Как-то днем спустился в заведение среднего пошиба – наугад, от нетерпения. К чертям, думаю, этот ваш «Трипадвайзор», комменты все равно нерелевантны. После уже, вечером, прочитал, что в кафе любят соотечественники прохлаждаться, – о чем сообщали разочарованные туристы, в основном наши.

Внутри было малолюдно: за барной стойкой маячила улыбающаяся голова девушки; кто-то снимал на телефон гитариста, который сидел на стуле в углу, набренькивая что-то томное.

– Уна канья, пор фавор! – щегольнул я фразой из путеводителя.

Принесли пива. Едва распахнул меню – грянула родная речь:

– За…сь, амиго!

Ну, приехали… Человек с телефоном развернулся – в поисках того, кто бы разделил его эстетическое удовольствие.

– Годно лабает, а! – похвалил он музыканта, глядя на меня.

Лицо волго-вятского формата, бордовая футболка, имитирующая форму сборной России, черные джинсы, белоснежные кроссовки…

Пиво я допил залпом. Хотел попросить счет, но соотечественник помешал:

– Зёма, что ли?

Я малодушно подтвердил.

– Антоха, – протянул он лапу, осклабившись. Схватил с соседнего столика бутылку и бокал, уселся напротив; плеснул в мой стакан красного: – За знакомство!

Антоха оказался ижевчанином, проживающим в Москве и продающим там корейские автомобили.

– Ну, за Россию!

Во избежание патриотической серии, я спросил, что тот делает в Мадриде. Антоха шмыгнул, глотнул вина:

– Женщины идея… Запарил ты, говорит, меня, езжай-ка на недельку, развейся. В Праду там сходишь, винища попьешь, а не пивка. Футбол нормальный посмотришь – всегда ж типа мечтал на «Реал» сходить…

– То есть, «запарил»?

– Ну, я уже целый год ей вроде как мозг выношу. Достал, мол, со своей ревностью, и все такое… Я ревнив, да, есть немного. Но если по чесноку – не в этом дело. Ржать будешь… Короче, все из-за животных.

Я был невозмутим.

– В двушке нашей, кроме нас, еще целый зоопарк, – Антоха стал загибать пальцы: – кот-кастрат, кошка, на всю башню расторможенная, еще какая-то писклявая птичка, еще улитка, размером с эту птичку, но главное, – Антоха потряс большим пальцем, – кобелище марки немецкий дог, размером с теленка. И вот это чудо, бл…, природы – это п…ц, брат… Он ведь все делает за двоих! – и жрет, и… ну, ты понял.

– Да уж… И эта фауна в комплекте с женщиной шла?

– Не, постепенно накопилась, под шумок – во время конфетно-минетного периода, когда я не очень бдительный был… Потом уж я женщине говорю: «Товарищ директор зоопарка, утомило меня ваше зверье! Может, псину хотя бы переселим? – к теще, например». После такого предложения мне доступ к телу на две недели был закрыт. Хотя все черновые обязанности – как замдир – я должен был четко исполнять… Обидно.

Антоха помахал официантке пустой бутылкой.

– Да, братан, такие дела… Но ты знаешь, если по чесноку, мне все эти Прады, Сантьяги эти Бернаберы – на хер бы не нужны. Я даже города толком не видел за три дня. Сижу тут, бухаю, музло их унылое слушаю, из «Вконташи» не вылезаю – пишу Ленке: люблю, мол, туда-сюда, спрашиваю, как там Максик…

– Максик?

– Ну. Дог этот – Макс. Она его так называет. Меня хоть бы раз Антошей назвала…

Он наклонился:

– Братан, нескромный вопрос: скажи честно, ты когда-нибудь видел немецкого дога в возбужденном состоянии?

Я признался, что не имел такого удовольствия.

– Повезло тебе, брат! Щас покажу, у меня на телефоне…

– Э-э, нет-нет, лучше не надо…

– Да шучу! Не очкуй. Хе-хе.

Антоха обернулся, выглядывая официантку, которая не спешила с вином.

– Пойду-ка отолью, что ли, – сказал он. – Я резко. Ты не убегай только, ок? Тебе ж в Праду не надо?.. Ну и за…сь.

Когда Антоха исчез, я положил на стол деньги и вышел.

Через два дня я увидел его в аэропорту, в зоне вылета. Он прихрапывал, сидя неподалеку от выхода на посадку, – подперев щеку, раскинув ноги. У нас был один гейт; московский самолет вылетал на полчаса позже питерского.

Когда объявили мой рейс, я растолкал Антоху. Мало ли, подумал, – проспит еще замдир.

