Мною были немедленно отправлены послания моему отцу и Лорду Амдиру, другу и соседу отца, владевшему землями юго-западнее отцовских угодий. Я просил их подготовить бывших у них под началом воинов к выступлению на восточную границу, подробно изложив то, что мне стало известно из письма Белега.
Отправил я гонца и в Таргелион. Даже зная, что до его границ, если передвигаться почти без остановок, почти пять дней пути. Беспокойство за Мирионэль перевешивало в моих глазах риски.
Не находя себе места, я в сопровождении Саэлона и других эльдар днями и ночами патрулировал небольшой участок границы в северном направлении от нашего лагеря в ожидании прихода дополнительных сил от отца и Лорда Амдира.
Атмосфера тревоги и предстоящих скорых несчастий ощущалась в каждом шорохе леса, притихшего в ожидании начала бедствий. Вынужденное бездействие изматывало. Пребывая в полнейшей неизвестности относительно хода войны на северо-западе, судьбы Белега и того, что происходило в Таргелионе, я ждал вестей и распоряжений из Менегрота.
Карантир метался по комнате, подхлестываемый волнами идущих по коже мурашек, собирая вещи для похода. В коридорах замка гулко раздавались торопливые шаги, чей-то топот, скрежет и лязг приготавливаемого оружия и боевых доспехов и отрывистые восклицания командиров его войска. Воины из его передового отряда и их прислужники готовились выступать завтра на рассвете. Он уже отдал приказ.
Прорвали! Прорвались! Война — сегодня, сейчас!
Его оруженосец притащил в кабинет большой сверток с походным шатром. Ткань уже явственно подавала признаки изношенности, но Карантир решил, что возьмет шатер с собой. День только приближался к своей середине, а пережить и передумать Морьо и его приближенные успели уже многое.
На рассвете появился невиданный здесь никогда прежде гонец из Нарготронда, от кузена Финдарато, и сообщил, что Моринготто внезапно напал на Дортонион. Ангарато и Айканаро пали, сожженные потоками раскаленной лавы, хлынувшими из черной цитадели, приняв первый удар на себя. Осада Ангамандо была прорвана, и орки, а что гораздо хуже, дракон и валараукар, прорвались в Димбар, к самым границам Дориата. Это означало начало страшной и губительной для земель Белерианда войны. Войска Нарограда и Хитлума, вместе с верными эдайн и отрядами стражей Дориата пытались блокировать дальнейшее продвижение вражьих тварей на юг и юго-восток.
Карантир рассудил, что самым правильным сейчас будет немедля собрать войско и выдвинуться на север, в Химринг, к Нельо. И если старший решит, что это необходимо, то поехать к Кано — укреплять своими воинами «врата Маглора».
Его трясло от желания как можно скорее выехать в Химринг. Он был там нужен, как и все остальные братья. Но ему и самому не терпелось поговорить с Майтимо, старшим и самым рассудительным, правильным, всегда следующим долгу, чести, не позволявшим, даже будучи в плену у Черного Вала, безумию и отчаянию сковать разум и дух. Он сам не знал, каких слов ждал услышать в эти дни от Нельо. Больше чем слов, он хотел действий и самых решительных. Морьо жгло чувство вины, смутное, яростное. От этого чувства то и дело перехватывало дыхание и все внутри сжималось в тугой узел.
Вдруг дверь с шумом распахнулась настежь — в проеме стоял гонец, весь испачканный грязью бездорожья. «От Нельо…» — сверкнуло в голове Карантира.
Вестник застал четвертого сына Феанаро сидящим на полу, на одной из медвежьих шкур, за проверкой тяжелых доспехов, их кожаных креплений в виде ремешков, пряжек и металлических креплений в местах сгибов. С этой работой он почти закончил и собирался взяться за свой широкий кожаный ремень с множеством приспособлений для кинжалов, боевого рога и прочих необходимых для жизни в условиях войны мелочей.
— Принц, от Лорда Нельяфинвэ, — гонец, казалось, забыл дышать, он был смертельно бледен, а в глазах танцевали искорки безумного страха. — Он просил передать, чтобы вы с вашими воинами отступали на юг, к уделу лордов-близнецов. Он просил сказать — это приказ…
Тут посланник схватился рукой за косяк двери и задышал прерывисто, громко, как тяжело раненный, ноги у него подкашивались.
