Сейчас она могла говорить ему это слово — имела право. Он эхом вторил ей в госанна, не решаясь еще произносить его вслух.

Дни они провели друг подле друга, рассказывая все, что происходило за это время с каждым, хоть воспоминания и причиняли обоим боль.

Постепенно Тэран-Дуиль стал обретать свойственную ему до Нирнаэт способность к веселью. Он улыбался ей, сначала робко, неуверенно, сам стесняясь того состояния, в котором пребывал теперь, когда они принадлежали друг другу и только начали проживать их Вечность.

Наутро четвертого дня принц позвал Саэлона, попросив его принести провизии и походное платье для него и Мирионэль. Он почувствовал небывалый прилив энергии, и ему захотелось показать ей самые любимые им уголки леса, куда они часто отправлялись вдвоем с Саэлоном, сопровождавшим принца в его исследованиях отцовских владений.

— Я покажу тебе наш лес, — сказал он ей за завтраком.

Она с улыбкой закивала головой.

— Да, я сама хотела просить тебя об этом, — Мирионэль глядела на супруга с таким обожанием, с таким восхищением, что один ее взгляд был способен наполнить его душу до краев безотчетным ликованием, испытать которое он уже не рассчитывал.

В тот день они посетили сердце Эрин-Гален — большую поляну, окруженную высокими, покрытыми у основания стволов зеленым мхом, деревьями, которым была не одна тысяча лет. На этой поляне совершались магические обряды, там же в особенно безоблачные ночи можно было увидеть тех эльдар, что хотели почерпнуть у Итиль и звезд благодати и жизненной энергии, обращаясь к Высшим Силам Света, прося защитить Великий Лес и его обитателей.

После Трандуил отвел Мирионэль туда, где часто любил проводить время в одиночестве. Об этом месте никто не знал. Он всегда ходил туда один, в предрассветных сумерках, и мог провести там весь день. Между двух возвышений скальной породы пробила дорогу ледяная вода, стекавшая с гор на севере, образовав сказочно прекрасный, высокий водопад и крохотное неглубокое озерцо с прозрачной водой, сквозь которую, как сквозь прозрачное стекло, можно было разглядеть мельчайшие подробности озерного дна.

Вокруг этого маленького холодного озера лежали камни различной величины, заковывая естественным образом стекавшую с высоты воду в каменное русло, направляя ее на юго-запад, куда текли многие реки и ручьи, чтобы соединиться с Андуином Великим.

Каково же было удивление Мирионэль, когда за водопадом обнаружилась пещера, вход в которую был совершенно незаметен, если смотреть со стороны. Достаточно было вскарабкаться по скале справа примерно до середины водопада, чтобы проникнуть внутрь замаскированной пещеры. Выступ перед входом, правда, был довольно скользким из-за попадавших на него брызг воды.

— Никто не знает об этой пещере, — сказал Трандуил, скользнув выверенным движением на край небольшого выступа и протягивая ей руку.

Схватив протянутую ей ладонь, Мирионэль бесстрашно последовала за мужем, и они оказались внутри. Было темно.

Лис до этого не единожды бывал здесь. Она заметила в глубине лежавшие на полу шкуры животных, различные инструменты для заточки холодного оружия, несколько коротких синдарских мечей и переносной фонарь, который Трандуил тут же зажег, чтобы осветить скромное внутреннее убранство.

— Здесь так уютно, — произнесла она, осматриваясь по сторонам и разглядывая покрытые слоем застывшей пещерной смолы слабоосвещенные низкие своды.

— Я люблю слушать шум воды, — сказал он в ответ.

Шум водопада действительно слышался здесь по-особому, совсем не как снаружи — звук искажался стенами пещеры.

Они сидели рядом в полутьме на одной из шкур и, несмотря на то, что уже давно подошло время обеда, никто из двоих не испытывал голода.

Трандуил поднялся на ноги, положил рядом с камнем, служившим столом, дорожную сумку с их провизией и необходимыми вещами, отстегнул ремень, к которому была прикреплена фляга, кинжалы и колчан со стрелами, положив все это на камень, и вытащил из сумки бывшее в ней покрывало.

Молча расстелив покрывало поверх одной из шкур, покрывавших пол, он подошел к наблюдавшей за ним Мирионэль и, взяв за руки, притянул к себе — она встала рядом с ним.

