Вот, например, Джим[7], которого возненавидели все подруги Люси, нагло бросил ее в день ее восемнадцатилетия. Или Роберт, который жил над местной пиццерией и променял Люси на одну из ее лучших подруг. Или Грэг, ее коллега по «Сосжен», разрыв с которым и ускорил переход девушки в «Бритиш эйруэйз». А потом появился самый привлекательный и опасный из ее приятелей Марко – красивый и дикий итальянец с криминальным прошлым.

Первой Марко заметила Софи, когда работала барменом в отеле «Ройал оук» в Севеноуксе. Она сразу же поняла: парень подходит сестре по всем параметрам – высокий, сильный, шикарный.

– Марко действительно был хорош собой, – признавала Софи. – Раньше он работал моделью. Ему было тридцать; у сестры всегда были парни старше ее. На первый взгляд Марко казался настоящей находкой, и Люси сильно им увлеклась. А потом выяснилось, что он врал напропалую.

В «Бритиш эйруэйз» Люси предоставляли десять выходных дней в месяц, и почти все из них она проводила с Марко. Он пользовался ее автомобилем, пока девушки не было в городе, и забирал ее в аэропорту Хитроу после рейсов. Они посещали клубы «Министри оф саунд» и «Клаб 9» в Лондоне, выпивали в пабах Севеноукса «Вайн», «Чимниз» и «Блэк бой». Люси часто оставалась в квартире Марко, он тоже ночевал в доме Блэкманов. Марко постоянно простужался и много часов проводил в постели. Вечерами, выходя куда-нибудь с Люси, он периодически ненадолго исчезал с друзьями. Однажды, когда Марко особенно плохо себя чувствовал, Люси поставила у его кровати целую коробку медикаментов: леденцы «Стрепсилз» от боли в горле, мазь для растирания «Вике», носовые платки «Клинекс», пастилки от кашля, журналы.

– Мы вообще не понимали, что на самом деле происходит, – жаловалась Софи. – До чего же глупо и наивно с нашей стороны.

Друзья девушки считали итальянца высокомерным и грубым, но чувства Люси к Марко все росли. Как-то на выходных он забросил ее в Хитроу и укатил на ее «рено», пообещав встретить возлюбленную на следующий день. Но когда она прилетела, Марко не было.

– Он не встретил ее, он вообще не явился, и Люси очень расстроилась, – рассказывала Софи. – Сестра не могла с ним связаться, не знала, где ее машина и где сам Марко, – вообще ничего не знала. Наконец Люси позвонила кому-то из его родственников, двоюродному брату или еще кому. И тот сказал: «Я надеялся, что этого больше не повторится. Но у Марко вечно так. Что он тебе наплел?»

Как выяснилось, Марко никогда не был моделью. Более того, страдал сильной зависимостью от кокаина. Исчезновения в пабах, склонность к «простудам» и медленное выздоровление – все вдруг встало на свои места. Софи в гневе поехала к Марко домой. Тот лежал в постели, оглушенный долгой попойкой и наркотиками. Он даже не мог ответить на вопросы разъяренной Софи все объяснить. Ключи от «рено клио» Люси лежали рядом на столе. Софи схватила их, хорошенько врезала Марко на прощание и выскочила на улицу, чтобы забрать машину. Дверь и задняя часть кузова оказались поцарапаны и помяты в результате аварии.

Люси очень следила за своей машиной и ухаживала за ней столь же тщательно, как за волосами и ногтями. Разумеется, теперь между ней и Марко все было кончено. Она очень страдала, но недолго. Через несколько месяцев ее отрезвила новость: Марко покончил с собой или, по другой версии, умер от случайной передозировки наркотиков. Что бы ни произошло на самом деле, бывший бойфренд Люси скончался.

Люси нравилась не всем, особенно это касалось молодых девушек, которые иногда испытывали к ней враждебность. Некоторым она казалась не симпатичной болтушкой, а наглой пустомелей; их раздражала ее привычка жестикулировать и встряхивать светлыми волосами.

– Просто наивная паинька из младших классов не вписывалась в среднюю школу, – комментировала Софи. – Ребята постарше не в восторге от «ботаников», умников и подхалимов. То, что казалось милым в маленьком ребенке, в подростке выглядит по-другому.

