Риччи чувствовала приближение пустыни своим существом, как чувствовала приближение Тумана. Только пустыня не отнимала сил, она сама ощущалась силой – огромной, неизведанной и пугающей. Нечто похожее Риччи чувствовала, когда проходила мимо Храма на горе, где столетиями хранился ее меч.

Но то, что пряталось в пустыне, не было осколком оружия Искателя, хотя определенно имело к последнему какое-то отношение.

Риччи в очередной раз повернула голову, чтобы бросить взгляд на пески, словно они могли измениться, и заметила ворота. Обычные стальные ворота, заманчиво приоткрытые, вокруг которых не имелось даже намека на какое-то ограждение.

«Остатки прежней Стены?» – задалась вопросом Риччи. – «Случайно заброшенный не туда кусок мира?».

Но то ли интуиция, то ли любопытство не давали ей пройти мимо. Риччи решила, что сможет найти способ попасть обратно в город: если не переберется через стену, то войдет через парадные ворота – и прыгнула.

Ворота не представляли собой ничего особенного, Риччи убедилась в этом, пощупав их и осмотрев вблизи. Вот только ощущение близости той странной силы, изменялось рядом с ними. Как будто излучающий ее объект находился очень далеко от нее, но в точности позади ворот. Когда Риччи обошла вокруг них, ей начало казаться, что переместился ей за спину.

Оставалось только предположить, что ворота сами по себе являются брешью – щелью в другой мир, но между створками она видела лишь песок, тот же самый, что и вокруг нее, освещенный тем же светом.

И если так близко от города расположен выход из него, почему желающие его покинуть не воспользуются им?

Риччи ждала экспедиция к Подземному Храму, поэтому прямо сейчас отвлечься на розыск неизвестно чего в пустыне она не могла. Ей придется вернуться из подземелий и уговорить команду на еще одну экспедицию.

Она попыталась определить, насколько этот предмет далеко – отойти на десяток-другой метров и прикинуть, насколько изменилось ощущение силы. Ничего больше она не успевала из-за необходимости вернуться домой до темноты. Но когда она спустилась с холма, набрав в сапоги песка, и поднялась на следующий, то совершенно неожиданно обнаружила себя перед Эконом.

«Конечно, я могла сбиться с направления, но не в двадцати же шагах!»

Повторный эксперимент привел к тому же результату. Пустыня оставалась недосягаемой. Если только…

Риччи посмотрела на ворота снова. Может, ничего и не случится, если она разомкнет приоткрытые створки и пройдет через них. Что вообще может случиться?

Она толкнула одну из створок, ожидая жуткого скрипа, но та двинулась беззвучно, и Риччи это как будто отрезвило. Она остановила ногу, которую занесла, чтобы опустить по ту сторону ворот.

«Пожалуй, я вернусь в другой раз», – сказала она себе.

***

– Как дела на работе? – спросила Риччи у Стефа, стараясь выглядеть и звучать спокойно и буднично. Ничем не выдавать свою тревогу и напряжения.

Не то, чтобы у нее имелись причины беспокоиться. Не то, чтобы Томпсон выглядел недовольным новым занятием. Но он не выглядел и довольным: не бросал «хороший был денек», приходя в их дом, как Мэл, не хвастался, как обсчитал какого-то на полэконкю, как Юли, не шутил на тему своих кулинарных способностей, как Берт, а еще улыбался в два раза реже обычного.

– Все в порядке, – сказал тот, растягивая губы. Но если он собирался отделаться подобием улыбки и фразой, которую говорят, когда не хотят жаловаться, он совершенно не знал Риччи.

– Значит, ты согласен провести так еще пару лет? – спросила Риччи невинно.

Томпсон заметно вздрогнул.

– Разве мы не собираемся отправиться на поиски сокровищ? – спросил он, и за недоумением и тревогой в его голосе скрывалась просьба.

– Ну, раз всем так понравилось работать в этой таверне, я могу отложить экспедицию, – пошла ва-банк Риччи. – Едва ли кто-то успеет найти Храм… и сокровища раньше нас, а вот места вы явно потеряете.

