Не писалось. Творческая муза бросила меня на произвол судьбы и «шедевральные» творения временно стали недоступны. Наступила ни клиническая, ни биологическая, а самая настоящая творческая смерть! Без этой крылатой ну никак!

Вот и пришлось от безвыходности и «глухости» положения заняться попрошайничеством в отрогах Парнаса. Типа, боги, не жмотьтесь. Дайте музу хоть на прокат для разгона. Не подыхать же молодому красивому в творческих муках! Ломка крутит аж на всю многоэтажку слышно! Соседей пожалейте!

Услышали боги вопль вопиющий, творца обделённого. Выдали как милостыню прокатную музу никем не востребованную. Заявилась на дежурном облаке от Яндекса. Вся такая нежная, хрупкая аж на свет просвечивает. Запорхала вокруг головы вентилятором, в ручонках еле держит свои гусли радужные.

Наконец пристроилась на плече кое-как, и принялась по лучикам-струнам пальчиками скрестись. Музыка полилась – божественная. А как запела ангельским голоском, я аж дышать перестал от изумления. Разлилась во мне похмельном та песня рассольчиком с колокольчиком. Тут и растаял от неги с блаженством. Сопли, слюни потекли и сам растёкся в кресле как нечто жидкое.

Проснулся утром в состоянии неудовлетворённой творческой потенции. Естественно, этой «снотворной» с крыльями уже нет. Результата тоже. Бумага девственно чистая. Ни одной строчки. Во сне как оказалось даже при музе не пишется.

Вот тебе и божья аренда, подумал я. И на небесах развели как лоха последнего. Устроили эдакий «прокат» на прокат. Плюнул в сердцах на бумагу чистую, да взялся за «горькую», а к концу бутылки горе моё неуёмное переросло в гневное творческое негодование.

Постучал я каблуком ботинка по их Парнасу и на всех законных основаниях потребовал немедленной компенсации за «развод» не по понятиям. Тамошние обитатели для начала пытались меня приструнить, запугивая стражами небесными с карами божьими, но мне-то опосля пол-литра море по калено и гора их святая ниже пояса. Я им считай в двух словах да на руках с пальцами популярно объяснил, что вертел их всех и стражей их в том числе на своей обособленной части тела, что для убедительности достал для устрашения.

Толи их действительно напугала моя решительность, толи сжалились над размерами «вертелки» показанной, поняв, что и так по жизни мужик обижен дальше некуда, выслали в качестве бонуса новую, не снотворную, а будоражащую.

Заявилась эта стре-коза с двумя чемоданами. С виду не муза, а шалава какая-то ни пойми во что одетая, притом ни то пьяная, ни то, обкуренная. В общем со странной на вид паталогической весёлостью.

Не успел я о её музыкальных пристрастиях поинтересоваться, как она их мне сама продемонстрировала. Чемоданы оказались вовсе не чемоданами, а колонками божественной мощности и такую эта клубная муза мне дискотеку устроила, что чуть не сдох, как творческая личность.

Какие там идеи да сюжеты с мыслями. Бесиво началось с танцами непотребными. Соседи подключились, спасибо им. Кто в дверь колотил, кто по трубе отопления. Соседка снизу швабру о потолок сломала. Вот только они люди оказались нетворческие. Им медведь на ухо наступил. Всё никак не могли в такт попасть. Колотили кто во что горазд.

Проснулся на полу. Всё болит. Толи уплясался до упада, толи соседи всё же достали и попинали от души. Не помню. Стре-козы тоже нигде не видно. Ну с ней всё понятно. «Отарендила» своё время и на базу упорхала.

Обиделся я на Парнас. Долго ходил злой, посматривая в его сторону. Дня три так ходил. Не пил. Держался, а потом сорвался и вся злость накопленная, прорвалась как городская канализация. Зыркнул я мутным взглядом на гору священную и попёр из меня – натуры утончённой да творческой, абсолютно нелитературный фольклор. Да как попёр! Пожалел, что запись на мобильнике не включил.

