Высшие Силы знали, чего ему стоило сдержать себя, замерев, подчиняясь ее просьбе.
— Медленно, медленно… — снова зашептала она, слегка отталкивая его, заглядывая в глаза.
В царившей в пещере полутьме, они казались темно-серыми и ярко блестели, отражая свет от переносного светильника, что тускло горел в самой глубине пещеры.
Отдаваясь во власть ее желаний, позволяя ей управлять собой, Трандуил начал медленно двигаться — от напряжения сводило мышцы. Мирионэль видела, как дрожат его полураскрытые губы, прекрасные глаза возлюбленного расширились, потемнели и закатились, он запрокинул голову, волосы молнией метнулись на спину, открывая ее взору шею с напряженными мускулами.
Завороженно глядя на супруга, Мирионэль отдалась ощущению его движений внутри нее, стоны сами собой вырывались из ее груди. Мышцы там, внутри, где двигалась его плоть, сокращались, сжимая его, умножая трение. Трандуил постепенно стал двигаться все быстрее. В голове звучало только одно: «Еще! Еще! Еще!». Сознание, привыкшее контролировать каждое движение, утратило над его телом всякий контроль, принц словно бы стремительно падал, неистово и яростно двигаясь, чувствуя, как Мирионэль извивается всем телом, вскидывает бедра, вскрикивает и содрогается от ощущения движений его плоти, нажимающей на определенную точку внутри нее.
Мучительное наслаждение читалось на лице принца, он словно изведал его глубины, познал до самого дна, наклонив голову, плотно сжимая веки, сдерживая крик, стиснув зубы. Последовавшая разрядка была сокрушительной, на мгновение отделив его от всего мира, сводя судорогой мышцы на ногах.
Со вздохом Трандуил лег сверху на Мирионэль, накрывая собой ее тело, уткнувшись лицом в плечо возлюбленной.
Оба тяжело дышали, сердца их учащенно и гулко колотились. Мирионэль гладила его волосы, разметавшиеся по влажной, от выступившей на ней испарины, спине, шепча ему: «Иримо, иримо мельдо…»
Мурашки волнами пробегали по коже Трандуила, когда он услышал ее голос. Он приподнялся, перевернулся на спину, прикрыв глаза ладонью. Принц знал, что означали эти слова.
— Ты ведь не только из-за этого… со мной сейчас? — спросил он хриплым, показавшимся Мирионэль чужим, голосом.
— Нет, — она качала головой, прижимаясь к нему, устраиваясь на его груди и накрывая обоих покрывалом, — Я с тобой потому, что ты — моя судьба, моя Вечность. С тобой все обретает смысл и значение. Когда ты доверился мне, едва увидев, открыл мне свои помыслы и все, что было твоим, я поняла, что не смогу любить никого другого, потому что никто другой не сделал бы этого для меня. Ты — моя упавшая звезда, мой белый бриллиант чистейшей воды, блистай же, сияй ярче с каждым днем, чтобы твой народ мог черпать вдохновение и надежду в сиянии твоего света…
====== Чужаки из-за моря ======
Комментарий к Чужаки из-за моря Armenelos – столица Нуменора
Tundo (кв.) – Высокий. Прозвище Элендила. Elendil – Друг Звездного народа (эльфов), имя на синдарине, данное наследному князю Андуниэ эльфами, жившими в Средиземье.
Annunaid (синд.) – Вестрон.
Isildur (синд.) – Лунный замок. Прибежище Луны.
Anarion (синд.) – Солнечный (Сын Солнца).
«Из-за Великого Моря в Средиземье я пришел. Здесь буду я жить, и все мои потомки, до конца мира» Дж.Р.Р. Толкин «Властелин Колец. Возвращение Короля».
Из Имладриса от Эльо, Лорда Элронда, вместе с поздравлениями пришли тревожные вести — Враг со своей армией орочих тварей и подконтрольными ему племенами смертных, готовил новый поход против Линдона. Государь Гил-Галад снова вынужден был прибегнуть к помощи Эленна-норэ, прося Владыку Ар-Фаразона выделить несколько военных кораблей, что смогут приплыть в Средиземье, поддержав армии Линдона с моря.
Арменелос не остался глух к призыву Владыки Эрейниона. Помощь, о которой он просил, была ему обещана. Сиятельный повелитель Андора лично собирался прибыть в Средиземье на поражающем воображение своими размерами и мощью флагмане нуменорского флота с громким названием — Адунахор, и высадиться в Умбаре, чтобы встать лагерем недалеко от твердыни Врага и дать там генеральное сражение, следуя всем правилам военной науки.
