«Хочешь, я попытаюсь открыть?» – хотела спросить Риччи.

Но Лэй уже дернул стальную крышку на себя, и та, хоть и держалась на металлических креплениях, поддалась.

Риччи знала, что Вернувшиеся превосходят предел человеческих сил, но от столь яркой демонстрации мощи, у нее по жилам растекался жар, а во рту пересохло.

Лэй вытащил пистолеты – по одному в каждую руку – и с ножом в зубах спрыгнул в открывшуюся дыру, совершенно, как будто, не задумываясь о том, сколько человек там внутри и чем они вооружены.

Риччи прыгнула следом, задержавшись на секунду, чтобы не приземлиться Лэю на голову, но к тому времени, когда она оказалась в вагоне, вся охрана валялась среди сломанных ящиков.

– Впечатляет, – заметила Риччи, стараясь не испачкаться в крови.

– Как вывести все это из строя? – спросил Лэй. – Ты разбираешься в такой технике?

Риччи огляделась – вместо окон в вагоне имелось лишь несколько узких бойниц, у которых стояли зачехленные пулеметы – раздатчики быстрой и страшной смерти.

Даже для нее множество летящих с огромной скоростью пуль представляло опасность надолго выпасть из строя. Что говорить об ее команде – и «лесном народе».

– С твоей силой мы можем обойтись и молотком. Но надежней отыскать порох и…

Дверь в вагон открылась неторопливо, словно входящий был совершенно убежден в собственной безопасности.

Риччи следовало броситься к ней сразу, но она верила в то, что вдвоем с Лонгой они представляют механизм, с которым не справиться целой армии, и совершила роковую ошибку.

В дверях стояла Арни, и расстояние в десяток шагов внезапно стало слишком большим.

Риччи не успевала вскинуть пистолет и спустить курок, Лэй не успевал перерезать ей глотку, потому что после брошенного «замрите» мышцы отказались их слушаться.

– Посмотрите, кто пришел прямо ко мне в руки, – улыбаясь, произнесла Арни, обращаясь то ли к ним, то ли к Льюису и Ким за своей спиной. – Прав был комендант, мне стоило сопровождать поезд.

Риччи не боялась смерти. Судьба так часто приводила ее на край, что даже болтаясь в петле и не чувствуя ногами земли, она верила бы в чудо, в какую-нибудь нелепую случайность, отсрочку и спасение.

Поскольку Арни полагала – не без оснований, к сожалению – их в полной своей власти, она не станет спешить и сделает расправу публичной. А до того, как поезд прибудет в Йеллоустоун, на главной площади установят виселицу и соберется народ поглазеть на их смерть, пройдет не менее шести часов. Многое может произойти за это время.

– Идите за мной, – произнесла Арни, держа все же руку на рукояти пистолета.

Ей тоже не раз доводилось оказываться на грани, и она также понимала – пока смерть не поздоровалась с ними за руку, произойти может все, что угодно.

***

Поезд приближался, сверкая огнями в темноте, словно доисторическое чудовище. Не будь они знакомы с Риччи, это зрелище изрядно бы их напугало. Впрочем, не сведи их судьба с капитаном Рейнер, они никогда не узнали бы, что такое «поезд».

Перед этим поворотом Риччи и Эндрю собирались заставить машинистов остановиться. Но поезд не выглядел так, словно собирается замедляться.

– Такой штуке нужно время, – сказал Мэл.

Поезд чуть сбавил ход, но лишь затем, чтобы пройти поворот. Он не остановился. Через полминуты они уже увидели его задние огни.

– Что-то пошло не так, – озвучил Стеф очевидное.

Пока Риччи не наблюдалось рядом, вся власть и ответственность ложились на него.

– Что могло случиться? – спросил пустоту Берт, глядя вслед удаляющемуся поезду.

– Они забыли остановиться? – предположила Юли. – Или мы что-то перепутали?

– Их поймали, – бросил Стеф, не намеренный обманываться.

Риччи проиграла. Не имело значения, каким образом и почему это произошло, сейчас надо было думать о том, как ее вытащить.

Она еще жива – иначе они не имели бы возможности строить планы.

– Поезд идет не слишком быстро, – пробормотал он.

