— Почему ты подчинился, когда он потребовал ее локоны? — не унимался начавший терять терпение Морьо, — Он тебе угрожал? Чем? Говори, жалкий тэлеро! — Морьо схватил хрупкого кузена за плечи, и принялся трясти, что было сил.

— Прекрати, Морьо! — закричал несчастный Инголдо, — Я ничего тебе не скажу!

— Скажешь, предатель! — бросился на него Карнистиро.

— Нет! Пожалуйста! — взмолился кузен, — Не бей! — он беспомощно заслонил нежное лицо рукой, зажмурившись.

— Говори же! — потребовал феанарион.

— Я скажу, но поклянись, что никому не расскажешь…

========== 10. Metima laire ==========

Комментарий к 10. Metima laire

Metima laire (кв.) - Последняя песнь

Formenossё (кв.) - Северная крепость. Форменоссэ

Ringare 1484 quantien (кв.) - Декабрь 1484 года Древ

— Еще чего?! — закричал взбешенный его упрямством Морьо, — Говори немедленно, почему ты предал ее?! — он несильно ударил Финдарато кулаком под ребра.

— Ах! — громко вскрикнул кузен.

В этот момент из-за невысоких кустов перед ними показалась рослая фигура статного квендэ.

— Немедленно отпусти его! — скомандовал спокойный, мужественный голос.

Морьо поднял голову — перед ними, лежавшими на траве, стоял, скрестив на груди руки и опустив голову, глядя ему в лицо, кузен Турьо.

-А тебе что здесь понадобилось? — прохрипел в ответ Морьо.

— Отпусти Инголдо! — снова потребовал кузен.

Он казался каменной статуей, а исходившая от него внутренняя сила действовала гипнотически. Морьо медленно поднялся на ноги, встав рядом с Турондо, с которым они были одного роста. Их кузен тоже встал с земли и теперь стоял за плечами нолфинга, испуганно глядя на Карнистиро, готовящегося принять нежданный вызов.

— Не вмешивайся не в свое дело, родич, — прошипел Морьо, — иди, куда шел, своей дорогой.

Финдарато сразу понял, что любимый друг встревожился, когда он не пришел на условленное место, где они должны были встретиться, и сам решился отправиться во дворец Финвэ, чтобы выяснить, что с ним случилось.

— Инголдо — мой друг и кузен и я буду вмешиваться, куда сочту нужным, если дело касается его защиты, — все таким же спокойным тоном проговорил Турукано.

Решив не тратить более слов, Морьо стремительно приблизился и нанес удар правой. Удар этот, не достигнув цели, пришелся ровно в скулу Инголдо, бросившегося на защиту своего Турьо.

Потерявший сознание Финдарато отлетел на несколько шагов, упав бесчувственным телом на руки любимого друга. Турондо бережно опустил Инголдо на траву, огладил его волосы, шепча что-то на ухо. Морьо наблюдал за тем как нежно прикасается сын Нолмэ к лежавшему без движения арфингу.

— Все ясно, — с досадой проговорил он.

Видимо, отец узнал об этих нежностях и пригрозил кузенам разоблачением, а в обмен на молчание потребовал локоны Артанис.

— Что тебе ясно? — спросил Турьо, прижимая к себе начинавшего приходить в себя арфинга, который тоже обнимал его, уткнувшись лицом в мягкий бархат камзола на груди кузена.

Карнистиро стоял, хватая ртом воздух, пытаясь осознать только что понятое, и не знал, что сказать.

— Турьо, у тебя жена скоро родит… — наконец, проговорил он.

— Эленвэ ни в чем не знает нужды, она окружена заботой и вниманием слуг. Я тоже помогаю ей, — ответил Турукано.

— А кто тебе сказал, что она захотела бы родить от тебя, знай она, что ты?! … Что вы с ним…

— Не лезь не в свое дело, Морьо, — отвечал кузен, — Покой Эленве я тебе тревожить не позволю! — он поднялся с колен, угрожающе глядя в глаза феанариона.

Как тут было не вспомнить недавние слова деда Финвэ о проникшем в их феар и роар искажении?

— Да делайте друг с другом что хотите! — воскликнул со злобой феанарион и уже намеревался убежать вглубь парка, как из-за спины услышал голос деда.

