Выяснив, что именно Юлиана заведует запасами еды на корабле, Уа сменила свое отношение к ней, и принялась ходить за квартирмейстером хвостом. Риччи пришлось строго запретить команде закармливать индианку.

========== Взятие Панамы ==========

– Ты уверен, что это можно есть? – спросила Риччи.

– Пахнет вкусно, – протянула Юлиана.

– Вы сами хотели какое-нибудь свежее мясо, – ответил Малкольм.

– Но я не ожидала, что ты приволочешь змею!

– Она не ядовитая, капитан, – заметил Берт. – Мы не отравимся.

– Я слышал, змеи по вкусу похожи на молодых цыплят, – сказал Стеф.

Но никто из них не спешил приступать к еде, хотя котелок источал такой запах, что сидящие у соседних костров пираты поворачивали к ним головы и сглатывали слюну.

Положение спасла Уа, которая с индейской непринужденность ткнула прутиком в варево, насадила на него кусок змеиного мяса и принялась с жадностью уплетать.

Остальные поспешили присоединиться к индианке, пока ужин не кончился.

***

Неприятности начались уже на второй день пути. Вместо того, чтобы выйти на проложенный испанцами через перешеек тракт, по которому доставляли золото на побережье Мексиканского залива, пираты очутились в болоте.

Капитан Айриш объявил привал, пока никто не провалился в трясину по уши, и они собрались в наспех натянутой палатке, разложили карты, вытащили компасы и почти час спорили, чья карта вернее, кто точнее отметил маршрут от устья Шагра, и как получилось, что они, в конце концов, оказались в «задней части паршивого мула», то есть зашли в самую середину болот.

Обе карты – и добытая Бехельфом, и доставшаяся Риччи в качестве трофея – врали изрядно, как выяснилось. После долгих криков и взаимных обвинений, капитаны пришли к выводу, что им не стоило подниматься так высоко по Шагру, хотя идти на лодках было гораздо легче, чем пешком. Очевидно, река за прошедшее со дня составления карты время изменила русло, и они отклонялись на юг.

Пираты скорректировали курс, но к исходу дня все еще не нашли тракт. Зато они набрели на узкую утоптанную тропу, которая вела не совсем в нужном направлении, но голосованием среди командиров решено были идти по ней, поскольку двигаться по тропе гораздо легче, чем по джунглям, и оставалась надежда, что каким-то образом тропа все же приведет их к тракту. Ну, или хотя бы к месту, подходящему для лагеря.

– Скоро начнет темнеть, – сказал Берт, глядя на небо. – Похоже, нам ночевать на тропе, потому что ночью мы идти не сможем.

Риччи и сама знала, как быстро падает на тропики ночь, и как темна она, особенно в джунглях, куда не проникает даже свет луны. Но она настолько вымоталась, что готова была сесть прямо в грязь, вымешанную восемью сотнями сапог прошедших до нее, и уснуть в мгновение ока. И ее команда – даже Юлиана, временами ехавшая на муле – устала не меньше.

– Ты случайно не знаешь, где мы? – Риччи разбудила дремавшую на муле Уа.

Та сонно огляделась и ярко сверкнула глазами.

– Это земли моего народа, – ответила она так же по-испански, шепотом, но ковылявший справа от Риччи Берт услышал ее.

– Твоего народа? – повторил он. – То есть это тропа индейцев?!

– Чего еще ты ожидал? – буркнула Риччи. – Кто еще топчет землю в этих лесах?

– Ты не знаешь, как идти, чтобы добраться до большого города белых? – снова обратилась она к Уа.

Та помотала головой.

– Не стоило нам идти этой тропой, – шепотом заметил Берт, нервно оглядываясь.

– Любая дорога лучше бездорожья, – отмахнулась Риччи. – Тем более такого, по которому мы шли до этого, – добавила она, глядя на свои ноги, забрызганные грязью до пояса.

– Мы уходим прочь от Сан-Лоренцо, я это чувствую!

– Твое чутье не показания компаса, их не предъявишь.

– И все это закончится тем, что на нас нападут индейцы и перебьют нас!

– Чтобы напасть на нас, они должны быть очень глупыми… Или очень многочисленными.

«Айриш должен был знать, что нам грозит на тропе», – подумала она.