Да, что ни говори, а окружен, взят в плотное кольцо осады и постепенно уничтожаем, после позорного отступления его воинов, которое без преувеличения можно было назвать бегством, удел Артано был по всем правилам военной науки.
Он теперь и сам видел, что эти второрожденные с острова Митталмар поднаторели в искусстве войны. В последний раз ему довелось иметь дело с их полками под стенами Имладриса. Тогда их было сравнительно мало, всего несколько тысяч воинов, по сути, тогда это был вспомогательный отряд силам Гил-Галада. Сейчас же это была огромная, почти стотысячная прекрасно экипированная сухопутная армия, поддерживаемая с моря мощным флотом.
Рассматривая со стен Барад-Дура вражеские позиции, Артано думал о том, чего ему больше всего хотелось бы сейчас. А хотелось бы ему сейчас больше всего двух взаимоисключающих вещей — чтобы Тано Мелькора никогда не было на белом свете, и чтобы Тано Мелькор сейчас был здесь, защищая его, своего Таирни, раскидывая своим мощным молотом направо и налево сразу оказавшихся ничтожными и жалкими смертных. Мысленно рисуя в воображении эту победоносную картину, Артано ликовал, забыв о реальном положении вещей, когда в его покои постучал слуга из харадрим, принеся с собой переданный ему пергамент, содержащий ультиматум о сдаче Барад-Дура.
«Сдаваться, так сдаваться!» — решил Артано и, тщательно вымывшись, надел серебристые атласные одежды, расшитые золотым орнаментом, и подпоясал тонкую талию широким златотканым шелковым поясом со сложным квадратным узлом, располагавшимся за спиной. Запястья и шею майа украсил комплектом из золота с рубинами, бриллиантами и адамантами. Расчесав и уложив роскошные золотисто-рыжие волосы, так что они волнами спускались на спину и плечи, обрамляя красивое строгой и невинной красотой лицо, он увенчал голову подаренной ему когда-то Тано диадемой из белого золота с сапфирами и крупным изумрудом, казавшимся еще ярче в сочетании с золотисто-рыжим цветом волос Артано.
Накрыв голову капюшоном ослепительно белого плаща из плотной сваленной шерсти, Артано в одиночку вышел из ворот своей крепости. Его, казавшаяся издали хрупкой и уязвимой, стройная фигура резко выделялась на фоне черно-серой выжженной земли, покрывавшей подступы к твердыне Мордора.
Поднявшись на возвышенность, где располагался военный лагерь передовых отрядов осаждавших его крепость нуменорцев, Артано, никем не удерживаемый, торжественно двинулся к белевшему вдалеке шатру самого сиятельного повелителя Эленна-норэ, Ар-Фаразона. Стража, рядовые воины и офицеры, которые встречались на его пути, пока он плавно, не спеша, плыл навстречу очередному крутому повороту в своей судьбе, расступались перед ним, как перед невиданным чудом. Кто-то из свиты короля Нуменора побежал вперед, чтобы предвосхитить Владыке приход Артано. Тот, меж тем, медленно шествовал сквозь толпу бойцов, соединив вместе поднятые к груди руки, кисти которых были невидны из широких, богато расшитых золотой нитью рукавов его длинного, чем-то напоминавшего женское, одеяния.
Торжествующий и грозный, в предвкушении скорой окончательной победы, Ар-Фаразон как раз надевал начищенные до блеска парадные доспехи, когда в его шатер вошел прислужник с вестью о том, что из стен Черной Крепости в ответ на выставленный Ненавистному Врагу ультиматум о сдаче, вышел некто в белом, судя по вполне мирному виду — парламентер.
— Что за парламентер?! — возмущенно воскликнул Ар-Фаразон, сдвинув в гневе темные брови — Мне нужен сам этот мерзкий, ненавистный, трусливый червь! И я выкурю грязную крысу из ее поганого логова или сравняю с землей этот рассадник зла во имя Эру! — от негодования он сжал кулаки, — Этот слюнтяй, правитель Линдона, еще вспомнит, что я ему говорил — я сам, с моей армией, могу справиться с ничтожным врагом, от упоминания имени которого их всех бросает в дрожь, ха-ха! — Ар-Фаразон победоносно рассмеялся.