— Дети! Я прошу вас не поддаваться лжи и злу, которые распространяет Враг! Ваш долг — оставаться братьями и вместе противостоять темной заразе, которая сгущается над этой землей! — он обвел их троих горящим взором, в котором читались решимость и благородство феа.

— Дед, — начал Морьо, — у которого после этих слов Финвэ язык бы не повернулся рассказать ему о непотребной связи Турьо и Финни, — ты говорил с отцом?

Нолдаран покачал головой.

— Да, я говорил с твоим отцом и убедился, что он был совращен Тьмой. Но я обещаю тебе, что не оставлю попыток спасти его и всех нас от позора и гибели, и буду рядом с ним, что бы ни случилось, — Финвэ приложил руку к груди, сведя черные брови и опустив голову.

— А вы обещайте мне, что будете едины в борьбе с Врагом Мира, — попросил Нолдаран, беря за руки стоявших ближе Турьо и Морьо, — Обещайте, что будете помогать и поддерживать друг друга во всем. Вы — братья, как по крови, так и по духу, вы мои внуки, и нет на Арде такой силы, которая могла бы разобщить вас, сделав врагами.

— Обещаю, государь мой, — произнесли одновременно Финни и Турьо, склонив головы перед Владыкой нолдор.

— Обещаю… — вторил им успевший остыть Морьо.

После разговора с отцом Пламенный Дух решил, что немедля займется подготовкой к скорой и жестокой войне. Своей первейшей задачей Феанаро видел — обезопасить сильмариллы от любых попыток посягнуть на них со стороны кого бы то ни было. Его сокровище должно принадлежать лишь ему одному, и лишь он вправе решать, кому позволить наслаждаться его созерцанием.

Поразмыслив, он понял, что отец неспроста приходил к нему. Наверняка он был отправлен кем-то из Валар, чтобы выведать, где хранятся камни. Ведь Манвэ и Варда, а вместе с ними и остальные стихии Арды, спят и видят, как бы заполучить его сияющие жемчужины. Они способны на любое коварство, на любую ложь, чтобы присвоить их. То же самое касалось и Мелькора, этот лживый змей тоже мечтает о сильмариллах и попытается выкрасть или отобрать у него силой.

Кругом были вероломные враги, желавшие забрать его творение, а в союзниках у него были только собственные разум и мощь. Ни на кого нельзя было рассчитывать. Его дети, все, кроме Курво, — кучка бездельников, прожигающих вечность. Они слабы и беспомощны, словно новорожденные котята. Понадобятся время и многие усилия, чтобы научить их быть мужчинами и сражаться за честь и сокровище Первого Дома. Его отец — жалкий шпион и прислужник Валар, и предаст его, как только выпадет такая возможность. А сводным братьям только того и надо — чтобы он, Пламенный Дух, был унижен, опозорен, лишен им же сотворенных сильмариллов и права престолонаследия. Нолмэ закатит у себя пир горой, когда в Кругу Судеб, куда его вскоре потащит отец, Валар объявят во всеуслышание о его унижении, Арьо будет злорадно потирать руки, когда станет известно, что посягнувший на его дочь гордый глава Первого Дома низведен до статуса простого кузнеца.

Что ж, раз он — кузнец, то ему должно заниматься кузнечным делом! Он выкует себе, воинам своей свиты и сыновьям доспехи из прочнейшей стали с примесью серебра, чтобы сияли в свете Древ, такие прочные, что не пробьет копье, ни стрела. Себе он выкует шлем, который защитит голову от вражьих ударов. Множество обоюдоострых легких мечей он создаст своими руками. А Курво будет помогать ему, украшая их рукояти и бока узорами из золота и инкрустируя самоцветами. Он обучит и других сыновей кузнечному ремеслу и тому, как обращаться с мечами.

Сейчас необходимо время, чтобы подготовиться в настоящей войне против Мелькора, Валар и любого, кто посягнет на сильмариллы или попытается оспорить его право на корону нолдор. Им понадобится много оружия и доспехов для воинов и боевых коней, им понадобиться время, чтобы обучиться искусству воины, чтобы быть в силах сокрушить любого противника. Он создаст свое войско, армию, сильнее которой нет, и не будет во всей Арде!

— Кано! — позвал Феанаро, выбежав в коридор на первом этаже.

Никто не откликнулся. Тогда финвион поднялся на второй этаж, где располагались жилые покои его отпрысков.