— Впечатляет, не правда ли?
Финвэ лишь кивнул в ответ на тихий вопрос правнучки. Ему было странно видеть Филитэль в этом новом образе хрупкой на вид, изящной девы из тэлери.
По узкой тропинке, ведущей из песчаных, испещренных оврагами, просторов к городским стенам, родичи сравнительно быстро подошли к благоухающим зарослям кипариса и невысоких вечнозеленых кустарников, которые росли на протяжении всей сухопутной окраины Альквалонде, опоясывая его, подобно драгоценному поясу.
— Как же мы попадем в город? — вслух спросил Финвэ, — Эти стены почти так же высоки, как древние пихты Ост-Эйниор…
— Я знаю тайный путь, — улыбнулась Филитэль, — Но для начала мы подкрепим силы ягодами! — воодушевилась его правнучка, — Здесь растут те, что особенно вкусны…
Сладкие кроваво-алые плоды барбариса показались Финвэ самым вкусным, что он пробовал в своей жизни, по крайней мере, после того, как покинул чертоги ожидания. Они с Филитэль наблюдали за большими ярко-желтыми мотыльками, которые беспечно порхали с одного куста ночной лилии на другой. На изящной ветви земляничника, покрытой красноватой корой, дремала пушистая соня, светло-серебристый мех ее переливался в лунном свете.
— Давно не баловала себя такими яствами! — хохотнула Филитэль, совсем по-детски набивая щеки ягодами барбариса. — Хотите? — она со смущенной улыбкой протянула Финвэ маленькую ладонь, полную соблазнительных на вид, ароматных, казавшихся темно-красными в ночной тьме, ягод.
Благодарно кивнув, Финвэ принял угощение из рук родственницы. Положив в рот одну ягоду, он стремился почувствовать полнее ее сладкий, с оттенком горечи, вкус, подняв вверх голову и любуясь сиянием творений Варды. Яркие зеленовато-белые огоньки на темно-синем полотне неба мерцали и напоминали светлячков. Бывший Владыка нолдор ощутил себя окруженным, завороженным темнотой осенней ночи. Через несколько мгновений непрерывного созерцания темного неба, ему и впрямь почудилось, что кроме тьмы его не окружает ничего…
***
Словно от удара Финвэ пришел в себя, тут же резко вскочив на ноги, и осматриваясь по сторонам. Он совершенно не мог понять, где находится.
Окружавшая его обстановка напоминала то ли темницу, то ли подобие склепа. От резкого движения перед глазами все кружилось, и Финвэ рухнул, упав на мягкую, застеленную сатиновыми простынями, удобную лежанку. Понадобилось не меньше четверти часа, чтобы немного отдышаться и сориентироваться.
В какой-то момент бывшему Нолдарану показалось, что его голова вот-вот взорвется от тысяч роившихся в ней мыслей. Обхватив голову руками, Финвэ сел на своем ложе, выпрямившись и попытался привести в порядок отказывавшийся служить ему разум.
«Как и почему я оказался здесь?! Где Филитэль?! Грозит ли ей сейчас опасность? Она ли явилась причиной того, что я оказался в этом склепе?» — все эти вопросы разрывали на части кипящий разум. Однако главным, нуждавшимся в том, чтобы быть проясненном скорее прочих, был вопрос — «Где я?!»
Бывший Владыка нолдор перевел дух, растирая виски. Постепенно острота зрения начала возвращаться даже в полутьме. Финвэ сидел на небольшой лежанке в маленькой комнате с всего лишь с одним крошечным окном слева. Окно было плотно зашторено. Даже несмотря на эту плотную ткань, можно было заметить, что в оконный проем была вделана искусно выкованная решетка, напоминавшая причудливо переплетенные ветви плюща. Массивный дубовый стол, стоявший перед ложем, был завален какими-то бумагами, рисунками и чертежами. Цвет стен в темноте было непросто различить, но скорее всего они были светло-серыми с нанесенными на них темно-синей красной стилизованными орнаментами, изображавшими морские волны. На холодном каменном полу распластался недорогой, но добротно сотканный ковер.
«Филитэль!» — вновь пронеслось в голове у Финвэ, и он молнией устремился к обнаружившейся справа двери, которая, как он и предполагал, оказалась запертой.
