Той ночью Келебриан, проснувшись от слишком громких криков и шума снаружи, вышла, обеспокоенная, в коридор и направилась прямиком в тронную залу, рассчитывая найти там Леди Галадриэль.
Уже на подходе к импровизированному лазарету, один из слуг Элронда окликнул ее, приглашая проследовать за ним в покои Владыки.
Войдя в приемную, Келебриан увидела стоявшую посреди комнаты мать в окружении приближенных Лорда Имладриса. Серебряная Королева не поверила своим глазам — ее мать, женственная красота которой завораживала всех без исключения, была закована в боевые доспехи, каких Келебриан прежде никогда не видела, блестевшие в золотисто-желтом свете многих свечей и факелов в руках стражей. У пояса Леди Лориэна были прикреплены ножны, за плечами был колчан со стрелами и лук, за широкий тяжелый пояс в ряд заткнуты несколько небольших кинжалов.
— Мама, что происходит? — Келебриан стало не по себе от такого зрелища.
— Лорд Элронд ранен, — повернувшись к ней, сказала Галадриэль, — Прошу тебя заботиться о нем. В его отсутствие я буду полезнее там, наверху. Ты справишься и одна, — она сделала серьезное лицо, надевая плащ и уже собираясь покинуть приемную.
— Нет, пожалуйста, я не смогу! — в панике дочь попыталась удержать Леди Лориэна за руку.
— Будь сильной, — высвобождая руку и пристально глядя ей в глаза, ответила Леди Галадриэль.
Сейчас она показалась Келебриан какой-то чужой, как если бы она вдруг стала моложе, перенесясь в тот период, когда до рождения ее дочери было еще очень далеко.
Мать, о воинском прошлом которой она и не подозревала, ушла, как ни в чем не бывало, командовать обороной города. Келебриан и помогавшая ей Тулинде, подруга ее гватель, остались в покоях Элронда вместе с его личным слугой. Первой мыслью дочери Келеборна было — позвать Линдира, но, осознав его бесполезность в предложенных обстоятельствах, Келебриан решила попытаться успокоиться. Она в полутьме, освящаемой лишь несколькими светильниками с приглушенным светом, шла через комнаты в спальню, где находился раненый Владыка.
Тулинде и слуга сделали все за нее: сняли доспехи, промыли и обработали рану, наложили повязку, приготовили придающий сил напиток, называемый ими «лимпэ ».
Раненый в грудь, Лорд Элронд лежал на своем ложе, и Келебриан не хотелось, и было неловко видеть его в таком состоянии беспомощности и слабости. Она заставила себя подойти к постели с чашей, полной отвара, в руках, хмурясь от напряжения.
— Эрнилнин, — от неловкости и страха голос изменял ей, — пейте… Это вам поможет…
Ее подопечный медленно открыл глаза. Келебриан подумала на миг о том, чтобы подложить под голову и спину подушек, так ему будет удобнее пить, но спохватилась, заметив постепенно пропитывавшуюся кровью повязку на груди Элронда — сейчас любое движение для него должно было быть болезненным.
Напряженно вздыхая, Келебриан терпеливо наклонилась, поддерживая его голову и поднеся к губам Элронда целебное питье.
Он сделал несколько глотков, на миг вглядевшись в нее, и закрыл глаза. Келебриан всматривалась в освещенное светом лампы, казавшееся вылепленным из воска, изменившееся лицо раненого Владыки. Она заметила, что его лоб и шею покрывала испарина.
— Тулинде, что с ним? — беспомощно позвала она.
— Это от ранения, госпожа, — отвечала та, подойдя к ложу и бесцеремонно прикасаясь ко лбу раненого, — это жар. Копье было отравлено и пробило панцирь…
Внутри у Келебриан все похолодело. Как же было спокойно и радостно жить в Южном Лориэне с отцом, матерью и гватель Мирионэль и не видеть всех этих ужасов и страданий!
— Что нам делать?! — в отчаянии она повернулась к протиравшей влажным полотенцем лоб Элронда помощнице.
«Лорд Элронд владеет искусством врачевания… — отвечала ей в госанна Тулинде, — он сможет сам излечить себя — нужны время и покой».
Келебриан удивленно уставилась на нее. Даже она, будучи наполовину синдэ, не владела даром врачевания, ни какими-либо знаниями, чтобы заживлять раны и восстанавливать жизненные силы, а этот наполовину адан, оказывается, мог самостоятельно исцелить себя. Тем лучше!
