Был вечер понедельника. Всеобщий рабочий день закончился уже чуть более двух часов назад, а так как маразматическое утверждение, что понедельник день тяжёлый с концом патриархата канул туда же, куда и само это явление, то во всём городе чувствовалась лёгкость, непринуждённость и всеобщая удовлетворённость очередным нескучно проведённым рабочим днём.

Но это картинка центра столицы, а вот на окраинах полотно мегаполиса выглядело несколько иным. Нет, здесь не было развалившихся хибар и улицы не напоминали городскую свалку. Боже вас упаси, как вы могли такое подумать. Окраины были идеальны чисты, ухожены. Просто в отличие от центральных районов, здесь было значительно тише и в звуковом сопровождении кипучей жизни, и в световом. Реклама была, куда без неё, но тут она вела себя значительно скромнее и ни так агрессивно набрасывалась на органы чувств местного населения огромных спальных районов.

На восточной оконечности столицы, практически упираясь в заросший травой по пояс МКАД, пропади он пропадом, почти у самого его охранного периметра, приткнувшись задним фасадом к лесному массиву на месте старого забытого кладбища, скромно пристроился шедевр современной архитектуры, но без каких-либо признаков фешенебельной жизни.

Никакой кричащей рекламы, притом в прямом и переносном смысле этого слова. Никаких сверкающих вывесок и мечущихся туда-сюда транспарантов. Полная тишина, покой и умиротворение с пением птиц, шуршанием молодой листвы деревьев и ласковым вечерним солнцем.

Небольшое по размерам строение с навороченными спортивными площадками по бокам и довольно обширной огороженной автостоянкой перед ним казалось задремавшим, как и шедевры автопрома в количестве трёх единиц на вылизанном перед ним асфальте.

Малюсенький красный мини, вместимостью максимум на две особи. Туда больше просто не влезет по габаритам. Хотя можно с абсолютной уверенностью утверждать, что хозяйка предпочитает исключительное одиночество в передвижении на этой малютке.

По цвету, размеру и конфигурации машинки можно предположить, что обладательница этой игрушки страдает комплексом детской инфантильности, хотя против этого был тот факт, что на четырёхколёсном девайсе отсутствовало какое-либо украшательство. Ни рюшек, ни оборок, ни кукол приляпанных. Отсутствовали реснички на фарах и поворотниках. Ни одного постера, наклейки и граффити. Абсолютно чистая от каких-либо надписей, кроме номера, на котором красовалась лаконичная надпись: «люся», притом именно так, с маленькой буквы. С большей вероятностью эта «люся», если и страдала комплексом, то это был скорее всего комплекс собственной неполноценности.

Кстати, с исчезновением патриархата в идентификации жительниц столицы исчезли и отчества, зато появились матчества. Ещё одно замечание в этой области: Люся – это не сокращение от Людмилы. Люся, она и есть Люся. Что тут не понятного?

Рядом с «люся» припарковался огромный чёрный монстр-внедорожник с высотой колёс как раз на уровне рядом стоящей мини. Непонятно, где этот внедорожник ездит в Москве вне дорог? Это ж ещё поискать требуется. Но факт его наличия говорил сам за себя. В отличие от красной машинки он не блестел, как у кота причиндалы, а был матовый. Даже множество различных дуг и спойлеров не выделялись никелированным блеском, как обычно это бывает, а имели тот же чёрный матовый коллаж.

Даже боковые зеркала заднего обора в данный момент были затемнены и ничем не выделялись из общего зачернения. Единственными цветными пятнами на этом жутковатом электрозвере были сине-красные вёдра мигалок, установленные в ряд на крыше кузова, да светлый фон номера, на котором красовалась опять же красно-синяя надпись: «МАША», да внизу светлела полоска букв: «закон и порядок».

Что хотите, думайте о хозяйке этого индустриального монстра, но, по-моему, тут всё и так понятно. Что говорится без комментариев. Нет смысла отыскивать какие-то комплексы, а сразу необходимо ставить диагноз.

