Получив эти вести, Келеборн тут же вызвал к себе Трандуила и рассказал ему о том, что удалось узнать.
— У тебя в отряде тысяча воинов. Несколько тысяч есть и у меня, — обратился он к принцу Эрин-Гален, — Мы должны быть готовы к походу на запад. Амдир сам ничего не знает, но, судя по его тону, нас вполне может ожидать скорая война.
Трандуил, хмурясь, пробегал взглядом послание друга-побратима его отца, адресованное Келеборну, которое тот протянул ему, начиная свой рассказ.
— Мои супруга и дочь, которая в скорости должна стать твоей супругой, сейчас в большой опасности, я чувствую это. Мы выступим через два дня, я уже написал об этом Амдиру.
— Эрнилнин, поверь, мне очень жаль, что твои близкие попали в беду, но мой отец не уполномочил меня вступать ни в какие битвы, тем более, в войны без его на то дозволения, — уклончиво ответствовал Трандуил.
— Что? — взгляд светло-серых глаз Келеборна сделался в миг полным с трудом сдерживаемой ярости.
— Мы не вступим в бой, — решительно ответил Трандуил, поднимая вверх острый подбородок.
Он прекрасно понимал, что за собой повлечет отказ защищать жизнь будущей невесты и ее матери. Принц Зеленолесья сделал свой выбор. Лорд Келеборн смерил его полным холодного презрения взглядом, в свою очередь тоже высоко задрав подбородок.
— Ты завтра же покинешь мои владения, — произнес он ледяным тоном.
Почтительно поклонившись, Тэран-Дуиль развернулся и почел необходимым для начала покинуть покои Серебряного Лорда синдар. Он не женится на Келебриан и уже завтра будет на пути к успевшим за эти столетия стать родными ему лесам Эрин-Гален.
====== Возвращение ======
Комментарий к Возвращение Ash nazg (ч.н.м. и далее “черное наречие Мордора”) – Единое кольцо.
Curumo – Курумо (на валарине), Курунир (синд.), Шарки (ч.н.м.), на языке людей – будущий Саруман Белый.
Amon Lanc (синд.) – Голый Холм. Будущий Дол-Гулдур.
Gwador (синд.) – названный брат, побратим
Дагор-нуин-Гилиат – Битва под звездами.
Brennil (синд.) – Благородная госпожа
Совсем не сразу после поражения под Имладрисом Артано, возвратившись в свой удел на юго-востоке, начал осознавать, что потерял, убил, Келебримбора. Он никогда не был сторонником жестоких и крайне малоэффективных методов насилия, пыток и губительных воздействий на плоть, превращавших прекрасных эльфов, которые имели несчастье попасть в руки Мятежного, в лучшем случае в жалких калек, а в худшем в ненавидящих все и вся, включая себя самих, мерзких, уродливых тварей.
Сейчас же он понял, что сам был источником телесных и душевных страданий. И страдать он заставил не кого-нибудь, а своего любимого ненаглядного нолдо. Он, желавший принести ему небывалое удовольствие, наслаждение и составить его счастье, причинил ему боль, ранил, почти убил… И все из-за этой дряни, из-за нее, этой полусмертной, ничтожной женщины, которую он мог прикончить одним щелчком, если бы захотел.
Так скверно, как сейчас, он не чувствовал себя даже когда Тано избивал его, даже когда грубо насиловал. Артано сто раз предпочел бы сейчас быть избитым и униженным Могучим, чем страдать и терзаться из-за того, что обожаемый Келебримбор вынужден был пережить по его вине. А его вынудила она…
В Ост-ин-Эдиль все случилось почти в одночасье. Подоспели, невесть откуда взявшиеся, воины нолдор, а у него был лишь небольшой отряд из наемников харадрим и черных тварей. Они в спешке отступали из Эрегиона. Келебримбора он забрал с собой, надеясь в стенах своей крепости излечить его и попытаться дознаться о кольцах эльфов, сделанных для Артанис. Келебримбор ничего не хотел говорить. Его обожаемый молчал, пытая Артано своим молчанием и выражением ненависти и гнева на любимом лице, не хуже, чем если бы пытал каленым железом.
