— Слушаем тебя, кузина, — прекрасное лицо привыкшего очаровывать своим присутствием Турко озарила ухмылка.

— Куда смотрит Командующий? Почему всем и каждому известны подробности о миссиях разведки и ее агентах? И почему эти подробности известны вам? — оскалилась ниссэ, обведя семерых феанорингов хищным взглядом.

— Это вас не касается! — отрезал Нельо. — Просто скажите, где может быть ваша дочь? Вполне вероятно, что она каким-то образом замешана в похищении Сериндэ.

— Да как вы смеете?! — взвизгнула Мелевен, резво вскочив из-за стола.

От этого внезапного резкого движения ее темноволосая грива вихрем пронеслась в пяди от лица сидящей рядом Фаниэль.

— Вы приходите без приглашения в мой дом, чтобы обвинять мою семью не только в убийстве разведчицы, но и в заговоре?! — от гнева ее лицо покрылось алыми пятнами. — Будь здесь мои сыновья или братья, вы бы и рта раскрыть не посмели! — она сверлила взглядом сидящего рядом Курво, который тоже едва сдерживал гнев. — Приходить в мое жилище с оружием и открыто покрывать мою семью позором! — Не унималась дева, — Самонадеянность и безрассудство — вот настоящее проклятье Первого Дома!

— Остынь, кузина! — фыркнул в ответ Турко. — Не от того ли тебя сжигает ярость, что тебе ведомо что-либо о произошедшем с Фириэлью?

Наблюдавший за происходившим Финвэ не знал, как образумить внуков. Глядя в голубые, по-детски искренние глаза Фаниэль, он был уверен, что она не знает ничего о коварных планах супруга, если таковые у него были. Сейчас оставалось только смотреть на тяжело дышавшую, словно после настоящей боевой схватки, Мелевен.

Внимательно поглядев на младших братьев, глава Первого Дома едва уловимым движением ладони потянулся с кинжалу за поясом.

— Вниз и налево, — понизив голос, сказала единственная дочь Фаниэль. — Вас проводить или сами найдете дверь?

Ее мать укоризненно покачала головой и окликнула дочь по имени, но та даже не оглянулась.

— Вы — гости моей матери, но вовсе не мои. Было приятно познакомиться!

Финвэ сейчас был почти уверен, что рядом находилась «Пташка», а не ее мать — теперь каждое слово и движение напоминало об их близком родстве. Мелевен мелко дрожала от гнева, но никто из детей Феанаро не двинулся с места.

— Мы найдем Энларо, хочешь ты этого или нет! Твой отец — преступник! — сердито глянул на нее Майтимо, угрожающе блестя серо-зелеными глазами.

Услышав его слова, Фаниэль охнула, закрыв рот руками.

— Но ему никогда не превзойти в этом твоего отца! — огрызнулась, словно горная пума, нолдиэ.

После этих слов, Финвэ с силой сжал плечо сидевшего рядом Нельо, лицо которого побелело как и костяшки пальцев руки, что сжимала кинжал.

Фаниэль безуспешно пыталась успокоить дочь.

— Если вы думаете, что я с вами не справлюсь, то ошибаетесь! — ниссэ снова окинула взором всех представителей Первого Дома. — Я вам не манерная ваниарская кукла!

Тут настала очередь бледнеть для второго сына Феанаро. Заметивший бледность Кано, его дед едва успел подумать, что его правнучка тоже отзывалась о народе его второй супруги в похожих нелестных выражениях.

Тем временем, Мелевен, не теряя времени, оказалась рядом с первенцем Феанаро:

— Вон отсюда! — она указала на дверь.

— Дед, прошу, — прикрывая глаза, чтобы не встретиться взглядом с кузиной, тихо проговорил Майтимо, — не подвергай наше терпение дальнейшим испытаниям, — произнеся это, он встал на ноги, возвысясь над кузиной всей громадой своего впечатляющего роста.

С плохо скрываемым презрением глядя на Мелевен, остальные сыновья Феанаро последовали его примеру и, решительно подхватив Финвэ под руки, повели деда к выходу.

— Она просто сумасшедшая! — громко возмутился Морьо, едва они переступили порог.

