Еще до того, как приблизиться на пистолетный выстрел, Риччи рассмотрела на лице едущего к их лесу человека черную маску. Но она не хваталась за оружие, и человек в маске не выказал никаких опасений насчет ее приближения.

– Тень! – не удержалась она от восклицания, когда оказалась на расстоянии двух лошадиных корпусов от него, и натянула поводья. – Это, в самом деле, вы!

– Капитан Рейнер, – произнес тот, наклонив голову в подобии поклона, и также останавливая лошадь. – О вас теперь говорят почти столько же, сколько о Лэе Лонге.

– Мы уже встречались.

И она чувствовала потребность извиниться за ту встречу.

– Не будем об этом, – предложил Тень.

– Хорошо, – согласилась Риччи. – Я вам очень благодарна за помощь. Но вы же не выслушивать мои благодарности сюда приехали?

Слишком дальнее путешествие для простого обмена любезностями.

«Если ему нужна помощь», – решила Риччи. – «Я сделаю все, что в моих силах. Пираты умеют быть благодарными».

– У меня не слишком много влияния на лесной народ. Но я и моя команда в вашем распоряжении, – поспешно добавила она. – И, возможно, я смогу убедить Эн… Лэя.

– Я приехал сюда для того, чтобы предупредить вас, – прервал ее Тень.

Мало кому удавалось так удивить Риччи.

– Вы приехали сюда… из Йеллоустоуна… ради этого? И вы не побоялись, что вас встретят стрелами? Подпортят вас ваш стильный костюм?

– Я умею быть незаметным, – ответил Тень.

– В этом? Днем?

– Я собирался дождаться ночи. К счастью, вы встретили меня раньше, это сбережет мне время, и, возможно, спасет вам жизнь.

– Все равно вы сильно рисковали, – пробормотала Риччи.

– Пришлось, – сухо ответил Тень. – Письма в ваш лагерь, к сожалению, не доставляют.

– Похоже, это что-то действительно важное.

– Речь о леди Гиньо, – сказал Тень, становясь еще серьезнее. – У нее есть план касательно вас. Я не смог разузнать деталей, как ни пытался, но она со своими людьми отправилась в Счастливый вчера на рассвете. И у нее есть бумага, подписанная губернатором и комендантом, которая дает ей огромную власть.

– Благодарю за предупреждение, – сказала Риччи. – Я буду осторожна.

– Тогда давайте распрощаемся, – сказал Тень.

Но она не хотела отпускать его так просто.

– Постойте, – окрикнула она его. – Почему вы помогаете мне? Ведь я же… преступница.

Она едва не сказала «Вернувшаяся».

Тень действовал за гранью закона, но не в своих интересах и не в интересах негодяев.

– Вы, капитан Рейнер, из тех, кто ставит себя выше «обычных людей», – произнес Тень. – И этим вы опасны. Но, в отличие от леди Гиньо, вы не жаждите безмерной власти. И поэтому в этом сражении я на вашей стороне.

– А в Йеллоустоуне? – спросила Риччи.

– Тогда я помогал не вам, капитан.

– О, так вы поклонник Лэя Лонги! Хотите, я достану вам автограф?

Тень вздохнул.

– Не вам и не разбойнику Лонге. Я помогал вашей команде. Потому что если четыре человека готовы отдать жизнь, пытаясь спасти кого-то, то его стоит спасать.

Риччи могла бы сказать, что Тень не знает одного существенного обстоятельства, но не стала.

– Хотите узнать ответы на еще какие-нибудь вопросы? – уточнил Тень, не скрывая иронии.

Риччи вдруг подумала, что, по всей видимости, видит этого человека первый и последний раз в своей жизни, так что ничем не рискует, задав ему вопрос, который мучает ее уже не первый день. Что вообще-то рекордно для вопросов такого рода.

– Приходилось ли вам одновременно испытывать к кому-то восхищение и снисхождение, желание узнать поближе и побыстрее отделаться, страсть и равнодушие? – спросила она. – К одному и тому же человеку? Бывало ли такое, что ваши чувства меняют направление так часто и резко, словно флюгер в бурю?

– Вам сейчас не об этом стоит думать, – заметил Тень. – Иначе Гиньо уничтожит вас и вашу команду, пока вы пишете монолог романтической героини.

– Я знаю, – кивнула Риччи. – Но я не смогу перестать думать об этом, пока не пойму, что это!

