– Мой брат, Коди, – произнесла я, часто дыша, отгоняя лезущие в голову мысли, что подобно картинкам в калейдоскопе крутились внутри. – Он в больнице. И я еду к нему.

Я ринулась внутрь, расталкивая всех на ходу, насколько то было возможным. Блэйк и Камилла следовали за мной.

– Возьми машину Макса! – крикнула мне на улице Камилла, когда я вышла на дорогу. – Вот ключи.

Она кинула мне ключи и застыла на крыльце с мёртвым взглядом. Из дома выбежал Блэйк.

– Лия, подожди! – подбежал он ко мне. – Давай я тебя отвезу!

– Нет, – спокойно ответила я. Голова пульсировала. Мне не хотелось ранить его, но это было моё личное дело. Это моя семья.

– Но почему? – не унимался он, когда я уже села на водительское сиденье. – Позволь помочь тебе.

– Нет, просто…, – остановилась я на полуфразе. – Просто это моё личное дело, мои проблемы. Извини, но я не хочу тебя втягивать.

Я не дала ему возразить, нажав на педаль газа. Прав у меня не было, но водить я умела.

Мотор заревел, и машина сорвалась с места.

Передо мной проносились огни уличных фонарей, единственные источники света в ночной темноте. Мне сигналили водители машин, некоторые даже выкрикивали, но мне было всё равно.

Я мчалась по ночному городу к Центральной больнице, не подозревая о том, как звонок матери изменил всю мою дальнейшую жизнь.

Белые стены, запах медикаментов, снующие туда-сюда доктора и медсёстры, пациенты, медицинские каталки, белый свет ярких ламп на потолке…

Я сидела в приёмном покое Центральной больницы. Пару минут назад я ворвалась в её двери, требуя от медсестры в регистратуре пропустить меня.

– Успокойся, милая! – она даже встала со своего места за стойкой. – Объясни, в чём дело?

– Мой брат, Коди Фарелл. Он здесь? – выговорила я, часто дыша.

– Коди Фарелл? Подросток?

– Да, это он. Так он здесь? Мама сказала мне ехать сюда.

– Подожди минутку, – сказала она мне и заглянула в свой компьютер. – Он в палате пятьдесят четыре, на третьем этаже.

– Спасибо! – хлопнула я по стойке и рванула к лифту. Через пару минут я уже шла к его палате. У двери на стульях я заметила одежду и сумку. Это были мамины вещи.

– Мам? – позвала я, входя в палату. Внутри был рассеянный свет.

– Лия? – мама сидела на стуле у постели, на которой лежал Коди. Вид у мамы был измученный.

Я подошла ближе. Коди. Мой брат, Коди, лежал на кровати, весь в ссадинах и со швами на лице, руках. Остальное тело было прикрыто одеялом, и я не могла сказать, насколько серьёзны повреждения.

На шее у Коди был воротник, голова перебинтована, во рту стояла трубка аппарата искусственного дыхания. Рядом была капельница и препараты-контролёры сердцебиения, дыхания и давления.

– Господи, Коди, – тихо сказала я, подходя к нему и касаясь его руки, тоже перевязанной в районе запястья. На брата было страшно и грустно смотреть. – Что произошло?

– Авария, – хриплым голосом невыплаканных слёз ответила мама. – Если бы я только знала…

– Знала что, мам?

– Что он участвует в гонках, милая. Если бы я только знала, – мама закрыла лицо ладонями. Я вскинула бровь. Гонки?!

– Не плачь, мам, – подошла я к ней и обняла. – Коди выкарабкается. Он сильный.

Так вот где он пропадал всё это время. И сегодня, когда я собиралась к Фелис, он так торопился… Вот его тайна. Он был гонщиком. Я была несколько поражена. Надо с этим разобраться, но позже.

Дверь палаты открылась, и появился молодой доктор приятной внешности.

– Здравствуйте, я мистер Ньюман. А вы, должно быть, мать и…, – он помедлил.

– Сестра, – сориентировалась я. – Я его сестра, Лия.

– Понятно, – мистер Ньюман записал что-то в своём листе на карте. – У вашего сына, миссис Фарелл, серьёзное повреждение мозга. Внутреннего кровотечения удалось избежать, но опасность всё же есть. Дело в том, что…

– Говорите же! – сказала я, видя, что он намеренно медлит с ответом, чтобы мы восприняли его более спокойно, хотя это ничего не изменит. К плохим новостям никогда нельзя подготовиться.

