогом, по имени Болдог, в Первой Битве за Белерианд и сокрушил его, тот самый, который основал в сумеречных лесах королевство, равное по своему великолепию, блеску и уровню жизни любому из королевств Амана, тот самый, который запретил пользоваться языком нолдор в своих владениях, узнав о случившемся в Альквалонде, тот самый, который захотел носить в драгоценном ожерелье сильмарил. Этот гордый, преисполненный достоинства и сознания своего превосходства над другими Владыка совсем не походил на озорного юношу-любителя петь и играть на флейте, который много тысяч лет назад украл сердце Финвэ и не пожелал возвратить его.
«Делай, что велит сердце» — вспомнил бывший Нолдаран эти нехитрые слова Мелевен и мысленно поблагодарил внучку за совет. Задумчивая полуулыбка озарила его лицо при воспоминании об Эльвэ.
Недели, проведенные у милосердной Эстэ, на берегах озера Лорелин, не смогли дать Финвэ того, что дали ему краткие мгновения созерцания Эльвэ. Увидев его, он сразу постиг все, словно на него снизошло откровение, посланное самими Валар. Он стоял недвижно, пораженный красой облика того, кого когда-то, в незапамятные времена, звал лучшим другом.
***
В толпе слышались перешептывания. Собравшиеся вполголоса передавали друг другу весть о том, что высокие гости из Валмара уже прибыли. Услышав это, Финвэ поспешил скрыться от надоедливых зевак, тут же обративших на него свои взгляды, желая лишь оказаться вдали от толпы.
С трудом, но все же Финвэ удалось пробраться в ту часть огромного парка, разбитого в пределах дворцовой территории, где гостей было относительно немного. Здесь, среди вечнозеленых деревьев и благоухающих клумб, он мог, наконец-то, унять бешеное сердцебиение. При мысли об Эльвэ его сердце будто нарочно норовило выпрыгнуть из груди.
— Привет, Финвэ! — раздался звенящий голос.
Бывший Нолдаран вжал голову в плечи, услышав свое имя, произнесенное с неприкрытой насмешкой. Он узнал ее голос. В который раз за недолгое время, проведенное на Эа, перед ним, блистая своей красой, явилась Валиэ Нэсса. В этот свой приход она была одета как и подобает для праздника — в платье, сотканное из живых бутонов и лепестков нежно-розового пиона, и казалась статуей, но не из камня, а из чистого света.
— Праздник в самом разгаре! — расхохоталась Нэсса, приблизившись почти вплотную к Финвэ. — И все твои родичи ждут, когда же ты сделаешь выбор, верно, Финвэ? — ухмыльнулась Валиэ. — Открой мне его по секрету, в плату за мою помощь! Так не терпится узнать! — и веселая Нэсса оскалилась в белозубой улыбке, хищно сверкнув глазами.
Бывший Нолдаран смущенно опустил голову, чувствуя, как на щеках появляется румянец.
— Ну же! — настаивала она, — Финвэ! Скажи! Мириэль или Индис?!
— Эльвэ… — едва слышно выдохнул нолдо.
— Это становится все интереснее и интереснее! — покачала головой Нэсса. — И знаешь, я почему-то не удивлена. — А как же твои супруги?
— Я прислушался к своему сердцу, — тихо сказал Фнивэ, с трудом подбирая слова. — И понял, что за всю мою жизнь лишь Эльвэ смог по-настоящему завладеть им…
— А тебя не смущает, что он женат? Когда-то ты сам отказался от него в пользу женитьбы… — напомнила Валиэ.
— Я не претендую на него, — покачал головой избранник Валар. — Мне достаточно лишь знать, что сейчас он счастлив. Также я не имею права долее терзать Сериндэ и Калимэ. Слишком много эпох их феар не знали покоя по моей вине… Я люблю обеих, а потому будет лучше, если я уйду. Я устал…
— Так иди и объяви всем свое решение! — снисходительно улыбнулась Нэсса, хотя в голосе ее звучали повелительные нотки. — Я хочу видеть, как ты это скажешь! А-то пока на этом празднике скучновато.
Нэсса расхохоталась, наблюдая за его удаляющейся в сторону входа в залы дворца фигурой.
Финвэ отправился разыскивать Нолдарана, чтобы объявить ему о том, что решил покинуть Тирион и поселиться у Эстэ, на острове посреди Лорелин, где будет проводить дни в молитвах, чтении ученых трудов и созерцании явлений природы.
Как ни странно, но встреченный им Линдир сразу согласился проводить бывшего Нолдарана к Нолдарану нынешнему. Они вошли в уже знакомую приемную. По случаю праздника на Элронде было бело-серебристое, довольно скромное, по сравнению с нарядами его гостей, атласное одеяние, опоясанное кроваво-красным роскошным широким поясом и неизменная мифриловая тиара. Только поблескивающие в лежащих по плечам длинных темных косах бусины из самоцветов и золота выделялись из составляющих его облика, сообщая видевшим Нолдарана о том, что сегодня особый день.
— Государь! — обернулся к нему Элронд.
— Это я должен именовать вас этим титулом, — качал головой Финвэ. — Вы — Нолдаран по праву и я горд тем, что вы — мой потомок, — он улыбнулся, слегка склонив голову.
— Прошу вас, — отвечал Элронд, — не смущайте меня. Я ожидал вас совсем не для того, чтобы напрашиваться на подобные лестные слова.
