Девис пожал плечами.

– Жизнь – опасная сука, – заметил он философски. – Один неуравновешенный человек с большим ножом, который бродит по улицам, не так уж сильно увеличивает вероятность умереть. И на что нам еще Гильдия Защитников?

– Ты всерьез рассчитываешь на то, что Грейвинд и его дуболомы поймают серийного убийцу? – хмыкнула невесело Риччи. – Он псих, но явно не идиот.

– И ты собираешься поймать его сама? – спросил Деймон, копаясь в папке в поисках наброска города, которого не жалко. – Зачем тебе карта, ты так и не объяснила.

– Я собираюсь отметить на ней места убийств, – выпалила Риччи. Сейчас эта идея не казалась такой же гениальной, как час назад, когда она встала с постели.

– Ты собираешься заняться криминалистикой.

– Ничем криминальным я не собираюсь заниматься!

– Поиском преступника, – объяснил заковыристое слово Деймон. – Хотя с твоей стороны это, в самом деле, незаконно.

– Я не собираюсь охотиться на преступника, – сказала Риччи. – Если я что-то узнаю, я просто сообщу Эндрю об этом.

Деймон разложил на столе широкий лист с почти правильным кругом запутанных, словно комок паутины, улиц. Она схватила красный карандаш.

– Так, второе убийство было вот здесь, это недалеко от нашей пекарни, а первую жертву нашли где-то…

– Тут, – Девис указал на один из переулков.

Когда они отметили всех жертв, повисла пауза. Риччи с напряженным лицом всматривалась в лист, словно перед ней лежала сложная головоломка, а Деймон ждал.

Через пять минут Риччи застонала и рухнула на стопку книг, покосившуюся под ее весом.

– Когда эта идея мне присни… пришла в голову, – простонала она, – то я была уверена, что узнаю что-то важное. Но я… ничего не вижу.

– Этот метод может дать подсказку, – попытался утешить ее Деймон. – Но это не прямой путь к убийце.

– Я возьму карту? – спросила Риччи. – Может, что-то еще придет в голову. Черт, я забыла кошелек дома.

– Бери так, мне она не нужна. Прости за любопытство, но почему ты пытаешься его вычислить? – спросил Деймон, сворачивая лист. – Ты из тех редких людей в этом городе, что способны дать ему отпор, так почему?

– Это не слишком очевидная причина, – ответила Риччи после паузы. Она не поделилась этим ни с кем из команды, чтобы не пугать их самой мыслью о том, что она планирует состязание с Палачом, но Деймон выглядел полезным союзником. – Мне почему-то кажется, что у меня на руках больше кусков мозаики, чем у кого-то другого, но я никак не могу сложить их правильно. Разгадка может быть у меня в руках, но я слишком глупа…

– Остановись, – поднял руку Деймон. – Ты совершаешь ошибку, считая, что можешь просчитать кого-то вроде Палача.

– А может, именно я и могу, – произнесла Риччи медленно, преодолевая внутреннее сопротивление. – Я чувствую в себе сходство с ним.

– Ты тоже испытываешь желание убивать людей? – спросил Девис, слишком спокойно для подобного вопроса.

– Он не испытывает желания убивать, – возразила Риччи. – Убийства – часть какого-то плана, и я откуда-то знаю это!

– Ты сделала логический вывод из способа убийства и характеристик жертв, – заявил Деймон. – И он может быть неправилен. Ты не на одной волне с ним, у вас едва ли есть что-то общее.

– Он пришел в город примерно в одно время со мной, и он пользуется мечом.

– Второе вероятно, – заметил Девис. – Но Палач мог прожить в Эконе много лет.

– И он ходит по тем же улицам, что и я, – добавила Риччи. – По тем самым улицам. Все эти убийства произошли на моих обычных маршрутах.

– Ты много ходишь по городу, – напомнил Деймон. – И по этим улицам ходят тысячи людей.

– И еще… он тоже живет двойной жизнью, пряча от всех большой секрет.

– Все это делают. Кроме тех, у кого просто никого нет. Это одна из самых обычных социальных игр.

– Может, ты и прав, – признала Риччи после минутного раздумья. Но расслабиться не получилось. Она не могла расслабиться с того момента, как увидела первую отрезанную голову.