– Слишком быстро для наших лошадей, – покачал головой Берт. –Йеллоустоун уже недалеко.

– Значит, мы вызволим Риччи там, – решил Стеф.

Но сначала им предстояло объяснить самому разукрашенному из дикарей – как его там… Кому Хора? – что случилось, и что им всем делать. Что было не такой уж простой задачей, поскольку в отсутствии Риччи и Эндрю их с аборигенами связывал лишь скудный запас английских слов, известных вождю.

Стеф начертил на песке в свете костра примерную карту местности.

– Йеллоустоун, – показал он на жирную точку и для надежности положил на нее пористый камешек.

Потом он провел линию железной дороги, показал на место, где они находятся, а потом на место, куда следовало отправиться всем, ездящим на лошадях без седла и украшающим себя перьями.

Кану Хаорра кивал после каждого его слова, и Стефу оставалось лишь надеяться, что он понимает план, потому что на объяснения и так ушло слишком много времени.

***

– Насчет того, что случилось, – сказал Берт, поравнявшись на своем гнедом с его белоснежным скакуном.

Быстрая скачка не располагала к разговорам, пыли глоталось больше, чем слов, и Стеф вынужден был сдержать коней.

– И что, по-твоему, произошло? – спросил он, не желая тратить на пустой разговор много времени.

– Гиньо, – ответил Фареска кратко.

Это объясняло провал.

– Мы не знаем, – возразил Стеф. – Они могли… поругаться, например!

– Не во время нападения, – ответил Берт уверенно. – Они справились бы с любой проблемой. Кроме Гиньо.

Его слова имели смысл. И даже если он ошибался, противостояние с Вернувшейся – худший вариант, а готовиться всегда следует к худшему.

Они уже видели перед собой редкие огни Йеллоустоуна, и Стеф остановил коня, чтобы устроить импровизированный совет перед тем, как ввязаться в переделку.

– Что мы будем делать, если столкнемся с Гиньо? – спросил он прямо. – У кого-нибудь есть идеи?

Непроизвольно все начали искать глазами Риччи. Они привыкли, что у нее всегда найдет выход, каким бы запутанным не казался лабиринт. Но сейчас ее не было с ними.

– Даже у капитана не было стратегии на этот случай, – сказал Берт. – Как можно противостоять тому, кто посмотрит тебе в глаза, скажет слово – и ты все сделаешь?

– Я никогда не смотрел ей в глаза, – вдруг произнес Мэл и стал центром всеобщего внимания.

– Я даже капитану в глаза не очень люблю смотреть, – смущенно пробормотал он, словно оправдываясь. – Когда та женщина появилась в нашей тюрьме, я сидел спиной и не стал оборачиваться, а потом никогда не смотрел ей в лицо.

– Достаточно мимолетного взгляда, – припомнил Берт.

– Я уверен, что никогда не видел ее глаз, – повторил Мэл.

– Нам остается лишь положиться на то, что это так, – сказал Стеф. – Другого шанса я не вижу.

– Но если тебе придется драться с ней, разве вы не встретитесь глазами? – встревожилась Юли.

– Капитан сказала, что вот это должно защищать, – с этими словами Мэл вытащил из необъятного кармана очки с темными стеклами, похожие на те, что носили все члены той организации, что пугала Гиньо.

– Самым разумным будет не встречаться с ней, – произнес Стеф. – Но если нам все же не повезет, мы оставим ее на тебя.

Мэл, который не испугался бы встречи с акулой, вздрогнул, но мужественно кивнул.

– Пора трогаться, – произнес Стеф. – Ночь не бесконечна.

Во фронтире правосудие всегда быстро, а в отношении Лэя Лонги оно будет молниеносно. Риччи и Лэй не увидят, как солнце войдет в зенит. Гиньо честолюбива и самовлюбленна, но осторожна – она постарается, чтобы ее враги были казнены на рассвете, и у нее хватит влияния, чтобы добиться желаемого.

Думая об этом, Стеф непроизвольно пришпорил коня, и только окрик Фарески заставил его взять себя в руки. Они и без того неслись слишком быстро, чтобы их езда была безопасна – дорога освещалась только лишь луной и не была им знакома, а одной ямы достаточно, чтобы кто-то переломал себе ноги, и хорошо, если это будет только лошадь.