Софи всегда яростно защищала свою семью. Однажды, спасая сестру, она даже ввязалась в потасовку. Они сидели вместе в одном из баров Севеноукса. Был выходной, и в зале собралось много народу. За столом, где сидела Софи со своими друзьями, расположилась еще одна незнакомая им компания. Люси стояла у бара и разговаривала с каким-то мужчиной.

– Она выпивала и болтала со знакомым парнем, – рассказывала Софи. – Они дружили с ним уже некоторое время, к тому же он был геем, так что о приставаниях и речь не шла. Они разговаривали, гремела музыка, они немного потанцевали. Вдруг девушка, которая сидела за нашим столиком, начала на нее наезжать. Не в глаза, а с места: «Что за девка там ошивается? Что она о себе возомнила? Пришла в паб, да еще и танцы устроила. Да она такая, она сякая», – ну и прочее в том же духе. Она совсем не знала Люси, просто та ей сразу же не понравилась. Девушка вела себя очень грубо. И она не знала, что Люси моя сестра. Я подумала: «И что же тебе не нравится в Люси? Что она потрясающе выглядит, пришла в паб и не стесняется потанцевать с другом, хотя публика может посчитать это странным?» Да, сама я так себя не вела бы, потому что мне не хватает уверенности в себе, но Люси другая. А девица за столиком все не успокаивалась и продолжала ворчать. Тогда я сказала: «Это моя сестра, так что хватит». Она, конечно же, не послушалась и даже швырнула в меня чем-то. Я встала и говорю: «Ты что творишь?» И, конечно, тоже чем-то в нее кинула. И села на свое место. Тут она подскочила, схватила меня за волосы – и понеслось.

Драка закончилась тем, что подбежала Люси и оттащила Софи от соперницы.

– Что ты устроила? – спросила она сестру.

– Я тебя защищала!

– Простите, пожалуйста, – извинилась Люси перед той девушкой и вывела Софи из паба.

Люси легко заводила друзей везде: в Сити, в «Бритиш эйруэйз», в пабах Севеноукса. Но самыми близкими для нее людьми оставались мама, Софи и несколько друзей, в основном из школы. Сознательно или нет, Люси не давала подругам пересекаться. Некоторые едва знали друг друга и практически не встречались. И большинство девушек росли без отца.

Среди них была Кэролайн Лоуренс, которая училась с Люси в школе Грэнвилл, а позже в Уолтемстоу-холле. Кэс, как все ее звали, обладала шапкой рыжих пушистых волос и бунтарским характером. Ее родители развелись, и как раз у Лоуренсов, когда матери не было дома, устраивались вечеринки с танцами и распитием сидра до поздней ночи. Еще одна девушка, Гейл Блэкман, познакомилась с Люси в Уолтемстоу-холле, когда обеим было по четырнадцать (несмотря на совпадение не самой распространенной фамилии, кровного родства между ними нет). Отец Гейл тоже «загулял». Кроме того, в свое время она тоже много болела, страдая астмой и сильной экземой. Как и Люси с Кэс, в Уолтемстоу-холле Гейл считалась изгоем, а после окончания школы не планировала поступать в университет.

– Наши амбиции отличались от тех, которых ждали преподаватели, – рассказывала Гейл. – Люси хотела найти стабильную работу, а потом завести семью; у нее не было планов по завоеванию мира. Но наши учителя относились к таким мечтам с презрением. Для них имел значение только рейтинг университета, и еще, как мне показалось, им не нравились девочки из неполных семей. На тех, кто не собирался поступать в университет, чтобы стать инженером или доктором, они не обращали никакого внимания.

Одной из самых недавних подруг Люси стала Саманта Берман. Их младшие братья вместе ходили в школу, и Вэл, мать Сэм, подружилась с Джейн Блэкман. Обеим было под сорок, обе только что развелись и воспитывали детей-подростков. Время от времени Вэл и Джейн брали дочерей и все вместе отправлялись в Лондон в ночной клуб. Эти походы вызывали в Софи скрытую, но яростную неприязнь.