– Возможно, твое подсознание обрабатывает информацию, и тебя внезапно осенит, – утешил ее Деймон. – Отложишь экспедицию ради такой возможности?

– Нет, – покачала головой Риччи. – Не могу. Но я займусь этим, как только мы вернемся.

Знакомые улицы, меч, время появления, вторая жизнь – это должно было что-то значить, но мозаика рассыпалась у нее в руках.

***

– Ты узнал, как получить разрешение? – спросила Риччи, извинившись за опоздание.

Пришлось пробежаться, чтобы Эндрю не сидел за столом полчаса, глядя на часы.

– Еще лучше, – улыбнулся Лефницки беззаботно и солнечно. – Я его для нас получил.

Риччи задумалась о том, с чего бы так расщедрился Грейвинд, но в его словах прозвучало нечто, еще более тревожащее.

– Для нас? – переспросила она. – Ты хотел сказать, для моей команды?

– Я не могу отпустить тебя одну, – сказал Эндрю.

Прозвучало чрезвычайно мило – хотя на сердце Риччи потеплело бы куда сильнее, если бы это произнес Вэл – но на деле означало лишь дополнительные хлопоты.

– К тому же всем, кто отправляется в подземелья, полагается сопровождение, – добавил он. – Гильдия выделит четырех человек. Через неделю можем выступать.

«А еще всем, кто спускается в катакомбы, наверняка, положено платить налог с находок», – сообразила Риччи.

У Грейвиннда были самые приземленные причины отправить с ней гильдейцев – звонкие эконкю.

– Мы могли бы обойтись и без сопровождения? – попыталась она отвертеться, сознавая всю тщетность своих попыток.

– Подземелья очень опасны, – заявил Эндрю уверенно. – И вы никогда в них не были.

Он был прав, конечно, но от этого его компания – и особенно компания других гильдейцев – не делалась желаннее.

Можно было бы сказать, что лишний меч им не помешает, вот только Эндрю не был членом ее команды – он не имел ни привычки, ни намерений слушаться ее приказов. Более того, Риччи не была уверена в том, что он примет сторону ее команды, если до него все же дойдет, что существует две стороны, и одну из них занимает Грейвинд.

Но отказать ему она не могла.

– Через неделю, – повторила Риччи. – Достаточно времени, чтобы кое-кого уговорить.

Если уж она собирается играть на поле Грейвинда по правилам Грейвинда, ей тоже нужны козыри.

***

По дороге домой Риччи сделала небольшой крюк – где-то в половину города.

Она шла по крышам, потому что уже убедилась – в некоторые места так попасть быстрее и проще, а в некоторые только так и можно. Она уже начала привыкать к тому, что вместо камней мостовых под ее ногами оказываются черепица, шифер и дерево.

Эконцы никогда почти не поднимали головы вверх – если только на них не начинала лететь куски глины из-под ее сапог. Риччи нравилось ходить теми путями, которыми не ходит больше никто. Нравилось рисковать при каждом прыжке и каждом шаге, но не встречаться ни с гильдейцами, ни со взглядами простых жителей.

Она начала привыкать к Экону, улавливать общий дух в его многогранности. Составленный из украденных кусочков он представлял собой гигантский реквием по всем погибшим мирам и канувшим в небытие временах. Но также он, построенный между Туманным морем и песками, двумя поглощающими и затягивающими силами представлял гимн возрождению и упрямству. Все его составляющие могут разрушиться, исчезнуть и быть замененными, но Экон останется собой.

Но Риччи все же не начала считать его городом, в котором хотела бы состариться и умереть.

Она собиралась еще раз осмотреть Стену и, возможно, получить ответ на вопрос: зачем кому-то ограждаться от песков? Твари слишком глупы, чтобы обогнуть город и напасть не в лоб, а никакой опасности, исходящей от пустыни Риччи не могла вообразить.

Изнутри Стена казалась еще выше и внушительней, должно быть, по контрасту с легкими и временными домами. Когда эти камни были сложены в ряд? Риччи сказала бы, что одновременно с тем, как в небесах зажегся Эку.

С ветки дерева она смогла перебраться на нее и дальше идти уже по Стене – осторожно, потому что на пути попадались внезапные провалы и острые камни.