Времени раздумывать не было, слепая ярость, которую он с того момента перестал контролировать, вырвалась наружу, словно игристое вино из откупоренной бутылки. Морью пылал гневом. Он не размышлял о Клятве, просто повторил ее за отцом и считал, что совершает самый правильный поступок в своей жизни. Не медля ни мгновения, он последовал за Феанаро, поведя за собой всех своих многочисленных друзей, что жили в палаточном лагере на севере Тириона.

Они уезжали в Эндорэ. Отец только и говорил, что о мести Моринготто, как теперь звал Мелькора, и возвращении камней. Казалось, он так горит желанием вновь увидеть сильмариллы, почувствовать их в своих ладонях, что готов вылезти из собственного роа.

Потом были Альквалонде, Лосгар и Битва под Звездами, в которой они потеряли отца, первый рассвет Анора, первый восход Исиль. А спустя совсем немного времени они потеряли Нельо. Казалось, хуже уже быть не может и Морьо бесновался, поддерживаемый в своем безумном гневе двумя самыми близкими по времени рождения братьями — Курво и Турко. Наследовавший Нельо, согласно обычаю, скромник Кано, как мог, пытался усмирить их троих, став опорой младшим близнецам и стараясь поддерживать моральный дух воинов и мирного населения.

Но вот пришла нежданная новость — они здесь! Они прибыли по льдам сюда, в Эндорэ. Напрасно он убеждал себя, что ему наплевать. Втайне Морьо начал надеяться. Она не приходила, не приезжала к ним на северный берег холодного озера Митрим, но она была здесь, она снова стала частью мира, в котором он жил.

С возвращением Нельо все переменилось. Они не смогли за эти двадцать восемь лет вызволить его, ни выторговать, ни обменять, ни отбить у сил Тьмы, у Моринготто. А вот же Финьо, невысокий, хрупкий, он в одиночку смог все — не думал, взмахнул мечом и…

И вот: кузен Финьо — Доблестный, дядя Нолмэ — Нолдаран, их народ — мученики, а они семеро — просто рабы Клятвы, сыновья сумасшедшего убийцы, обрекшего всех их на проклятие Валар и бесконечные мытарства в Эндорэ. Впору было броситься вниз с высокой скалы в ледяную воду одной из тамошних горных рек.

Но мысль о Нэрвен, о возможности встречи с ней, удерживала его от опрометчивых слов и действий. Здесь, в землях Эндорэ, они оба смогут перечеркнуть прошлое, забыть обо всем пережитом по вине безумного отца, и начать новую страницу в их жизни несмотря ни на что.

Карнистиро старался разузнать хоть что-то о кузине. Оказалось, что Артанис с братьями отправились к их родичу, родному брату Ольвэ, который правил землями южнее, где до сих пор им не представлялся случай побывать, ни даже установить связь с населявшими те земли квенди. Этот правитель сам пригласил арфингов, помня о близком родстве.

С нетерпением Морьо дожидался дня Великого Совета, когда все потомки Финвэ должны были собраться в Митриме и решить, где расселять народ и как действовать против Врага.

Перед началом Совета должен был состояться праздничный обед. Охваченный беспокойством с самого восхода солнца, Морьо кое-как дождался вечера, надел лучшие одежды и украшения и поджидал прибывавших в скромную крепость феанорингов в Митриме званых гостей.

Вошедших в ставшую тесной залу ее четверых братьев, он заметил сразу. От Морьо не укрылось то, как возмужавший кузен Финни потянулся, чтобы обнять, к тут же подоспевшему Турондо, как тепло приветствовали Ангарато и Айканаро нолфингов, как Артаресто склонил голову в поклоне перед Ириссэ.

Его острое зрение замечало малейший жест и малейшее движение губ говорящих, но взор феанариона метался, не находя искомой опоры, ориентира — Артанис не было в зале. Морьо приблизился к ее братьям, приветствовал их, ожидая, что в любое мгновение она появится на пороге, осветив своим присутствием все вокруг, словно ярчайшая звезда во мраке ночи, вмиг сделав остальное, включая Клятву и войну, совершенно неважным для него.