Она испытала досаду, но, вместе с тем, и облегчение. Схватив руку Элронда в свои тонкие ладони, она, сомневаясь, умеет ли он и в состоянии ли, пользоваться госанна, зашептала вслух:
— Вы, пожалуйста, постарайтесь исцелиться поскорее… Без вас им не выстоять…
Ей показалось, что лицо Владыки Имладриса тронула слабая тень улыбки, пальцы его едва ощутимо дрогнули.
Всю ночь Леди Келебриан провела у ложа Лорда Элронда, стараясь заметить признаки улучшения его состояния, допрашивая Тулинде и слугу, что еще они могут сделать для их господина. Тулинде сказала, что за эти недели он израсходовал много сил, защищая город, и что теперь нужно время, чтобы восстановить их. Кроме того, она поведала жемчужине Лориэна о первых годах Владыки Имладриса, рассказав, как он и его брат-близнец совсем крохами были привезены к ним в крепость на Одиноком Холме. Келебриан слушала с приоткрытым от изумления ртом — было крайне трудно представить немногословного сурового воина, каким ей виделся Элронд, маленьким ласковым мальчиком, которого не спускал с рук приемный отец и воспитатель.
Заснув под утро, Келебриан видела во сне как они с Лордом Элрондом, взявшись за руки, идут по бесконечному золотистому полю, к далекому лазурному горизонту. Все в ее сне было наполнено светом, было тепло и покойно идти рядом с ним, и она чувствовала себя как никогда безмятежно и радостно. Лорд Элронд в длинных светло-лиловых, переливающихся шелковым блеском, одеждах сдержанно улыбался ей, увлекая за собой, и ей хотелось улыбаться в ответ.
Проснулась она от все нарастающих рева и гула, доносившихся снаружи. Оказалось, она во сне не выпускала руки своего подопечного. Взглянув в его лицо, она обнаружила, что оно выглядит не таким бледным и изможденным, как накануне вечером. Элронд еще спал. Сейчас, вглядываясь внимательно, Келебриан находила в его чертах своеобразную, незаметную с первого взгляда, красоту. Было что-то привлекательное в высоком лбе, изогнутых темных бровях, вздернутом носе и мужественном подбородке Владыки Имладриса.
Пока Келебриан с удивлением находила все новые достоинства во внешнем облике Элронда, за дверями его спальни послышались шум быстрых шагов и лязг доспехов. Вскоре на пороге появился воин из свиты Владыки и, подозвав к себе слугу, что-то быстро и тихо сказал ему, наклонившись к его уху.
— Что случилось? — Келебриан отпустила руку Элронда и подошла к двери.
— К нам на помощь подошло войско с запада…
По прошествии трех недель с их приезда в Южный Лориэн, Трандуил и Амрот уже успели исследовать почти все уголки принадлежавшего Лорду Келеборну удела. Поначалу он сам показывал им самые любимые им и его супругой участки леса и редкие поляны, на которых в летнее время семья и приближенные Серебряного Лорда любили устраивать трапезы на свежем воздухе, принося с собой еду, напитки, покрывала и подушки. На этих покрывалах и мягких подушках все они устраивались, чтобы наслаждаться теплой, солнечной погодой, вкусной едой и прохладным питьем, обществом друг друга, а также пением и игрой менестрелей.
Лориэн, а особенно его южная часть, где находились владения Келеборна, славились своей красотой. Трандуилу эти места и в правду показались прекрасными. Они были наполнены магией, как, впрочем, и Эрин-Гален, пропитанный магией Орофера.
Лорд Келеборн был не на шутку встревожен долгим отсутствием жены и дочери, которые, по его расчетам, уже давно должны были возвратиться обратно из их странствий. Во владения его ближайшего соседа Амдира был отправлен гонец за вестями.
В ожидании вестей прошли еще четыре долгих дня.
Возвращение гонца было встречено с нетерпением и беспокойством. Принесенные им новости оказались более чем располагавшими к тому, чтобы потерять покой, хотя и не содержали ничего конкретного. Амдир сообщал лишь, что не видел Галадриэль и Келебриан с того дня, как они покинули его, отправившись через Западные Врата Мории в Имладрис, никаких вестей от благородных дам, разумеется, не приходило ко двору Амдира. Другой новостью было то, что проход через Морию был перекрыт на восточной стороне туннеля. Владыкой нандор были отправлены разведчики, которым удалось пройти беспрепятственно через подземный проход, но на той его стороне они встретили отряды неизвестных воинов, предположительно из смертных, вперемешку с орочьими бандами, уже наводнившими все тракты и переходы и обосновавшимися, как предполагал Амдир, в пещерах, на крайнем севере Мглистых Гор.