Закваска для йогурта. Баклажаны. Морковь. Так начинался список продуктов для похода на знаменитый фермерский рынок «Коза-Дереза». Список лежал в цветастой экосумке. Сумку несла девушка Лиля. У Лили были кулинарные планы на вечер и проблемы с ориентированием в незнакомых местах. Рынок оказался чудесным. Приветливые продавцы в зеленых фартуках с улыбающейся козой. Деревянные лотки с фруктами, разложенными по цветам радуги. А главное… «Доброе утро. «Зеленое радио» приветствует вас». Лиля мысленно ответила дружелюбному радио и занялась поиском необходимых продуктов. Часы летели незаметно.

Через несколько поворотов среди прилавков с ярко-красными помидорами и белоснежным творогом Лиля поняла, что заблудилась. На очередной развилке она наткнулась на плакат «Мы расширяемся! Национальная программа развития сельскохозяйственного foodservice…» Ниже была карта рынка, похожая на сказочное дерево. Ясно было одно: попав сюда через просторный вход, ты уже никогда не выберешься отсюда. И это сказочное дерево росло не по дням, а по часам, что наглядно показывала карта: свежие веточки рынка были пока обозначены пунктиром. Если все веточки вырастут, то рынок займет несколько районов, все ветхое жилье вокруг снесут, а потом и до ее бесперспективной жизни доберется перспективный рыночек. А в воздухе гремело вездесущее «Зеленое радио»… «Приглашаем вас на дегустацию свежей рыбы. Сектор 3.8, павильон 1615.» Какую рыбу едят свежей, Лиля не знала и знать не хотела. Вывеска соседнего павильона обещала «Fast casual Медовуху»; на полках стояли бутыли с медовухой в виде медвежат, журавлей и уточек. Возле сооружения, напоминающего наскоро сколоченный кабак, стоял пьяненький мужчина и раздавал зеленые флаеры, зазывно горланя: «Добро пожаловать в точку общепита с современными концепциями!» Мужчина сунул Лиле флаер с надписью «Экопиво, чтобы солнце Вам светило!». Возле пустого павильона сидели нищие в зеленых футболках с улыбающейся козой, видимо, чтобы не выбиваться из стилистики рынка.

От блужданий, сказочных деревьев и веселых козочек у Лили закружилась голова, силуэты палаток закачались, и Лиля грохнулась на землю. Когда она открыла глаза, то оказалась на сцене родного клуба художественной самодеятельности «Лужок» в костюме курочки. Над ней летели фанерные белые облака, вокруг росла изумрудная трава из поролона, а в зрительном зале сидели овощи: Баклажаны в пиджачках, дылды-Морковки в ботинках на платформе, простаки-Картофелины в мятых штанах и маленькая черная Редька с портфелем. Прищурившись, Редька щелкнула пальцами, и из фанерных облаков хлынул дождь. Лиля закудахтала, а овощи начали галдеть и бегать по залу. Воспользовавшись суматохой, намокшая курочка-Лиля помчалась к открытой двери. Махая крыльями, Лиля выбежала на крыльцо, оттолкнулась лапками и… полетела. Поднимаясь все выше и выше, курочка заметила внизу старую водокачку и односельчан, показывающих на нее пальцем. «В Москву! В Москву!» – думала Лиля.

Кто-то плеснул Лиле воду в лицо. Очнувшись, Лиля увидела того самого мужичка с зелеными флаерами. «Цыпа моя», – нежно сказал мужичок, обмахивая Лилю флаером. Лиля шарахнулась от него и побежала к зеленой вывеске «Выход», второй раз за сегодняшний день. Она, конечно, не заметила нарисованную козу на вывеске. Она держала табличку с пояснением «Выход из сектора 3.8. Вход в сектор 3.9». Лучше бы Лиля осталась в секторе 3.8, вышла замуж за пьяненького мужичка и всю жизнь питалась сырой рыбой. Едва только Лиля вышла из сектора 3.8, двое нищих в зеленых футболках закрыли ворота и дали друг другу «пять». Раздался щелчок, и на воротах повис черный замок. Цветастая экосумка, забытая впопыхах Лилей, лежала на земле, и из нее тонкой струйкой сочилась закваска для йогурта.

Как хорошо, что в фейсбуке есть напоминалки про дни рождения! Чуть не забыла, сегодня день рождения у Сашки! Мы с Сашкой уже давно не виделись, лет пять, наверное, а может и больше, но благодаря фейсбуку на связи. Много раз собирались встретиться, но все никак не найдем время. «Как дела? Давай как-нибудь пересечемся», – пишу я ей. «Все ок, давай», – отвечает она, и так до следующего раза, но ощущение такое, что только вчера расстались, ничего не изменилось, а это так здорово! Надо все-таки обязательно увидеться, Сашка такая классная и веселая!