Если Нэрвен сейчас войдет в эту залу, в сиянии золотой короны из волнистых роскошных волос, все прочее перестанет существовать, думал Морьо. Она настолько выше всех низменных побуждений и мотивов и настолько совершенней любого из присутствовавших, что невозможно будет отвести от нее взгляд. Он мысленно увидел, как подойдёт к ней и при всех будет просить её. Если она прикажет, он будет просить ее у кузена Финни, если Нэрвен пожелает, он будет просить ее на коленях. А ночью он докажет ей свою преданность и заставит испытать наслаждение, какое только может испытать дева и след которого навсегда запечатлеется в ее взоре, как он запечатлевается во взорах тех, кому хоть единожды довелось его испробовать…

— О да! Они — самая прекрасная пара Эндорэ! Клянусь, я не мог и представить, что для нее все сложится так удачно! — донесся до слуха Морьо звонкий голос Айканаро, который что-то оживленно рассказывал Ириссэ.

— Как я рада за нее, милый кузен! Но все же позволь не согласиться с тобой, — лукаво повернула голову кузина, — самый прекрасный из квенди все еще не женат… — найдя взглядом Морьо, она заговорщически посмотрела на него, будто предлагала подтвердить ее слова.

— О ком вы говорите? — опешив, спросил он.

— Я рассказывал Ириссэ о роскоши Менегрота, — потупившись, ответил Айканаро.

— Он дразнил меня, расписывая в подробностях праздник, устроенный Владыкой Лестанорэ по случаю свадьбы Артанис! — воскликнула кузина, тряхнув смоляными волосами, — Подумаешь, прекрасный Лорд из сумеречных квенди! Я — нолдиэ и останусь верна нашему народу, делая свой выбор! — весело щебетала дочь Нолмэ, ища глазами кого-то из присутствующих.

— Не понимаю… — невпопад ответил Морьо.

— Нэрвен вышла замуж за родича Владыки Лестанорэ, — объяснил Айканаро, — Она живет в самом прекрасном и безопасном месте, какое только можно найти в этих землях, под защитой Тари, а та из майар и владеет мудростью и магией. И она будет…

Дальше Морьо не слышал. Он широко раскрыл глаза и стоял недвижно перед Айканаро и другими арфингами.

Выступление четвёртого сына Феанаро на том Совете вошло в анналы истории, а сказанные им во всеуслышание слова ещё долго передавили шепотом и открыто как среди нолдор, так и среди сумеречных квенди.

***

Последний раз она видела его, когда он в числе братьев взошел на флагманский корабль, отплывавший в Эндорэ под командованием Феанаро.

Ее собственные отец и братья были охвачены скорбью и пылали праведным гневом — то, что учинили в их столице воины нолдор, нельзя было описать никакими словами — вокруг царил полнейший хаос, берега Амана были запятнаны невинной кровью тэлери.

Она спешно прощалась с дедом Ольвэ, не находившим себе места от захлестнувшего Альквалонде горя, среди охватившей Арду тьмы, в тревожном, мечущемся, красноватом свете факелов, освещавших комнаты приморской резиденции, бывшей их общим домом.

Тогда она впервые увидела на лице деда слезы и удивилась — то, что всего несколько дней назад стало бы для нее трагедией, заставив долго плакать, теперь потеряло какую-либо важность. Все переменилось в одночасье. Возможно ли представить, что есть на свете что-то, что может заставить Владыку тэлери безутешно и горько рыдать? Нэрвен стало страшно.

Отец непрестанно взывал к Единому, не будучи в состоянии взяться за что-либо и бесцельно бродя по едва освещенным залам, словно скорбная тень, сопровождаемый верной свитой.

— Умоляю, Артанис, останься возле матери! — не раз просил он, — Не обрекай себя на мучения! Подумай обо мне, обо всех нас!

Но она собрала вещи вопреки всему и вся. Вместе с Нэрвен в поход собрались и ее придворные подруги, верные девы-воины из нолдор, что росли вместе с Артанис и были дочерьми стражей ее отца. Нисси надели доспехи и опоясали мечи, бесстрашно последовав примеру их госпожи.

— Тогда остаюсь я! — решительно заявил Арафинвэ, получив очередной твердый отказ, — Я не оставлю Эарвен одну! Она этого не заслужила.

Дочь только кивнула на эти слова.

— Береги себя, Артанис, жемчужина моя! — сдавленно проговорил финвион, сжимая дочь в прощальном объятии.