Она закрыла глаза, ожидая выхода своего противника.

– Капитан? – услышала она знакомый голос.

Но услышать его в этом месте она совершенно не ожидала.

– Стеф! Что ты здесь делаешь?!

Его золотистые волосы слиплись и потемнели от грязи. На нем не было его щегольского синего камзола, а белая рубашка была сильно заляпана кровью. Судя по легкости его движений и твердости руки, в которой он держал такой же грубый и тупой меч, кровь принадлежала не ему.

– Маленькое недоразумение, капитан, – невозмутимо улыбнулся он.

Но он не фамильярничал, осознавая величину своей промашки.

– Черт бы тебя побрал! И тебя, и этого идиота, которого где-то носит уже третий бой! Что такого сложного в том, чтобы принести мне меч?!

– Вы о Фареске? – уточнил Стеф, не понимающий половину ее слов. – Возможно, его тоже схватили?

– Он же испанец!

– Возможно, его кто-то узнал или он себя выдал, – Стеф развел руками. – Несмотря на все свои недостатки, Фареска весьма пунктуальный парень. У вас есть другой план, капитан? Капитан? Риччи?

Риччи тряхнула головой, отбрасывая мысли о том, что Берт пришел в Картахену из-за нее и из-за нее же здесь умер.

«План? Как насчет такого: я убиваю тебя, а потом еще кого-то и становлюсь победительницей турнира, а потом надеюсь на то, что мне представится шанс сбежать».

– План? – произнесла она вслух. – Тебе не приходило в голову, что ты можешь убить меня и еще одного парня, и станешь победителям, а значит, получишь свободу?

– Я достаточно умен, чтобы не надеяться убить Вернувшуюся, – чуть заметно улыбнулся Стеф.

– Тогда как насчет того, чтобы снять с меня эту дрянь? – она тряхнула кандалами. Острый камень разодрал едва затянувшуюся ссадину.

– Если бы у меня были при себе инструменты… – начал Стеф, но, глянув в глаза Риччи, оборвал фразу. – Я что-нибудь придумаю.

Он поднял меч и принял боевую позицию.

– Выроните оружие, когда я нападу, и примите удар на ваши изящные браслеты, – прошептал он громко. – Посмотрим, что я могу с ними сделать.

Риччи поступила так, как Стеф сказал, с небольшой поправкой: она не удержала равновесия, и они вдвоем, сцепившись, рухнули на арену, подняв облако мелкой песчаной пыли.

Стеф сплюнул песок и, пользуясь завесой, ощупал ее кандалы.

– Кажется, тот, кто их на вас одел, не планировал их снимать вовсе, – прошептал он на ухо Риччи.

– Ты хвастал, что можешь открыть любой замок, – сдавленно, потому что удерживать вес Стефа было нелегко, просипела Риччи.

– На них нет замка. Помнишь, как их надели?

– Я была без сознания.

– Кузнец, видимо, сковал их прямо на тебе. Без горна и молота тут не справиться.

– У нас есть только песок и меч! – прошипела Риччи. – Надо найти их слабое место!

– Можем искать сколько угодно… пока стражники не решат выяснить, чем мы занимаемся.

Риччи выругалась. Их возня со стороны могла быть истолкована весьма двусмысленно. Судя по свисту и улюлюканью с трибун, второй смысл дошел до многих.

– Слезь с меня, – прошипела Риччи, толкая Стефа в бок.

Но тот перевернулся, отпуская ее цепи, и она вынужденно перевернулась вместе с ним, оказавшись сидящей на нем.

– Сделайте вид, что пытаетесь меня задушить, – шепнул Стеф. – А я попробую найти слабое звено.

Риччи добросовестно пыталась изобразить удушение, но, судя по усилению воплей и визжания, спектакль удавался им плохо.

Лицо Стефа стало крайне сосредоточенным, но цепь не поддавалась. Риччи начинала понимать, что ее план провалился.

Они проиграли.

***

Берт уже несколько минут безуспешно доказывал охранникам перед входом в ложу для важных лиц, что ему необходимо срочно увидеть адмирала де Седонью.

– Адмирал выслушает вас, когда освободится, – отвечали ему.

– Это займет всего несколько секунд, – настаивал он.