Принцу теперь хотелось сделать это с ней и не просто сделать, а так, чтобы снова изведать блаженство, которое только в ее жарких объятиях, он был в этом убежден, было возможно испытать. И Трандуил, прикрыв глаза, приготовился ощутить то, уже почти забытое, блаженство. Он медленно расшнуровывал завязки ее дорожного камзола, расстегивал пряжку кожаного пояса, стягивавшего тонкую талию Мирионэль, уверенно и неспешно прикасался к ней, целовал ее и сам получал нежные, сводящие с ума, ласки, поцелуи горячих губ, чувствуя, как ее мягкие теплые ладони блуждают по его шее и груди, постепенно смещаясь к животу.

Дрожь от одного предвкушения будущего наслаждения сотрясла его тело, когда он почувствовал, как ее аккуратные ручки несмело проникают ему за пазуху, под дорожный кафтан и рубаху, лаская, гладя и, при этом, пытаясь избавить его от тонкого пояса, поддерживавшего на нем штаны.

Хотелось как можно быстрее освободиться от одежд, что он и сделал. Жар волнами прокатывался по телу. Трандуил сам не заметил, как снял с Мирионэль сапожки, штаны из тонко выделанной кожи, камзол и рубашку. Он отвернулся лишь на краткий миг, чтобы быстрыми движениями стащить с себя остававшиеся на нем штаны и сапоги, а когда вновь взглянул на нее, заметил, что взгляд супруги прикован к его наготе.

Она впервые могла разглядеть обнаженного Трандуила, пусть и в полутьме этого тайного убежища. Лис был похож на одного из майар-прислужников Сулимо, что изображались на иллюстрациях в книгах по истории нолдор идеально сложенными, с сияющей белизной кожей и грозным выражением на прекрасных лицах.

Он выждал лишь мгновение, желая прижать ее к себе, но она отстранилась, жестом показав ему не двигаться.

— Пожалуйста, — прошептала она, — я хочу посмотреть на тебя. Можно?

От этих слов у него внутри будто запылал костер. Даже обычно бледные щеки Трандуила загорелись ярким румянцем. Часто дыша, он замер перед Мирионэль.

Его супруга сама приблизилась к нему, слегка потерлась своим бедром о его, заставляя принца вздрагивать от вожделения. Она была так близко, такая совершенная. Только от аромата ее кожи можно было потерять голову, а если смотреть на грудь, то, кажется, можно расплавиться — ноги слабеют, в горле мгновенно пересыхает и сердце колотится.

Трандуил, покачиваясь, стоял перед любимой, полуприкрыв глаза. Меж тем, она оглаживала плавными движениями его плечи, грудь, постепенно спускаясь к животу, потом ниже, от чего у него перехватывало дыхание и болезненно острое предчувствие приближавшегося удовольствия пронизывало его с головы до ног.

Мирионэль хотелось рассмотреть его, этот орган. Своей длиной и формой, он, как ни странно, напомнил ей змея — пульсирующий, покрытый венами, чуть изогнутый вбок. Она несмело прикоснулась к нему кончиками пальцев, чувствуя, как Трандуил содрогается всем телом, потом дотронулась до того, что обнаружилось ниже — словно бы мешочка из тонкой кожи, наполненного двумя сферами. Взяв мешочек в ладонь, Мирионэль ощутила его тяжесть.

— Пожалуйста, — задыхаясь, едва слышно проговорил Трандуил, сжимая кулаки — я больше не могу…

В это мгновение Мирионэль сама обняла его, тесно прижавшись, обвив руками его длинную точеную шею, и увлекла на расстеленное под ними покрывало.

Сглотнув, Трандуил обнял ее дрожащими от сладостного предвкушения руками, все крепче стискивая ее стройное тело. Его челюсти плотно сжались от испытываемого напряжения, а сознание словно померкло. Она медленно легла, не отпуская его, продолжая обнимать, и принц покорно прильнул к ней, осторожно ложась сверху.

Испытав облегчение от вторжения в ее тесное, влажное лоно, он сделал несколько рывков, когда она прошептала, сдерживая стон:

— Тише, тише…

Запуская пальцы левой руки в серебряные волосы супруга и целуя его, Мирионэль нежно оглаживала правой ладонью фарфоровую кожу его лица.