За дверью послышалось легкое шуршание, лязг металла, звук приближавшихся легких шагов мягких сапожек с коваными каблуками.
Дверь распахнулась. За ней, важно подбоченившись, блистая драгоценными камнями всех цветов на темно-буром атласном камзоле и запястьях, а также в роскошной диадеме на золотисто-рыжих волосах, стоял среднего роста прекрасный собой молодой квендэ. Его ноги были обуты в черные узкие сапоги с золотыми пряжками, на тонкой талии красовался черный шелковый пояс с золотой вышивкой, завязанный сложным узлом за спиной.
Гостеприимным жестом он предложил ей пройти внутрь.
— Вот мы и встретились, юный гонец… — заговорил приятным голосом дивный незнакомец, мягко улыбаясь и оглядывая замершую на пороге Мирионэль, на которой было надето платье для верховой езды.
====== Пытка ======
«Эльфы — народ прекрасный и дивный, и обладают они властью над сердцами людей. И однако ж думается мне порой, что лучше оно было бы, кабы нам с ними никогда не встречаться, а жить своей собственной немудрёной жизнью. Ибо древний народ сей владеет многовековой мудростью; горды они и стойки. В их свете меркнем мы — или сгораем слишком быстро, и бремя участи нашей тяжелее давит на плечи». Дж.Р.Р. Толкин
— Тебе нужна женщина, мелдир, — принц Амрот, усмехаясь, подталкивал Трандуила в круг, образованный сидящими у большого костра смертными, — Смотри, ты всем им нравишься. И это не удивительно с твоей внешностью… Знаешь, я даже завидую тебе.
Трандуил был прекрасно осведомлен о том, насколько его внешний облик выделяется даже среди эльдар своей особой холодной красотой, но никогда не задумывался всерьез об этом. Его телесная оболочка — хроа, была дана ему такой от рождения, и он воспринимал ее как нечто само собой разумеющееся. Как и каждый из детей Эру, наделенный даже самой малой толикой тщеславия, принц Эрин-Гален считал себя существом исключительным, но эта исключительность в его понимании была обусловлена скорее совокупностью всех его качеств, нежели каким-либо одним. Он не особенно любил украшать себя или как-то подчеркивать достоинства своей внешности, да она в этом и не нуждалась, привлекая взгляды всех, кто видел его, своей естественной, природной красотой и гармоничностью облика.
— Оставь меня в покое, Амрот, — Трандуил упрямился, не желая садиться к огню рядом со смертными, — Мне никто не нужен, а меньше всего эти дикари.
Кто знает, почему Мирионэль отвергла его? Может быть, потому, что в ее жилах текла кровь смертных, не знающих, что такое благородство, верность, дружба… любовь? А может быть, она прогнала его от себя, потому что принадлежала к роду проклятых изгнанников из-за моря, этих мятежных, бешеных, жестокосердных князей голодрим? Трандуил так истерзал себя за эти столетия, что не видел ее — впору было броситься со скалы в пенящиеся воды какого-нибудь из водопадов, которыми была полна Зеленая Пуща.
Уступив настойчивости Амрота, он сел на край длинного бревна, рядом с компанией девушек-поселянок, которые тут же принялись бесстыдно рассматривать его, перешептываясь и тихо смеясь.
Эти смертные смотрели на него с раздражавшим его вожделением. Да, они желали его подобно животным.
А Мирионэль? Где она сейчас? Он уже начинал забывать ее лицо, любимые черты, но чувство к ней настолько укоренилось в нем, что продолжало жить, терзая душу, даже сейчас, когда уже прошла пропасть лет со времени их разрыва.
Иногда по утрам, когда он был один, путешествуя по лесу, или отдыхая в своем доме на дереве, он представлял, что она рядом. Ощущение ее присутствия в его объятиях, которое он сам создавал, делалось настолько реальным, что принц Эрин-Гален почти мог почувствовать шелк ее кожи, ее запах, жар ее тела, аромат волос. Это было его секретом и самой сладкой пыткой. В те моменты, представляя ее своей, он чувствовал, что она жива не только в его памяти, но что Мирионэль есть где-то, что она где-то дышит, ходит, говорит. Она, когда-то клявшаяся в вечной любви, обещавшая пойти за ним, куда бы ни вел его путь, живет без него. А он не живет, лишь существуя под грузом ответственности перед народом, взваленной на его плечи отцом.
