К сожалению его фраза не являлась флиртом – парень смотрел на него с ожиданием, но того, что Льюис последует указанию на табличке и потушит сигарету, а не затащит его в туалет чертовой забегаловки. Льюис бы более чем «не отказался».

Или одним ударом рассек ему губу и организовал трещину в челюсти, подсек под колени и приложил того всем телом об пол. Но сегодня было слишком тихое и мирное утро для того, чтобы пачкать кафель его любимого места кровью.

– Вы меня слышали? – спросил парень до того, как Льюис принял решение. – Здесь запрещено курить, и здесь дети.

Что, по мнению Льюиса, являлось проблемой самих детей.

– Ты знаешь, кто я? – поинтересовался Льюис, отворачивая лацкан, чтобы блеснуть начищенным значком.

Самый простой и быстрый путь избавиться от надоеды – как ему казалось.

– Это налагает на вас только больше ответственности, – произнес тот спокойно. – Не хотите извиниться перед этими людьми?

Тут Льюис кое-что вспомнил.

– Ты – наш новичок? – поинтересовался он.

– Как это влияет на то, что вы нарушаете правила? – нахмурился тот.

Льюису не нужно было слышать «да», чтобы понять – перед ним Эндрю Лефницки. О котором Арни говорила «с ним могут быть проблемы». Льюис подтверждал ее опасения – будут.

Он знал, что все кафе сейчас смотрит на них, и что к вечеру весь город будет обсуждать то, что произошло утром в этом зале. Но он все же протянул руку и затушил сигарету о табличку.

– Удовлетворен? – сверкнул он зубами.

– Как насчет извинений? – спросил Лефницки.

– Как насчет того, чтобы сначала вытереть мной пол? – оскалился Льюис.

Конечно, слова «прошу меня простить», брошенные в толпу не нанесли бы самолюбию Льюиса урона. Но идея о туалетной стене и прижатому к нему телу становилось все более навязчивой.

Льюис собирался осуществить ее, даже если это будет стоить ему целости половины костей.

– Ты видела новичка? – спросил он у Ким в участке.

– Ага, – кивнула то, не поднимая глаз от желтого журнальчика со статьей о беременности очередной звезды. – Милашка. Правильный мальчик. Кэп его в два счета поломает.

– Он заставил меня потушить сигарету в «У Макса», – признал Льюис, потому что Ким все равно бы узнала об этом часом позже.

– О, – хмыкнула та, поднимая глаза. – Теперь ты не успокоишься, пока не поквитаешься? Придется тебе встать в очередь.

– Я просто хочу увидеть, какими станут его глаза, – бросил Льюис. Ким поморщилась.

Но когда Льюис в следующий раз увидел Эндрю Лефницки, его глаза следили за Арни, словно были стрелками компаса, а она – огромной грудой железа.

Льюис впервые в жизни подумал о том, чтобы отбить у Арни ее добычу – и пусть он за это поплатится перерезанной глоткой – но в этом предприятии изначально не было смысла. Вернувшиеся всегда получают от окружающих то, что они хотят – сознательно или нет – от них получить.

***

– Вы закончили прощаться? – Арни заглянула в конюшню.

Хотя босс старалась выглядеть расслабленной – всего и дел, что навешать лапши на уши кучке дикарей, недалеко ушедших от обезьян, о чем беспокоиться? – Льюис и Ким сразу поняли, что она полностью сосредоточена на предстоящей работе. Иначе она не преминула бы отпустить шуточку на тему отношений бывших рабов и их хозяев.

– Я готова, шеф, – отозвалась Ким.

– Чтобы в этом помоечном поселке все было готово к нашему возвращению, – обратилась Арни к Льюису. – Через пять минут после того, как мы въедем в город, Эн… Лэй Лонга должен уже болтаться на виселице.

– Губернатор и комендант будут недовольны, – позволил себе заметить Льюис. – Слишком мало народа увидит казнь…

– Ничего, привезем в Йеллоустоун тело, и пусть выставят его на площади, – отмахнулась Арни. – Если бы не чертов договор, я бы вообще прирезала его на месте.

Предыдущая – не случившаяся – казнь не могла не действовать Арни на нервы. В этот раз она не собиралась откладывать.