Устремившаяся за ними Фаниэль попыталась хоть как-то спасти положение:

— Прошу прощения, атар, порой она бывает невыносима, — со страхом вглядываясь в глаза отца, прошептала нолдиэ. — Быть может, если вы посетите наш с Энларо дом, то сможете найти какую-нибудь подсказку… Наше жилище находится на противоположной окраине Валимара. Надеюсь от всего сердца, что вскоре вы сами убедитесь — мой мельдо не виноват в пропаже твоей первой супруги, отец. Поспеши, вы быстро найдете путь, у нашего дома алая крыша, его трудно спутать с другими.

Обняв на прощание родителя, с которым ей наверняка хотелось провести больше времени, и в очередной раз извинившись перед гостями из Первого Дома, казавшаяся встревоженной и опечаленной, Фаниэль поспешила скрыться в тепле особняка.

— Мы только зря теряем время, — возмутился Турко, когда за его тетей затворилась входная дверь. — Даже если эта Мелевен что-то и знает, добром правды у нее не выведать.

Не успел он произнести это, как массивная резная дверь жилища вновь отворилась, и глаза Финвэ тут же встретились с сапфировыми глазами его внучки.

— Отчасти ты прав, — поджав губы, сказала она. — У вас нет причин мне верить, равно и как моему отцу… Но уверена — он ни в чем не виновен. — Нолдиэ умолкла на мгновение, нахмурилась и крепко сжала в задумчивости дверную ручку. — Я еду с вами! — объявила Мелевен восьмерым нолдор. — Не желаю, чтобы имя моего отца порочили ложными обвинениями.

— С чего ты решила, что мы согласимся взять тебя с собой? — поинтересовался Турко.

— Без меня вам придется туго, — возразила темноволосая леди и жестом попросила бывшего Нолдарана подождать ее немного.

Всего через несколько минут, Мелевен в светло-сером, серебрящемся от солнечного света плаще, неприметном на фоне окружавших их снегов, и на лошади буланой масти, выехала из ворот черного входа и направила своего коня прямо к ожидавшим ее родичам.

— Скорее, некогда мешкать! Скоро начнется очередная буря, — предупредила внучка Финвэ.

Добравшись до своего шатра, Финвэ без сил рухнул на лежанку. Ему казалось, что все потеряло смысл. Поход на запад, Благословенная Земля, пропавшие татьяр, заветы Валар и даже прекрасная невеста — все это в единый миг стало ненужным, утратило какое-либо значение теперь, когда Эльвэ был навсегда потерян для него. Мысль о том, что ему не суждено больше увидеть бесценного друга, лишала его остатков сил, а вместе с ними и способности к рассуждению и здравомыслию.

Финвэ ничком лежал на не расстеленной лежанке, уткнувшись лицом в кашемировое покрывало и чувствовал, как по щекам текут горячие слезы. Смириться с потерей Эльвэ представлялось вождю второго народа невозможным. Он предпочел бы тут же умереть, чем жить Вечность, не видя любимого друга. Казалось, вот-вот он перестанет дышать, а сердце разорвется от сковавшей его тянущей боли.

Он не слышал, как в шатер вошла Татье.

— Сын мой, — он осторожно огладила его спутавшиеся и потерявшие блеск длинные черные волосы, — мой дорогой, я принесла тебе напиток силы. Он еще теплый, взгляни. Пей и ты вновь сможешь занять положенное тебе место, мой первый сын.

Услышав ее речь, Финвэ лишь скорбно вздохнул.

— Знаю, что тебе нелегко нести бремя ответственности, — вкрадчивым голосом продолжала Татье, — но ты недаром родился первым среди моих детей. Ты всегда был крепче и сильнее других, Финвэ. И сейчас ты справишься с твоим горем и возглавишь твой народ, который верит в тебя. Я верю в тебя, твой отец верит в тебя, как и Валар, как и твоя невеста. Посмотри на меня, мой первый сын, и скажи, что не оставишь нас во тьме этого леса беспутно блуждать, не находя желанной цели. Будь же вождем и владыкой над твоим народом.

Утирая шелковым рукавом мокрое от слез лицо, Финвэ взглянул на мать и, ни слова не говоря, принял из рук прародительницы чашу с напитком силы.

Он решил тогда, что пока достанет сил, будет вести татьяр, рассчитывавших на него, к Великому Океану.

«Я должен завершить эту миссию!» — приказал он сам себе, силясь подняться с лежанки.

Мать позвала к нему прислужника, который помог Финвэ одеться в приготовленные для него свежие одежды. Проглотив несколько ложек теплого перепелиного бульона, вождь татьяр почувствовал себя в силах покинуть шатер.