— Как ты не поймешь, что я боюсь тебя потерять?! — широко раскрытые глаза Эрейниона устремили свой взор прямо в светло-голубые глаза Орофера.
И снова оба они замерли, не решаясь даже сделать вдох. Первым вышел из охватившего их ступора Владыка Эрин-Гален:
— Ороднор, ты же сам говорил, что главное — победить в этой войне, спасти тех, кто на нас надеется от Тьмы, что разрастается в Средиземье…
— Но если в Средиземье не будет тебя, то я не смогу радоваться красоте его гор, зелени его лесов, щебету его птиц, журчанию ручьев в лесных чащах, шуму морских волн в гавани Митлонда и, превратившись в тень, буду вечно блуждать в потемках, в плену воспоминаний о тебе…
Он бессильно опустился на низенький походный табурет и сложил руки, низко склонив голову и глядя в устеленный коврами пол. Постояв еще несколько мгновений рядом с ним, Орофер уселся прямо на ковры, расстеленные на полу, пытаясь заглянуть в глаза Нолдарана, прикрытые опущенными веками.
— Я не страшусь судьбы и смерти, если так суждено, — заговорил он, стараясь утешить. — Тэран-Дуиль станет мне достойной заменой. В предстоящей битве наш народ подаст остальным пример доблести, бесстрашия и презрения к врагу. Это будет день нашей славы. Знай, что я поведу моих воинов в бой, думая о тебе. Ты, словно острый ледяной шип, пронзил мое сердце… — и синда положил голову на колени Артанаро, прося таким способом о ласке.
========== Часть 14 - Эглерио ==========
Комментарий к Часть 14 - Эглерио
Eglerio (синд.) - Слава! Да здравствует! Ура! боевой клич эльдар
Через два дня после победы в Минас-Итиль многочисленные полки объединенного воинства Последнего Союза подошли к орочьим укреплениям, выстроенным на дагорладской равнине и призванным защитить Мораннон и предохранить Мордор от вторжения в его пределы союзнических армий.
По сведениям гондорской разведки, за Черными Вратами, на покрытом пеплом Ородруина плато Горгорота размещались резервные полки врага, состоявшие из троллей, харадрим, варгов, мордорских орков и прочей нечисти, которая в избытке населяла бесплодные равнины и плато Черной Страны.
Наличие в пределах Мордора этих резервных сил, точные численность и состав которых оставались тайной для союзников, было главным препятствием и, одновременно, главной опасностью для немедленного штурма Мораннон, казавшихся неприступными из-за своих внушительных размеров и числа неусыпно охранявших их стражей из орков, троллей и харадрим, размещавшихся на двух укрепленных башнях по бокам от широчайших створок, на дозорных площадках которых также день и ночь несла караул охрана.
Как только лагеря союзных армий были разбиты, командиры отрядов получили от вышестоящих распоряжение приказать рядовым воинам готовиться к бою, который должен был состояться утром следующего дня.
Противник тоже готовился. Еще на подходе к Дагорладу все заметили, как потемнело небо, заклубились, невесть откуда явившиеся, темно-серые, тяжелые облака, а из жерла Роковой Горы начала изливаться ярко-алая лава, то и дело освещая зловеще-алыми вспышками почерневшее средь бела дня небо. Пепел и частицы черной пыли наполнили воздух. Стало нечем дышать.
Так он облегчал путь своим оркам и прочим тварям, не выносившим солнечного света, а, кроме того, стремился устрашить союзников, сломив боевой дух, отняв свет Анара и чистый воздух, а вместе с ними и силы.
Было решено дать бой на дагорладской равнине, уничтожив тех, кто находился в укреплениях перед вратами в Мордор, и ждать, когда из-за Мораннон на поле боя выступят свежие силы врага.
Такая продуманная тактика поэтапного уничтожения и выманивания, навязываемая укрывавшемуся в башне Барад-Дура Ненавистному, казалась Гил-Галаду и его свите, а также согласным с ними Элендилу и его сыновьям, наиболее выигрышной и влекущей наименьшие потери в живой силе, хоть и подразумевала затяжной характер войны.
Молчавший во время обсуждения общей тактики на последнем, предшествовавшем первому дню битвы, совете командующих, Орофер отправился к шатру Эрейниона едва потушили костры.
Выйдя из своего шатра, прикрывая нос и рот шейным платком, Орофер заметил вдалеке, перед громадой Черных Врат, высившихся на востоке, оранжево-красные огни орочьих костров. Тучи клубились, скрывая от взора звезды, но дождя не было. Вспышки пламени, бушевавшего в недрах Ородруина, озаряли черное небо.
