Охранник занес руку, чтобы ударить ее по щеке.

– В-пятых, ты плохо управляешь временем, – закончила Риччи, не пытаясь уклониться.

Солдат застыл с занесенной рукой и внезапно растаял в воздухе.

Риччи оглянулась и обнаружила, что ее камера растворилась в туманной дымке, потеряв четкость, словно на размытом фотоснимке.

Она снова посмотрела на место, где стоял стражник. Теперь на этом месте возникла женщина – очень красивая, с длинными темными волосами.

– Ты догадлива, капитан Рейнер, – произнесла она. – И очень любишь жизнь. Большинство заключивших адскую сделку уже сдались бы.

– Я знала, что все вокруг подделка, – усмехнулась Риччи, освобождаясь из кандалов так легко, словно они были сделаны из бумаги. – Просто мне потребовалось время, чтобы в это поверить. Кто ты?

– Лилиас.

– Как ты выглядишь?

– Так, как ты меня видишь.

– Не пытайся меня обмануть. Не теперь. У тебя тело Юлианы, волосы Мэри-Энн, глаза цыганки из Порто-Бельо и голос… мой голос! И ты утверждаешь, что такова ты в реальности?

– Так называемая «реальность» – лишь творение твоего разума. Не больше. Твой разум создал меня такой, и это тоже реальность.

– Подозреваю, мой разум сильно сбоит в последнее время.

Лилиас развела руками.

– Я создала для тебя прекрасную иллюзию. Ты очень сильна и очень удачлива… что в принципе одно и то же, раз сумела разрушить ее.

– Чего ты хотела достичь, создавая ее?

– Твоей смерти, конечно.

– У тебя было множество возможностей убить меня.

– Насильственная смерть в иллюзии заставила бы тебя лишь покинуть ее. Для того, чтобы отправиться в Темноту, нужна была твоя воля, раз я не могла использовать свою.

– Моя… воля? И многих твои дешевые фокусы заставили покончить с жизнью?

– Многих. Отчаянье и горе привело их прямо в Темноту.

– И теперь, насколько я помню фильмы, осознав нереальность этого мира я получу способность управлять им, и мы сойдемся в схватке, из которой выйдет только один. И по закону жанра выиграть должна я, чтобы до конца своих дней сомневаться в том, что я вижу вокруг не иллюзию.

– Ты отлично знакома с жанром, – усмехнулась Лилиас. – Вот только в моей реальности все произойдет по-другому.

– Я не могу создать себе оружие, – разочарованно вздохнула Риччи.

– Не внутри иллюзии. И уж точно не меч из осколка Орудия Создания. Он существует на нескольких уровнях реальности и слишком сложен. Внутри иллюзии можно получить только никуда не годную подделку.

– Тогда что же будет?

– Сейчас ты очнешься в реальности. Ты осознала иллюзию, и у меня нет больше власти над твоим сном. Но в скором времени мы встретимся снова, и я тебя уничтожу.

– Посмотрим, кто кого, – пробормотала Риччи, наблюдая, как темнота сгущается вокруг них. – Посмотрим.

***

Риччи проснулась с отчетливым ощущением длинного, ужасающего и чрезвычайно реалистичного сна.

В комнате было темно, она не видела, где находится, не могла рассмотреть ни одного знакомого предмета, но она чувствовала, что лежит на чем-то мягком, мягче соломы, и в воздухе не пахнет плесенью, сыростью, кровью и испражнениями – не пахнет тюрьмой.

Ей потребовалось несколько долгих минут, чтобы отделить воспоминания о том, что происходило на самом деле, от навеянной Лилиас иллюзии.

Риччи села в кровати и поняла, что не помнит, как она ложилась. Что не может понять, где закончилась реальность и началась иллюзия.

Она стукнула рукоятью нашаренного под подушкой пистолета по стене, не дождалась никакой реакции и запустила им в сторону двери.

– Капитан! – крикнул Стеф, распахивая дверь. – Риччи, ты очнулась!

– Что со мной произошло? – спросила она, хватаясь за голову, которую от крика прошило болью.

– Ты свалилась с мачты.

– С мачты? – в голове ничего не щелкнуло. – Зачем я туда полезла?

– Кажется, хотела получше рассмотреть берег, мимо которого мы шли.

Берег Риччи помнила.

– И сколько я провалялась?

– Два дня. Сегодня третий.

– Что-то многовато для сотрясения мозга… То есть для удара головой.