Скоро ему предстоит помолвка с дочерью прекрасной Галадриэль и Лорда Келеборна. Так решили правители Южного Лориэна и отец, и он, Трандуил, подчинится этому решению, если будущую супругу устроит то, что он никогда не сможет полюбить ее. Она еще так молода, совсем ребенок. Отец скажет, что нужно использовать чары и быть поделикатнее с ней, Леди Галадриэль будет благостно улыбаться, а Лорд Келеборн, с присущей ему сдержанностью, сухо, в дориатской старообразной манере, поздравит всех присутствующих на церемонии с таким воистину благословенным Высшими Силами союзом.
Если до этой помолвки его одинокая жизнь была почти непереносима, то после свадьбы с Леди Келебриан, она превратится в одну непрекращающуюся пытку…
Из этих мыслей принца вырвало чье-то осторожное прикосновение к его плечу. Трандуил поднял взгляд и обернулся — за ним стояла невысокая и хрупкая на вид совсем юная девушка, одетая в плохо сшитое платье из грубой темно-серой мешковины. Поверх платья было надето подобие мужского кафтана, подбитого овчиной, явно с чужого плеча.
Он взглянул в испуганные каре-зеленые глаза девочки, видимо, на его лице отразилось раздражение, сменившееся недоуменным удивлением, когда его взгляд скользнул ниже, на ее руки. Она протягивала ему ярко-синий крупный цветок водосбора, росшего в этой влажной, приближенной к водоему, части леса.
Замерев в нерешительности на мгновение, он принял из ее руки цветок, тут же подумав, как, должно быть, глупо это выглядело со стороны. Дарительница заглянула ему в глаза и, указав на цветок, тихо проговорила что-то на своем языке, снова слегка тронув его плечо и вытянув вперед шею.
Вглядываясь в лицо и фигуру девушки, Трандуил прищурился, силясь понять ее, но его разум все еще пребывал в плену мрачных мыслей о будущем, не позволяя принцу сконцентрировать внимание на речи его юной собеседницы. Она, склонив голову в легком поклоне, отступила на шаг, затем еще на несколько шажков, растворяясь в сумерках.
Трандуил, хмурясь, повернулся снова к костру и, вертя в руках подаренный цветок, долго смотрел на огонь.
Ночью ему не спалось. Спать совсем не хотелось, и принц Зеленолесья даже не ложился. Дождавшись, пока уснут его воины, Трандуил отправился к берегу озера.
Освещенное лишь светом звезд и Итиль, это небольшое озеро показалось ему загадочным, скрывавшим какую-то тайну под толщей своих вод. Водная гладь была почти черной, с редкой серебристой рябью. Слышались крики ночных птиц, стрекотание сверчков, жужжание комаров — берег был заболочен.
Она появилась внезапно, но, заслышав шуршание ее подола по влажному песку и мягкие звуки приближающихся легких шагов босых ножек, Трандуил не удивился. Он снова обернулся, разглядывая очертания ее маленькой тонкой фигурки. И зачем она ходит за ним? Зачем вручила ему тот цветок орлика?
Уходя уже за полночь от остававшихся еще у костра ужинавших смертных и своих эльдар, Трандуил мимоходом бросил измятый и измученный им цветок прямиком в догоравший костер.
Накопившаяся за день усталость, уже давала о себе знать, и он присел на большой холодный и гладкий камень, лежавший между высоких, густо растущих по берегам озера, камышовых стеблей. Девушка подошла к нему, помедлив немного, молча села рядом. Несколько мгновений оба сидели и смотрели перед собой, затем она повернулась к нему и, теребя меж пальцами прядь своих темно-русых волос, вытянула шею, взглядом показывая, что хотела бы дотронуться до волос Трандуила.
Тот с опаской взглянул на нее, но потом все-таки кивнул в знак разрешения, хмурясь. Не заставляя себя долго ждать, девушка осторожно прикоснулась к его волосам, едва ощутимо огладила. Выделив из ровного серебристого водопада небольшую прядь, она отделила ее, а затем не спеша провела рукой по всей ее длине и вдруг поднесла еще полудетскими пальчиками его локон к своим бледно-розовым губам, нежно целуя, прикрыв глаза.