С места, где он стоял, почтительно склонив голову и сняв шляпу, он видел спину адмирала де Седоньи. Возможно, тот даже слышал его, но зрелище на арене его сильно увлекло.

Берт ломал голову над словами, которые заставили бы адмирала подняться и велеть пропустить его в ложу. Риччи бы нашла такие слова. И Томпсон тоже.

Внезапно де Седонья действительно вскочил с места. Сидящая рядом с ним дама закрыла лицо кружевным веером, как и другие дамы.

– Что они вытворяют? Ненормальные! Наведите порядок на арене!

Он развернулся к выходу, очевидно, собираясь передать поручение. Берт воспользовался этим, сразу же сообразив, что речь может идти только о Риччи.

– Вот видите! – сказал он солдатам и решительно прошел в ложу.

– Эй, – донеслось ему в спину, – стоять! Куда с оружием?

Берт понял, что у него нет ни секунды. Он выхватил меч Риччи из-за пояса и изо всех сил швырнул его через перила ложи на арену.

Окружившие его солдаты держали алебарды наготове, так что времени вытащить еще и свой меч у него не осталось. Берт вытянул руки ладонями вверх и понадеялся, что хотя бы Риччи выберется из Картахены.

Она заслуживала этого – за те месяцы, что он прожил благодаря подаренной ею надежде. За путешествие, которое они проделали. За вещи, которые он понял. За людей, которых начал считать своими друзьями.

***

Что-то просвистело рядом. Они одновременно повернули головы и увидели уникальную рукоять и ярко сверкающее на солнце лезвие, наполовину вошедшее в песок.

– Фареска…

– Берт!

– Это…

– Наш шанс!

Риччи вскочила и бросилась к мечу. Трибуны затихли, и в наступившей тишине она слышала, как кто-то, очень похожим на адмирала голосом, громко выкрикивает что-то повелительным тоном.

Черный камень совершенно не поддавался, но Риччи удалось перерубить несколько звеньев толстой цепи, скреплявшей куски камня.

– Падай! – крикнула она Стефу, вспомнив, что произошло в Панаме. – Закрой лицо!

Наручники упали на песок, и в тот же миг к Риччи вернулась сила. Яростная, жгучая, иссушающая и неподвластная.

Обжигающая волна прошла от сердца до кончиков пальцев правой руки, заставила на мгновение лезвие меча вспыхнуть ослепительно ярким светом и вырвалась на свободу.

***

– Итак, – произнес де Седонья, глядя ему в глаза. Берт запрокинул голову, так что адмиралу не пришлось наклоняться. И чтобы он не подумал, что он прячет лицо. – Какое же у тебя, бродяга, дело ко мне?

– Я его уже окончил, – спокойно ответил Берт.

Для человека, в непосредственной близости от шеи которого находятся две алебарды, он вел себя очень хладнокровно.

– Ты один из людей Рейнер, – произнес губернатор уверенно. – Это что, была жалкая попытка ее освободить? Неважно! Как ты предпочитаешь умереть – здесь или на арене.

– Не в этом городе, – сказал Берт.

Адмирал открыл рот, чтобы ответить на его дерзость, или чтобы приказать отвести его вниз, или чтобы распорядиться отсечь ему голову. Но он не успел произнести ни слова, потому что мир вокруг них превратился в огненный ад.

Волна опаляющего жара нахлынула на них, словно рядом взорвался пороховой склад. Она длилась всего лишь секунду, но оставила последствия после себя: заполыхали одежды зрителей и ткань, которой была обита ложа. Жар опалил многим лица и руки, оставив их стенать от боли и пытаться сбить с себя огонь. Хуже всего пришлось солдатам, охраняющим его – им выжгло глаза.

Берт стоял посреди полыхающей комнаты, полной горящих людей, совершенно невредимый – невероятно, но пламя не коснулось его, обогнув, словно река огибает камень. Помимо него она пощадила и адмирала, шокировано взирающего на внезапно разразившуюся вакханалию.

Фареска опомнился быстрее, чем де Седонья. Он никогда особо не верил в чудеса, но в то, что творила Риччи, нельзя было не поверить, и у него уже было представление о том, на что способны Вернувшиеся.

Он ногой оттолкнул подальше алебарды, подхватил с пола свой меч и приставил его к горлу адмирала.

– Идемте отсюда, – сказал он. – Вы все равно не можете им помочь.