– Берт… то есть этот испашка предположил, что вас укусила какая-нибудь пакость… ну вроде паука или сороконожки, которая забралась в снасти на стоянке.

– Почему это он так думает?

– Потому что у вас была лихорадка и бред.

– Я разговаривала?

Риччи подскочила на кровати, поймала взгляд Стефа, вспомнила, что на ней лишь тонкая, пропотевшая сорочка, и дернула одеяло вверх.

– Да, – кивнул он. – Ты вспоминала об испанской тюрьме. И разговаривала с адмиралом Грозой.

– А еще что-нибудь?

– Потом тебе стало вроде как легче.

Даже если Риччи и разговаривала с Лилиас вслух, этого никто не услышал.

«Возможно, меня действительно укусила какая-нибудь ядовитая тварь, и все это, начиная с тюрьмы и кончая Лилиас, мне привиделось в бреду», – подумала она.

Это было бы удобным, легким и успокаивающим объяснением. Но даже один из сотни шанс на то, что где-то существует сильный и коварный враг, заставил бы Риччи отодвинуть версию с отравлением в конец списка. Даже если не учитывать того, что яды для Вернувшихся почти не опасны.

«Я иду в Южные моря», – напомнила себе Риччи. – «Там меня никто не достанет: ни Церковь, ни де Седонья, ни Айриш, ни Лилиас. Привольная счастливая жизнь ждет меня за мысом Горн… и Тихим океаном».

***

Информация – вот чего ей категорически не хватало. Риччи пользовалась любой возможностью, чтобы выудить из подчиненных что-нибудь полезное. Например, из дежурящего в ночную смену Берта.

– Ты очень неплохо разбираешься в святом писании для моряка, – заметила она небрежно, чтобы завязать разговор.

– Я не собирался вступать во флот, – сказал он. – Мой отец был священником, и он рассчитывал на то, что я пойду по его стопам.

– Что же произошло? Тебе захотелось приключений?

– Он был не совсем обычным священником. Он читал прихожанам не только Библию. И однажды за ним пришли из Инквизиции. Кто-то написал донос. Кто-то написал донос и на меня, но я успел наняться на корабль, который шел в Новый свет.

Риччи уже знала, что отправившиеся в такое путешествие фактически приравниваются властями к мертвым.

– А что стало с твоим отцом? – спросила она.

– Его сожгли, – ответил Берт спокойно. – Или повесили, если он раскаялся.

– Извини, – пробормотала она сочувственно.

– Ничего страшного.

Риччи не рассчитывала, что разговор зайдет в настолько личное русло, и в качестве новой темы не придумала ничего лучше, чем выпалить наиболее интересующий ее в последнее время вопрос.

– Ты слышал что-нибудь о женщине по имени Лилиас?

Берт покачал головой задумчиво, но внезапно вспомнил о чем-то.

– Может быть, ты имеешь в виду «Лилит»?

Риччи пожала плечами. Что-то слабо шевельнулось в ее памяти, не оформившись в картинку.

– Лилит – это имя демона, сотворенного Богом, – произнес Берт шепотом, словно боялся подслушивающих. Или собственных слов. – Имя той, что была предначертана в жены Адаму, но отказалась подчиняться ему. Имя ночного чудовища, приходящего за детьми и пожирающего их тела и души. Имя ее не упоминается в Книге Книг, но другие древние записи и предания донесли его до нас. Даже тебе не стоит произносить его всуе.

– Та, о ком я говорила, не тянет на демона, – ответила она. – Но спасибо за захватывающую историю на ночь.

Риччи хотела уйти с палубы, но Берт удержал ее, положив руку на ее предплечье так осторожно, словно она могла рассыпаться.

– Она беспокоит тебя? – спросил он. – Кто она?

Риччи не видела причин скрывать от своего штурмана то немногое, что точно знала.

– Ведьма, – сказала она. – Еще один мой враг.

– У тебя становится много опасных врагов, – заметил Берт.

– Я предпочитаю считать это признаком того, что я становлюсь кем-то значительным, – улыбнулась Риччи.

Но тревога в глазах Берта не развеялась.

– Очень сильная ведьма, – добавила Риччи. Почти единственное, что ей было известно о Лилиас, если забыть о том, что та едва не убила ее. И о том, что все вокруг, включая Берта, может быть еще одной иллюзией. – И она показалась мне… старой. Старой и привыкшей убивать других Вернувшихся.