Карантир почувствовал, как кровь отхлынула от лица и холодной струей гулко ударилась в область сердца:
— Ранен, гонец?!
Тревога все больше овладевала им. Отбросив в сторону панцирь доспехов, он вскочил с пола, подбежал к пошатывающемуся гонцу, поддержал того, усадил в кресло. Посланец из Химринга не обнаружил признаков ранений, но от перенапряжения и выпавших на его долю во время скачки сюда испытаний и страхов, не мог держаться на ногах.
— Говори же! — в крайнем нетерпении вскричал Морьо — теперь нолдо сидел перед ним в кресле.
Он поднял на властелина Таргелиона округлившиеся глаза, их зрачки были расширены настолько, что радужка стального цвета казалась лишь тонкой окантовкой для двух черных бездн, устремленных на Карантира.
— Мы потеряли Аглон… Не смогли удержать… Еще три луны назад… — он задыхался. — И Лорд Канафинвэ вынужден был отступить от врат. Орки были замечены нашими отрядами разведки у горы Рерир вчера вечером. Если они продолжат движение с той же скоростью, то сегодня к вечеру выйдут к Хелеворну. Вам необходимо отступить без промедления в Оссирианд. Лорды Нельяфинвэ и Канафинвэ остались сражаться в окружении в Химринге, а лорды Туркафинвэ и Куруфинвэ отступили на юго-запад, они направились в сторону Нарготронда.
Карантир несколько мгновений стоял как каменный. Стремительность, с какой враг опрокинул силы осаждающих Ангамандо воинов Нолофинвэ, пересек долину Ард-Галена, добрался до владений Ангрода и Аэгнора, сокрушил Дортонион, отбросил Маглора от охраняемого им перешейка, а Келегорма и Куруфина от перевала Аглон, поражала и приводила в ярость. Теперь орки осаждали Химринг, где были Майтимо и Кано и с превосходящей самые худшие опасения и предположения скоростью двигались к его крепости. Нельо приказывает отступать в Оссирианд. Нет, бежать в Оссирианд!
— Сколько у нас времени до их прихода, чтобы покинуть крепость? — спросил он гонца, который дрожащими руками держал кубок с вином, взятый со стоявшего рядом с креслом столика. Зубы нолдо, пока он пил большими глотками, неприятно стучали о медные стенки.
Отец ворвался ко мне в комнаты, когда мы с Тулинде подготавливали необходимые для похода вещи. Его глаза были расширены, бледная кожа казалась заметно белее обычного, а не сходящий со щек румянец был почти не заметен. Все в нем говорило о крайней степени охватившей его тревоги.
— Мирионэль, вы с Тулинде и отрядом охраны выезжаете немедленно в Оссирианд, к близнецам! Поторопитесь, я уже приказал снарядить воинов для вашего сопровождения.
Тулинде растерянно глядела на меня.
— Но мы должны были выступить завтра утром в Химринг, — ответила я, — Мы поедем с тобой, отец! Тулинде и я будем сражаться с врагом рядом с тобой и твоими братьями!
— Сейчас же вы обе едете в Оссирианд! — кожа на лице отца от мертвенно-бледного постепенно становилась пунцовой, в глазах засверкали красные огоньки.
Он перевел дух и добавил уже спокойнее:
— Я приеду чуть позже за тобой. Мы встретимся, — и проговорил сдавленным голосом. — В Химринг ехать нельзя, он был окружен.
Уже через несколько часов мы с Тулинде в сопровождении отряда из двухсот сорока хорошо вооруженных всадников выехали из крепости по дороге, ведущей на юг, не зная, что покидаем Таргелион навсегда. Отец дал указание нашим сопровождающим поспешить, и мы сказали рысью, не зная, что не видать нам больше здешних степей, не купаться в прохладных водах Хелеворна, не собирать черешню в садах к югу от нашей крепости.
Мы останавливались для отдыха только в дневные часы — ночью силы и чары врага крепли.
====== Ненастье ======
Комментарий к Ненастье Кто читал эту часть отдельным фиком под названием “Tu shalt lead and I will follow” – смело пропускайте! Просто изначально она предполагалась частью этой большой работы и была опубликована как “пробный камень”, получившийся как “первый блин” – то есть комом )))