Вконец измученный его упрямством, Артано, которому не терпелось отомстить Леди Лориэна и всему их эльфийскому отродью за унижения и за то, что отняли у него мечту о счастье с Келебримбором и безмятежном, великом и славном правлении Средиземьем, наконец, сдался. Сказав одному из присутствовавших на допросе стражей: «Теперь делайте с ним, что хотите…», он выбежал из комнаты, где держали пленника, рыдая, закрыв лицо руками.
Увидев, что стало с Келебримбором после всего, что с ним проделали его мучители орки, Артано содрогнулся и чуть не упал без чувств, прислонившись к стене, тяжело дыша. «Да будет так… — обреченно подумал он — Пусть они увидят, что произойдет с любым из них, кто дерзнет встать у меня на пути…». Истерзанное тело Келебримбора, привезенное на поле битвы, было прибито к шесту в качестве знамени, призванное устрашить противостоящих его воинам эльфов и смертных. Что, впрочем, не спасло их от поражения и вынужденного отступления. В глубине души Артано понимал, что сам не желал победы, не приложив достаточного количества усилий, будучи убитым горем и сам в ужасе от того, что творил.
Ну почему нолдо не мог любить его?! Ведь Артано красив, талантлив, умен и вообще обладает огромным количеством достоинств.
Поздно было спрашивать себя об этом. Слишком поздно. Глухая тьма, казалось, сгущалась над золотисто-рыжей головой, поглощая сознание, клубясь черными плотными облаками над его твердыней, в одной из комнат которой он сейчас находился.
Уже разъехались во все концы Средиземья его посланники, чтобы доставить выкованные Келебримбором кольца тем, кому они предназначались. То, что у него сейчас нет колец эльфов, это не беда — он найдет их очень скоро и заполучит. А даже если и не скоро, это не помешает ему исполнить задуманное, в особенности теперь, когда все его грандиозные планы потеряли какую-либо ценность. Ведь план его, несмотря на поражение под Имладрисом, отнюдь не провалился, а наоборот, неуклонно претворялся в жизнь. Все кольца, которые он изначально планировал получить от любимого, Артано получил. Даже его, Великое Кольцо, нолдо отдал ему добровольно, пока майа был в облике этой дряни, так что теперь он — настоящий Владыка Средиземья, Властелин, повелевающий всеми прочими власть имущими посредством Кольца.
— Аш назг… аш назг… — почти беззвучно шептали тонкие, красиво вырезанные, губы.
Гортхаур Жестокий сидел в широком, обитом бархатом, кресле своих покоев, в своем замке, называемом эльфами Барад-Дур, в оглушительной тишине, бессильно сложив руки на коленях и глядя из-под полуопущенных век на унизанные дорогими перстнями тонкие нежные пальцы. Взгляд его замер на Едином Кольце, что поблескивало на безымянном пальце правой руки. На миг в его памяти блеснуло и новое имя, полученное от эльфов в битве у стен Имладриса, — Таурон, что значит «Ненавистный». Все кончено теперь — никогда не править ему бок о бок с любимым нолдо на этой земле.
А когда Тано вернется, когда сумеет вырваться из-за грани мира, то даже не вспомнит о нем, о Таирни, а сам Артано неминуемо предстанет перед судом Валар в круге судеб. Рано или поздно предстанет, он это точно знал. Что-то они ему скажут? Верно, посадят на цепь и заклеймят, словно бестию. Эльфы Валимара будут пугать его именем детей.
Вот и все… И сказать нечего… И отрезаны все пути обратно. Не видать теперь ему Валимара, пока он жив. Никогда больше не придет он в мастерскую к Ауле, никогда не встретит на пороге Йаванну, бросавшую на него голодные взгляды, никогда им с Курумо — приятелем по несчастью быть в учениках у Валы Ауле, больше не сбегать тайком из кузницы в Тирион, на очередной веселый праздник нолдор.
Артано покачал головой, рот его искривился в скорбной гримасе горькой усмешки. Хотелось плакать. Тано, когда увидел его, рыдавшего от счастья, по своем возвращении из плена и заключения в Валимаре, говорил, что он, Артано, — жалкая плакса. Тано был прав.
Трандуил с отрядом, оставив Амрота во владениях Лорда Келеборна, возвратился в Эрин-Гален. Вступив в земли Рованиона и проезжая мимо Амон Ланк, вблизи от которого стоял замок отца, принц Зеленолесья спешился и решил взойти на Голый Холм, чтобы с него обозреть лес, уже долгое время бывший его домом.