Но когда их процессия внезапно замерла, Стеф уткнулся в спину Мэла, тревожно замычали мулы, и по рядам пробежал тревожный шепот, ей пришло в голову, что капитан Айриш, возможно, держит ситуацию под контролем не так уж хорошо.

– Мы влипли, – констатировал Стеф с равнодушием смертельно усталого человека. – Лично я собираюсь умереть прямо здесь. Без лишних усилий.

С этими словами он бросил свою ношу в грязь и плюхнулся сверху.

– Они нас убьют? – с паникой в глазах спросила Юлиана, очнувшись от дремотного состояния.

– Давно убили бы, если собирались, – ответила Риччи.

Уа потянула ее за рукав, заставляя наклониться к себе.

– Вождь не любит, когда белые люди ходят по нашей земле, – сказала она на своем наречии.

– Значит, мы зашли в тупик, – произнесла Риччи.

«Если это большое племя, то Айриш не станет связываться с ними, но и они, похоже, опасаются нас. Большое племя. Ненавидящее испанцев. Не так уж много общего, но, возможно, достаточно».

– Пойдем, – сказала она, беря девочку на руки. – Будем разрушать межкультурные барьеры.

Пройти через строй пиратов, которые падали там, где остановились, с худощавым, но все равно с увесистым ребенком на руках приходилось нелегко. Риччи переступала через лежащие тела, отпихивала замерших в прострации людей с дороги, угрожала им, а временами, доставала саблю и пробивала себе обходной путь через заросли. Оттолкнув плечом очередного пирата, она оказалась на «передовой».

Разукрашенные во все цвета радуги индейские воины с луками и копьями наготове выстроились полумесяцем, перегородив тропу. Напротив них стояли Айриш, Эмилиу, Броуди и Кирк – капитан третьего по величине корабля пиратской флотилии.

Судя по жестам Айриша и по доносящимся до Риччи словам, он пытался договориться с индейцами миром. Судя по каменному лицу вождя – самого ярко и обильно разукрашенного человека, одетого в очень грязную шкуру ягуара, с изрезанным глубокими морщинами лицом – переговоры зашли в тупик и не собирались оттуда выходить. Частично из-за взаимного недоверия, частично из-за языкового барьера.

«Пора это исправить», – подумала Риччи, глубоко вдохнула и шагнула вперед. Она поставила Уа на землю, и та с радостным воплем бросилась к своим соплеменникам.

Айриш недоуменно посмотрел на Риччи, безмолвно спрашивая, с чего началось все это счастливое воссоединение.

– Я нашла ее в Порто-Бельо, и подумала, что она может пригодиться, – сказала она.

– В качестве чего, интересно? – буркнул Айриш.

– В качестве переводчика. Она понимает испанский.

О степени понимания Риччи умолчала.

Морщины на лбу капитана разгладились.

– Она может уговорить их пропустить нас? – спросил он.

– Вероятно, – осторожно ответила Риччи. – Но почему бы нам не предложить им присоединиться к нам? Они тоже не любят испанцев.

Айриш не успел ответить, потому что Уа, которую Риччи упустила из виду, когда та говорила с каким-то индейцем, примчалась к ней в слезах. Риччи пришлось отложить вопросы о завоеваниях и союзах, и успокаивать девочку.

– Что случилось? – спросила она, обнимая Уа и глядя ее по курчавым волосам.

– Мама и папа, – ответила та в перерывах между рыданиями. – Белые люди.

Риччи поняла без дальнейших расспросов.

– Белые люди бывают разные, – сказала она на ухо Уа.

– Вы их враги? – спросила Уа.

Риччи кивнула.

Уа развернулась и что-то крикнула вождю. Стоявшие за его спиной воины тоже что-то закричали. Кто-то тыкал руками в небеса, кто-то – в сторону пиратов.

– Либо нас сейчас убьют, либо… – бросил Айриш.

Вождь племени сделал несколько шагов вперед и протянул ему свое копье.

– Отдай ему саблю, – громким шепотом подсказала Риччи, начавшая кое-что разбирать в воинственных воплях.

Айриш пожал плечами, вытащил саблю из ножен и вручил вождю.

Так был заключен союз между пиратами и индейцами, который общим решением было решено закрепить совместным праздником в индейской деревне.