– Я лично никогда не сталкивался с таким, – ответил Тень. – Мои чувства к людям просты и понятны мне. Но мне приходилось быть на другой стороне. Знаешь, каким образом?

Не сводя с нее глаз, он коснулся своего лица… точнее, ткани на своем лице.

– Потому что ты – две разных личности фактически, – догадалась Риччи. – Это несложно.

– Люди по-разному относятся относиться к маске и к человеку, который скрывается под ней, – кивнул Тень.

«Могу поспорить, ты бы мог притягивать к себе внимание и без маски», – подумала Риччи, глядя Тени вслед. Она была невыразимо ему благодарна: не только потому, что он скрасил скучное патрулирование и предупредил ее о готовящемся нападении Гиньо, но и за идею, которую он ей подкинул.

«Возможно», – думала она, возвращаясь в лес, – «все дело в том, что я влюбилась в ту часть Эндрю Лефницки, которую он опасается сам, и потому редко дает проявиться».

Что-то подсказывало ей, что отношения с человеком, в котором ты любишь одну какую-то и не самую большую его часть, вряд ли сложатся гармоничными и счастливыми.

***

Перед тем, как заехать в тень деревьев, Ким оглянулась и спросила:

– Шеф, уверены, что не нужно еще людей? Мы вдвоем не сдохнем в этих зарослях?

Арни беспечно хмыкнула.

– Всю грязную работу за нас сделает местный царек в крашеных перьях. Ведь это его часть сделки. Нам остается лишь забрать груз.

– А если он ее не сделал? – уточнила Ким. – Типа а вдруг он обо всем проболтался Эн… то есть Лонге и Рейнер, и сейчас нас встретит цельная орда этих голозадых с луками?

Шеф Арни задумалась на мгновение и ответила:

– Это маловероятно.

– Но если все-таки типа…

– Тогда мы расправимся с ними прямо здесь, – рявкнула она. – Я возьму на себя Лонгу, а ты – Рейнер. Дикарей можно не брать в расчет.

Ким поежилась, представив такую ситуацию – шефу Арни хорошо, ее не убить обычными пулями.

– Я уверена, что никого лишнего здесь нет, – сказала та, пришпоривая лошадь. – И я уверена, что этот Кану Хаорра не нарушит условия сделки. Мы с ним прекрасно друг друга поняли.

***

Если Арни чего и опасалась, так это того, что Кану Хаорра проигнорирует ее предложение о встрече. Она была очень убедительна, передавая послание через освобожденных из тюрьмы Йеллоустоуна дикарей, но людям случается игнорировать доводы разума и поступать эмоционально.

Но разукрашенный варвар ждал их в условленном месте – под большим приметным старым деревом на поляне, и Арни не слышала в округе никого другого. Маловероятно, что он привел с собой одну лишь Риччи, ее компания просто не могла быть тихой, а Эндрю еще не научился вести себя бесшумно.

Дикарь был задумчив и мрачен, на приветствия он не отреагировал, только сухо бросил:

– Говори, зачем пришла.

– Как невежливо, – улыбнулась Арни натянуто. – Ну, как хочешь. Я предлагаю тебе способ сохранить жизнь себе и всему твоему народу.

– Мы не заключаем сделок с белыми людьми.

«Тогда зачем ты пришел сюда?» – мысленно хмыкнула она.

Арни смотрела в невозмутимое лицо вождя дикарей и с удовлетворением отмечала страх в его глазах. Но отвела взгляд, чтобы не усиливать его – они приехали сюда не запугивать его, а заключить сделку.

Страх проходит, а выгода остается выгодой.

Если она предложит нечто заманчивое, он продаст ей их «героя» во всеми его геройскими потрохами. А если она чуть накинет сверху – то и прибившуюся к нему девчонку.

«Слишком жирно будет», – подумала Арни. Она получит девчонку бесплатно, если та уже достаточно околдована глазами Лефницки для того, чтобы отправиться за ним. Если же инстинкт самосохранения у Риччи возобладает, то один сверхъестественный меч у нее и так будет.

Она не станет просить у Кану Хаорра выдать ей Риччи, она не станет придавать девчонке слишком большого значения, сказала Арни себе. Как будто, от ее мнения о Риччи, сила той могла увеличиться. Эндрю Лефницки – то есть, Лэй Лонга – ее настоящий враг, а Риччи – всего лишь малолетняя вертихвостка, которой повезло один раз уйти из ее рук.