Чуть подальше, отдельно от этой парочки пристроилась изящная золотая штучка, напоминающая собой гоночный пентакондакоптер. Ну для гонок она, конечно, была не совсем приспособлена, и не пента, а всего лишь тетраконда, тем не менее коптер. Этот шедевр промышленного искусства действительно не только мог ездить по дорогам, как прочая шелуха на колёсах, но и летать, хотя это в черте города было категорически запрещено. Да и искусственный интеллект этой машинки не в пример соседкам был четвёртого уровня, т.е. на целую голову круче.

Но и среди автокоптеров эта штучная, а не серийная модель буквально причала роскошью, вычурностью и спецзаказанностью. Такими игрушками по баснословным ценам обладал лишь один единственный круг современного общества – мажорки и никто кроме них.

На номерном знаке в форме платинового слитка, инкрустированного россыпью промышленных алмазов, искусственными рубинами было выложено: «Милена!!!». Несмотря на то, что машина стояла на парковке и, судя по всему, уже давно, светодиодная подсветка номера продолжала жить полноценной жизнью: бегая, мигая и вспыхивая. А что поделать? Понты для этого среза общества – всё!

У единственной входной двери здания скромно высвечивалась надпись на панельном дисплее: «Закрыто. Санитарный день». Именно этим и объяснялся спящий режим и самого здания, и прилегающей к нему территории.

Вообще-то в обычные дни, весь этот комплекс являлся ярким и светлым пятном в простоте урбанизированного окружения, но только не в понедельник. Сегодня не маячила 5-d голограмма, зазывающих всех в центр здорового совершенства «Милена». Ни разливались вокруг разноцветные лучи с ритмичной музыкой. Ни сыпался искусственный снег огромными снежинами, сверкающими в рекламных лучах и создавая ощущение сказки.

В обычные дни здесь действительно довольно многолюдно. В спальном районе, на окраине коего и стоял этот шедевр роскошной жизни, был единственным культурным местом подобного уровня. К тому же комплекс представлял некий элитарный клуб местных авторитеток, от того практически никогда не пустовал. Ну, где ещё можно было продемонстрировать успешность жизни, собравшись с себе подобными, ни на скамейке же у подъезда, как это делалось раньше!

Снаружи комплекс был крайне своеобразным. Он представлял собой строгий и глухой параллелепипед из облицовочного керамостекла, и входная дверь была единственным отверстием в этой строго геометрической фигуре. Ни одного окна, ни одной лишней детальки, только неприметная раздвижная входная дверь по центру из того же материала, что и всё здание.

С первого взгляда даже не имелось возможности определить сколько в нём этажей. Ну, единственно как можно было логически догадаться о его трёхуровневых внутренностях, так это то, что половина верхнего этажа была сделана из самого настоящего хрустального стекла, притом не только стены по всему периметру, но и потолок. Эта часть комплекса являлась кафе и как вы уже, наверное, догадались, исключительно здорового питания. Только сегодня оно было пустым. Столы и удобные стулья подняты под прозрачный потолок, а по полу тихо шелестя ползал робот-уборщик.

Пол уже был давно вылизан, но искусственный интеллект первого уровня был запрограммирован на постоянную уборку вне зависимости от функционирования кафе. Единственное его время отдыха была подзарядка, когда он покидал свою рабочую зону и уползал на станцию.

Вторая, закрытая от посторонних глаз половина третьего этажа была супер навороченной кухней, полностью автоматизированной и тут роботы с искусственным интеллектом первого и даже второго уровня сложности находились в полном бездействии, так как главным здесь был «шеф» – искусственный интеллект аж третьего уровня и он ни допускал лишнего и не нужного мельтешения в своей епархии. Даже тупые роботы-уборщики и чистильщики кухонного оборудования смирно сидели на своих станциях в ожидании команды свыше.

Ещё один труженик-трудоголик трудился на крыше. Вернее, их там было два, но трудились они по очереди. Вдвоём эти санитары «верхнего уровня» работали лишь когда погодные условия с их точки зрения ухудшались, а сегодня погода благоприятствовала отдыху. Были эти крышатёры значительно крупнее своих «домашних» аналогов, в специальном защитном панцире, да и мощнее полотёров, оттого не только шелестели, но и ворчливо гудели, всасывая в себя вредную пылюку, принесённую с города ветром.