– Хорошо, – видя мой напор, он продолжил. – Дело в том, что ваш сын сейчас без сознания, и мы полагаем, что есть опасность комы.

Голова мамы опустилась, и она заплакала. Я погладила её по плечу, желая забрать эту её боль, но не могла. В моей груди клокотало море гнева, печали, грусти и чувства беспомощности. Гнев у меня вызывала ложь брата, который скрывал ото всех своё возможное тайное увлечение, грусть и печаль из-за неудавшегося поцелуя с Блэйком, беспомощность – я не могла ничего, абсолютно ничего сделать для брата. Оставалось лишь надеться, что он выкарабкается.

– Доктор, – обратилась я.

– Да, – мистер Ньюман посмотрел на меня, ожидая вопрос.

– Скажите, если…, когда он очнётся, с ним всё будет в порядке?

– Я не хочу вас расстраивать, но травма мозга и конечностей была серьёзная. Есть большая вероятность, что он не сможет ходить.

– …, – я ничего не сказала и вновь посмотрела на Коди. Я не могла поверить, что его жизнь может оборваться в любой момент, ведь кома – это всё равно, что смерть.

Доктор ушёл, а я осталась с мамой в палате. Она перестала плакать и взяла брата за руку.

– Коди, сынок, пожалуйста, очнись! – умоляла его она, но он не слышал. Мамины слова остались без ответа.

– Мам, тебе надо отдохнуть, – сказала я ей. Она посмотрела на меня красными заплаканными глазами. Наверное, она как раз возвращалась с работы, когда ей сообщили о Коди. Она была очень уставшей. – Езжай домой, поспи.

– Она права, дорогая, – в палату вошёл отец в белом халате, накинутом на плечи. – Послушай свою дочь.

Отец подошёл к маме и поднял её со стула, надевая на неё пальто и давая в руки сумку.

– Майкл, ты же…

– Мне позвонили на работу, и я приехал, как смог, – сказал папа и посмотрел на меня. – Лия, я отвезу маму домой и приеду снова. Подожди меня здесь.

– Да, папа, – кивнула я, и отец увёл маму под руку прочь из палаты. Я осталась с Коди одна.

Сев на стул, я обняла себя за плечи и только сейчас поняла, что на мне пиджак Блэйка. Я забыла его вернуть.

– Коди, Коди. Что же ты наделал? – спросила я, не ожидая ответа. Аппарат искусственного дыхания работал равномерно, никаких признаков того, что он меня слышит, фиксируемые аппаратами-контролёрами, не обнаружилось.

Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза. На меня нахлынули мысли, до этого моя голова была пустая, я не могла ни о чём думать. Мозг бы просто не выдержал.

Передо мной возник образ Блэйка, наших минут близости на лестнице, почти поцелуй. Я ощутила его здесь, как будто он был рядом, вернулась в то мгновение.

Но в реальности передо мной лежал полуживой брат, а вокруг была больничная палата. Всего за один день моя жизнь переменилась.

Я смотрела на брата, которому не могла помочь. Моя голова начала тяжелеть под грузом навалившихся событий, мыслей и переживаний. Аппарат искусственного дыхания равномерно работал, и этот звук постепенно успокоил меня, и я закрыла глаза, растянувшись на стуле. Запах Блэйка на его пиджаке напомнил о его улыбке, и я позволила усталости взять верх и заснула.

Не знаю, сколько я проспала, но очнулась я уже не в больнице. Я лежала дома, в своей кровати. Протерев глаза, я увидела рядом с кроватью дремлющую Камиллу. Она сидела в кресле, свернувшись калачиком. При виде подруги я улыбнулась.

– Камилла, – шепнула ей я, привставая. Она тихо вздохнула, а потом медленно открыла глаза и не сразу поняла, что происходит.

– А-а, что? – произнесла она спросонья. – А, это ты. Проснулась.

– Давно ты здесь? – поинтересовалась я.

– Я пришла в больницу с Блэйком, когда твой отец забирал тебя из палаты брата домой, – она коснулась моей руки и сжала её. – Мне так жаль, милая.

– Не стоит. Это не твоя вина, – произнесла я, смотря перед собой. – Если бы Коди не лгал всем, этого, может быть, и не произошло.