– И проследи, чтобы эти идиоты не поскупились на доски, – добавила она. – Пусть помост сделают побольше – вдруг придется на нем разместить не только Лонгу.

– Рассчитываете, что Рейнер придет выручать друга? – спросил Льюис.

Листовки с обещанием награды за Риччи и ее команду еще пахли типографской краской. Если пообещать коменданту двух преступников по цене одного, он станет благосклоннее.

– Либо она придет за ним, и мы выясним, кто из нас сильнее, либо она не придет, и тогда мы никогда больше ее не увидим, – сказала Арни, и по тому, как она при этом смотрела, Льюис понял, что они еще долго не услышат ее фирменных шуток.

Он не слишком будет по ним скучать.

***

Когда чертов город сгинул за горизонтом, Ким вдарила по стременам и догнала шефа Арни.

– Надо бы избавиться от белого ублюдка, пока он чего не натворил, шеф, – заявила она громко. В поле подслушивать их было некому.

Шеф Арни ее предложения не оценила. Как всегда.

– Брось, – отмахнулась она. – Он не вступит в Ку-клукс-клан. Ничего он не испортит. Следи лучше за своими пистолетами.

– Я и так слежу, шеф!

Тема закрыта – это Ким понимала хорошо. Шеф Арни не любила повторять дважды. Один из парней в участке за свою привычку прикидываться туговатым на ухо ухом же и поплатился.

Но Ким ничего не забыла. Что бы там не шипел Лу, на память она не жаловалась.

Не нужно было лезть недоумку в голову, чтобы понять – с ним нехорошее происходит. Нехорошее для них всех.

Лу подстилка и ублюдок. Таковым был и до того, как шеф Арни на их несчастье подобрала его в лесу с петлей на шее. Но Ким не одной белой свинье глотку перерезала, и знала – у самого ублюдочного мудака под сердцем есть мягкий уголок. Начнешь выворачивать карманы последней распутной дряни – и непременно там отыщется дешевый медальончик с выцветшим портретиком или слежавшейся прядкой. У Лу портретиков не водилось, но тут ему еще меньше повезло – побрякушку потерять или выкинуть можно, а из памяти то не выжжешь. То, что Лу прикончит. Милашка-Энди это в нем разбудил.

У Ким не семь пядей во лбу, ее мозг не для штук вроде «смешать то и то, чтобы вышел большой бум» или «сказануть пару слов в удачный момент, чтобы все засмеялись и с тобой задружились». Будь у нее на такое талант, она бы белых свиней перерезала раз в десять больше и на виселицу не попала. И не встретила бы шефа Арни, которая сказала: «держись за мной и стреляй, куда я скажу». Но Ким не только стрелять и чистить пистолеты горазда. И прекрасно видела: Лу, как стало ясно, что бандит Лонга это Энди-милашка и есть, стал как одна из частей того, что с другой вместе делает «бум».

Но пусть шефу Арни и не до Лу, Ким возьмется за дело сама. Лишь бы ей голову не открутили, когда ясно станет, что они чуть не проворонили.

Всего и дела – держаться поближе к Лу, когда шефа Арни нет рядом. При ней он ничего не натворит.

Что там внутри Лу не дрогнуло, двинулось, заскрипело и закрутилось, он ведь не лишился разума, чтобы пойти против шефа Арни, верно?

***

Эндрю называл это мероприятие «одиночным патрулем», а Риччи сочла его удобной возможностью побыть подальше от шумного и грязного лесного лагеря и самого Лефницки, вызывающего в ней столь противоречивые чувства, что Риччи начала всерьез подозревать у себя расстройство личности.

Пытаясь хоть немного разобраться в себе и набросать план дальнейшей жизни, она ехала по редкому подлеску, рассматривая расстилающуюся перед ней прерию. Медный рожок, которым следовало подать сигнал, если она увидит что-то подозрительное, болтался на шее.

Степь выглядела совершенно пустой и безопасной… за исключением крошечной темной кляксы. Риччи нахмурилась, покопалась в сумке и вытащила подзорную трубу – одно из немногих оставшихся у нее напоминаний о море – и навела ее на эту точку. Клякса оказалась всадником в черном костюме на черной лошади.

Риччи на мгновение задумалась. Это могло быть ловушкой или совпадением, но она все же направила свою лошадь в его сторону, перейдя с шага на умеренную рысь.