– Мне пришлось согласиться подменять Юли за стойкой, пока она разносит кружки по залу, – ответил Стеф мрачно. Не похоже было, что это занятие ему по вкусу. – Платят половину ее жалованья.

– Неплохо, – прокомментировала Риччи сдержанно.

– Я совсем не на это рассчитывал, – он, наконец, сдался и начал жаловаться. – Но посетители не то, что в покер, а в «орла и решку» играть не решаются!

– Я думала, с этим здесь не слишком строго, – удивилась Риччи.

– Только небольшой штраф, если гильдейцы застанут. Но каждый повторяет мне, что это запрещено с таким видом, словно за азартные игры положена смертная казнь.

«Не тот контингент», – подумала Риччи. – «Слишком большая и чистая улица, слишком приметное и чистое заведение. В «Ублюдках» никто и не вспомнил бы ни про какой закон».

– Мы отправляемся в Катакомбы, – сказала она, и Стеф впервые за вечер улыбнулся своей настоящей солнечной улыбкой. – Все уже собрались, и Эндрю с товарищами из Гильдии будет ждать нас у высохшего колодца.

Они были расстроены потерей хороших мест, но не слишком сильно. Перспектива приключений – и сокровищ – грела им души.

Но Риччи больше всего волновала реакция Стефа, и он среагировал именно так, как она и надеялась – как человек, заскучавший по настоящему своему призванию и желающий к нему вернуться.

Она уверилась в том, что образ дома в Верхнем городе и стабильной законной работы изрядно померк в его глазах, но Стеф был человеком слова, и Риччи не собиралась торопить события.

Сначала они отыщут Храм, в котором Риччи получит то, что, возможно, изменит само ее представление о жизни, и, если повезет, они принесут из катакомб что-нибудь достаточно ценное в пересчете на эконкю.

Стеф был джентльменом и человеком слова, а сказанные – по какой бы ни было причине – слова накладывали на него серьезные обязательства. Риччи не могла и не хотела заставлять его отказываться от своих слов. Но если она вдохновит отправиться в новое плаванье всю команду – включая Юли, держательницу обещания – то оно потеряет смысл и силу.

«Или я могла бы просто заставить его и всех остальных забыть, что эти слова вообще когда-либо произносились», – в очередной раз напомнила о себе ее темная сторона.

Это было слишком низко даже для пирата, но Риччи никак не могла поставить на этой идее штамп «отклонено» и выбросить ее из головы.

***

Команда занималась подготовкой к экспедиции, но ворота, которые она видела на краю пустыни, не давали ей покоя. И спросить о них она могла только Деймона.

К тому же ей все еще предстояло уговорить его присоединиться к ним.

Риччи уже освоилась в коморке Девиса, и даже начала привыкать к тесноте кротовой ямы и запаху бумажной пыли. Она пила хозяйский чай, все с тем же привкусом бумажной пыли и рассматривала библиотеку, если можно так назвать свалку книг.

Она просмотрела обложки нескольких сотен изданий, стоящих на полках и лежащих в стопках на полу, но не смогла обнаружить ни малейшего намека на систему, ни направления мысли собирающего. Кроме, разве что, почти полной их бесполезности.

Все эти словари, биографии, справочники, монографии, учебники, статьи и художественные произведения были обломками своих – исчезнувших, скорее всего – миров и не имели практической – или даже литературной – ценности в том мире, что представлял собой Экон. Она не представляла, чтобы кто-то собрал подобную коллекцию в том случае, если производил хоть какой-то отбор.

– Скажи, – обратилась она к хозяину, который негостеприимно не обращал на нее внимания, – все эти книги достались тебе от старой библиотеки? От кого-то еще? Или ты собрал их сам по пустым домам?

– Большая часть – моя отчаянная и бессмысленная попытка сохранить Эконскую библиотеку, – ответил Деймон. – Но я и сам порядком дополнил это собрание.

– Тебе бы стоило избавиться от половины, если не от трех четвертей всего этого, – сказала Риччи, бросая обратно в стопку очередной увесистый том с бессмысленным набором слов. – Глядишь, здесь стало бы возможно дышать.