Подумав о том, что Артанаро наверняка не спит, как многие другие в объединенном лагере, синда направился к нему, бесшумно ступая по бесплодной земле.
Отводя глаза всем, кто мог догадываться о том, что связывало их с Эрейнионом, Владыка Зеленолесья не страшился пересудов и сплетен. Даже если они и были, никто не посмел бы открыто осудить их или обвинить в чем-либо. Они все стояли на пороге страшной войны, смерть уже протягивала свои худые руки, чтобы забрать в свой вечный плен сотни и тысячи воинов, что спали сейчас в разбросанных по равнине палатках и шатрах. Каждый их них думал сейчас о себе самом и своих родичах, что оставались дожидаться, затерянные где-то на просторах Средиземья. Кому сейчас было дело до их с Артанаро связи?
— Я так и не смог сказать ей о моей любви, — услышал Орофер чей-то знакомый голос, подойдя к шатру Нолдарана, — Да она и не полюбила бы такого, как я… А теперь слишком поздно…
Прислушиваясь, Орофер замер перед входом. Внутри был кто-то посторонний. В ответ на его отчаянные слова раздался голос стремившегося успокоить собеседника Артанаро:
— Она полюбит, верь мне. Возможно, Леди Келебриан уже питает к тебе чувства…
— Нет! Не говорите этого! — запротестовал хрипловатый голос. — Если я погибну завтра, мне будет больнее умирать…
— Эльо, ты не погибнешь! Я вижу будущее для вашей с Келебриан любви. И за это будущее, за будущих детей и за их счастливую жизнь мы сразимся завтра с врагом.
— Но если…
— Нет! Ты не имеешь права так думать! И не имеешь права умирать… Уж если кто и должен погибнуть, так это я. А ты займешь мое место, будешь править Имладрисом и Линдоном. Лорд Глорфиндель и мой наставник, Ньовэ Корабел будут помогать тебе.
— Нет, мой Владыка! Без вас нам не победить! Ведь это вы собрали Великий Союз! Благодаря вам у нас все получилось и с вами, ведомые вашей верой в победу и помощь Валар и Единого, мы победим! Я часто спрашивал себя эти годы, что шла подготовка к войне, откуда вы черпаете силы, как можете оставаться столь неколебимы в вашей вере. Сейчас я понял — моя любовь отнимала силы у меня, делая слабым, заставляя сомневаться, страшиться грядущего, а вы, не знающий ее пагубного влияния, всегда оставались сильным, как и должно великому мужу.
— Эльо, ты не прав! Любовь делает нас сильными! В ней скрыт неисчерпаемый источник силы, и она щедро дает их, когда мы нуждаемся в этом. Я тоже, как и ты, люблю…
— Вы? — удивленно переспросил Элронд.
— Да, я. И в этой любви моя сила, моя вера, моя эстель, которую ничто не сможет поколебать.
— Кто эта дева?.. — с сомнением в голосе начал Пэрэдель. — И почему вы, обладающий всеми возможными достоинствами, до сих пор не захотели соединить с ней судьбу? Я никогда не смогу поверить, что она не отвечает вам взаимностью…
— Друг мой, я говорил об иной любви, — заговорил в ответ Артанаро. — Я люблю наш многострадальный народ, я люблю землю, в которой живу, я люблю моих ушедших родителей и других родичей, что, как я надеюсь, возродились к новой жизни к Благословенной Земле. Я люблю небесный свод и все звезды, что блистают на нем, люблю Валар и Единого и все их творения…
— Я тоже, но это другое! — разочарованно воскликнул Элронд. — Все это я тоже люблю, но любовь ко всему сущему я чувствую через любовь к Келебриан, посредством ее! Неужели же нет девы, что владычествовала бы над вашим сердцем, как Леди Келебриан над моим?
Повисла пауза.
— Нет, Эльо, такой девы нет, — едва слышно молвил Эрейнион.
Тяжело вздохнув, Орофер побрел прочь от шатра Владыки нолдор. Он услышал довольно, чтобы снова ощутить острую боль, иглой вонзавшуюся в сердце, распространяя отголоски спазмов по всему телу. Артанаро не ждал его этой ночью, предпочитая беседовать со своим герольдом о Леди Келебриан, убеждая Элронда, что сердце его свободно и нет такого существа, которое царило бы в нем, заставляя его биться чаще. Наверняка, ему жаль, что нет девы, с которой он хотел бы прожить вечность…