Местоимениям с союзами негде было втиснуться, где уж там словам книжным. Я им такое сложноподчинённое предложение выдал, используя единственное слово из трёх букв в разной модификации со словообразованиями, там ни только боги, сам Парнас закачался. Я творец, из конца в конец или кто? Имею полное право на нормальную рабочую музу!

Как только выдохся, заявилась ко мне в дом баба какая-то. С виду нормальная такая бабёнка, но с крыльями и арфой подмышкой. И вся такая женственная, при всех делах, как положено. Только я приступил, так сказать, к творческому изучению её конфигурации, как она арфу из подмышек достаёт, и вместо того, чтобы запеть ангельски, как врежет мне ею промеж глаз.

Стою, обалдеваю. В ушах звон колокольный, в глазах салют праздничный, а она меня за шкирку берёт и в кресло силой усаживает. У меня в руках тремор, язык отсох, в мозгах чистота девственная будто только что родился. И тут эта дева крылатая как зашипит мне на ухо змеёй подколодной: «Ну-ка быстро работать начал. Я кому сказала!».

Вот сижу который день. Работаю. А эта мегера над душой стоит. Как что ни так, расслабился, сразу бряк по башке. Были бы мозги, давно б сотрясение сделалось. В общем устроила она мне тут военный матриархат, сволочь крылатая. Ну, думаю, я тебе устрою, зверюга музовская. На, получи…

Москва – столица победившего феминизма России. Сверкающая словно огромный кристалл Сваровски или правильнее сказать россыпь миллиардов кристаллов в оправах из металла с полимерным зеркальным напылением под золото всевозможных оттенков, серебра и никеля, гранённых поляризованным стеклопластиком всех цветов радуги. Яркими рекламными девайсами всех вероятных и невероятных размеров, раскрасок, фактуры и многомерности. Всё блестит, сверкает, искрится. Ну как можно не любить эту мегополюсену – мать их.

Вылизанные дороги с ещё больше зализанными электромобилями, бесшумно снующими во всех возможных и невозможных направлениях, а не только по строго очерченным полосам разметки. Стоит только присмотреться к этому броуновскому движению и можно не задумываясь сделать вывод, что эти транспортные средства просто едут туда, куда хотят, но при этом умудряются не сталкиваться и ни сигналить матом друг на друга в истерике. Машины ехали прямо, боком, наискосок с заносом. Единственно какого движения нельзя было наблюдать на дорогах, так это движения задним ходом. Оно у них просто отсутствовало за женской ненадобностью.

Лидерши победившего феминизма в пух и прах разбили шовинистические утверждения прошлого, что женщина за рулём – это обезьяна с гранатой и непременная причина аварии. Вот они. Едут, куда хотят, как хотят, упразднив всякие правила дорожного движения и ни одной аварии! Правда женщины в машинах действительно были, а вот руля там никакого не было. И педалей никаких не было, чтоб их утончённым натурам не приходилось путать газ с тормозом и ещё там с чем под ногами мешающимся.

В них вообще ничего не было из арсенала прошлых времён, кроме самой машины с мягкими диванами и всеми необходимыми женскими аксессуарами с зеркалами, ящичками, полочками и бортового искусственного интеллекта как минимум третьего уровня. А ниже ни-ни. Безопасность – наша всё!

По полированным тротуарам утопающим в разномастных цветочных клумбах, декорированных узорным кустарником и модельно остриженными деревцами, всё строго по фен Шую, с разной скоростью жизни двигались горожанки. За редким исключением отдельные особи торопливо цокали в режиме бизнес-леди с дежурной маской на лице, мол вы тут все мусор бездельный, одна я вещь ценная, вся деловая и по горло занятая. Большинство же вальяжно выгуливалось либо в гордом одиночестве с романтической задумчивостью, либо исполняя парное хождение, всех вокруг разглядывая и себя показывая. Но всё же в большинстве случаев семенили походками киношных зомби уткнувшись в ручные и наручные девайсы.

Кто-то выгуливал домашних животных, таща их на поводках или руках, либо животные тащили своих хозяек. Всё зависело от массогабаритных характеристик системы: хозяйка-питомец.