От досады и бурлящего в крови негодования вперемешку с полным отсутствием идеи о том, где он и что теперь делать, Финвэ со всего размаху ударил кулаком в деревянную дверь.
«Неужели снова плен?!» — от этой мысли по спине побежали мурашки. Мысленно попросив у Валар помощи, Финвэ устало упал на лежанку. Ноги гудели, в роа чувствовалось странное изнеможение, в ушах шумело. В пору было дать волю навалившемуся на него оцепенению в смеси в отрешенностью, и избранник Валар блуждал потерянным взором по обстановке своей темницы.
Вдруг его взгляд поймал странный блеск среди вороха исписанных пергаментов, в беспорядке лежавших на столе вперемешку с фолиантами и рисунками. Оттуда, откуда он смотрел, казалось, что свет от небольших размеров огненного шара пытается пробиться сквозь многие слои бумаги. Финвэ поднялся на ноги и не колеблясь протянул руку к источнику свечения, замерев пред ним в восторге, широко распахнув ярко-синие глаза.
— Палантир! — вслух произнес он, — Видящий камень…
Бывший Владыка народа нолдор, несмотря ни на что, всегда ценил крайне высоко многочисленные таланты своего первенца, но в этот миг его как никогда прежде переполняло чувство гордости за Феанаро. В его распоряжении был палантир, а это значило, что он мог увидеть то, происходило в уголке Арды, где находился другой такой Видящий Камень, и даже говорить с тем, кто, подобно ему сейчас, стоял, склонившись над палантиром, приложив ладони к его идеально гладкой, блестящей и переливавшейся неземным светом поверхности.
Затаив дыхание, Финвэ всматривался в темно-фиолетовую глубину созданного старшим из его детей шара, держа его обеими руками. Первым, что он различил, после того, как золотистая дымка рассеялась, были высокие, увенчанные разноцветными, выложенными мозаикой, куполами башни Тириона, освещаемые ярким светом Анара. Главный город нолдор Амана, его оплот и основанная им столица второго народа предстал во всей красе перед ненасытным взором своего бывшего Владыки. Беломраморная набережная Туны, протекавшей через самый центр, выложенные красным полированным гранитом дорожки поражающих буйством осенних красок садов и парков, холмы, с красовавшимися на их вершинах святилищами Валар-покровителей города — все это видел Финвэ и сердце его обмирало, а феа готова была вырваться из тела, устремившись туда, на залитую светом центральную площадь, где располагались его чертоги — огромный, многоуровневый дворцовый комплекс, вмещавший в себя многочисленные одноэтажные хозяйственные постройки, галереи, просторные приемные покои, огромные пиршественные залы со сводчатыми потолками и рядами массивных колонн, украшенные искусно вырезанными из мрамора статуями, висячие сады и парки, разбитые на большой высоте, благоухавшие весной ароматами цветущей вишни и яблонь, а осенью услаждавшие взор яркими красками поздних цветов и окрашивавшимися во все оттенки зеленого, желтого и красного листьев, все это было там и по сей день. Не в силах оторвать взора от прекрасных видов Тириона, бывший Нолдаран заметил на одной из террас показавшуюся знакомой фигуру, прогуливавшуюся у края, легко касаясь перил и кутаясь в теплый светло-голубой плащ от дувшего на высоте прохладного ветра.
И снова воспоминание об их с Индис и общими детьми жизни во дворце столицы всколыхнулось, болью отдаваясь в учащенно забившемся сердце Финвэ.
«Сейчас не время тосковать о женах!» — тут же возмутился он собственным мыслям. — «Я должен узнать, где я и что произошло с Филитэль!»
В этот момент деревянная дверь на противоположенном конце небольшой комнаты заскрипела и отворилась. Финвэ резко оглянулся, не успев выпустить из рук палантир, который засветился голубовато-синим, словно приветствуя вошедшего.
— Приветствую в моих скромных чертогах, Нолдаран, — произнес грудным голосом вошедший высокий, как и он сам, широкоплечий нолдо, — Надеюсь, небольшая хитрость Филитэль и моего кольца позволила тебе хорошенько отдохнуть после долгой дороги, — и он от души рассмеялся.
Ошеломленный этим внезапным появлением, Финвэ отпустил палантир, повернувшись спиной к столу, на котором он лежал, а лицом к нежданному собеседнику.
