Несмотря на его извинения и испуганный взгляд, я сделала для себя вывод, что любая, хоть маломальская, потеря контроля с его стороны грозит мне если не смертью, то увечьем — это точно.

Или он читает мысли, или у меня все написано на лбу то, о чем я думаю, но посмотрев на меня, он произнес:

— Клянусь Невидимым, я никогда больше не применю к тебе магию!

Я кивнула, но осторожность никогда не бывает лишней.

Он снова злиться. Неужели он забыл об обещании?

— Мы просто шли вдоль берега, — твердо, как мне показалось, сказала я.

— Значит, просто гуляли? И цветы он просто так подарил? — зло сказал супруг.

— Я не знаю! — закричала я, потому что нервы не железные. Непрошенные слезы покатились по щекам. — У него бы и спросил!

— Принеприменно спрошу! — оттолкнулся муж от стены.

Свечение растворилось в темноте и все свечи в помещении погасли. Мне вспомнился недавний вечер и тьма идущая по пятам, я непроизвольно схватила Орлайна за руку, потому что того клубящегося чудища я боялась больше. Муж, глубоко вздохнув, щелкнул пальцами, прошептал под нос что-то и свечи снова загорелись.

— Ви! — дернула я мужа за руку, что все еще держала.

— Я обновил заклинание, так что темного бояться не надо.

Я быстренько отпустила его руку. Лучше все же я сама это проверю. И не проронив ни слова, умчалась к спальне, где Василис должна была укладывать моего сына спать. Но сына в комнате не оказалось, как и няни. Я позвала, никто не откликнулся. Бегом спустилась к мужу, а там уже и сын, и няня. Они дружненько между собой что-то обсуждали. Когда увидели меня — замолчали. Я услышала только: «… я все сказал!» — предназначенное для Василис.

— Что тут происходит? Почему Вилиал еще не в постели? — спросила я у няни.

— Мы уже идем… — ответила дама, косясь на моего мужа.

— Не надо. Вы уже там были и результат… на лицо. Так что я лучше сама. Ви, сыночек, пошли с мамой, — протянула я руку сынишке.

Тот с радостью побежал ко мне, и мы поднялись в его комнату.

Когда укладывала ребенка спать, он у меня неожиданно спросил:

— Мам, а дядя Ал к нам еще плидет?

— Надеюсь, что нет, сынок.

Я порадовалась, что в свете свечи не видно, как мои щеки против воли заалели, при упоминании нежданного гостя.

— Почему? Он холоший и с ним весео!

— У него много дел, мой хороший. А сейчас спи! — я поцеловала в лобик сынишку и запела нашу колыбельную.

Когда я была маленькой, мама всегда мне пела колыбельную.

Как трава у дома шевелит листвой,

Как Луна на небе освещает путь,

Так и ты будь счастлив!

Маму не забудь.

Будет вечер ласков,

Будет радость, смех.

Но найди под маской

Тех, кто хуже всех.

Когда сын уснул, я потихоньку направилась к выходу, что бы привести себя в порядок перед сном и смыть все события сегодняшнего дня. Но стоило мне приоткрыть дверь, как дверь в комнату мужа открылась и оттуда вышла Василис. Оглядев коридор, она направилась на первый этаж. А что она собственно дела в комнате Орлайна? Неужели они…

Нет, такого просто не может быть! Он, конечно, ее защищает, доверяет… А может все же такое может быть?

Я, как только представила, что они там вдвоем… наслаждались друг другом, меня бросило в жар и захотелось кричать, вырвать волосы этой выдре, некроманту засунуть его магию в то место, откуда не вытащить. И вспомнился его вечно снисходительный взгляд.

А я, дура, от Жуалина, как от огня шарахалась! Да он в тысячу раз лучше этого… изменника… предателя!

Как он мог так со мной поступить? КАК? Разве я не была хорошей послушно женой? Разве я не дарила ему ночи любви, когда он этого хотел? Неужели я заслужила такого отношения к себе?

Предатель! Предатель! Зачем он так со мной? Зачем? Что я делаю не так? ЧТО?!

Я так и стояла у приоткрытой двери не решаясь сделать шаг в коридор. Может, мне все показалось? Может, я вообще сплю?

Из раздумий меня вырвал заворочавшийся сын. Нечего стоять в проходе, надо двигаться вперед.

Когда я проходила мимо спальни мужа, меня так и подмывало зайти и сказать ему все, что я о нем думаю. Удержало от порыва только то, что он итак на меня сегодня зол. А разве я виновата, что этот принц к нам зачастил?! Дома чаще бывать надо, а то когда-нибудь и я могу оказаться в спальне не одна.

В раздумьях остановилась у своей комнаты. Нет, не пойду к нему! Пусть давится своей Василис! Но меня он тоже не получит! Одной ему более, чем достаточно!

Я решительно распахнула дверь, но шагнуть за порог не успела — открылась дверь в спальню мужа. Мелькнула мысль, какая дама на этот раз покажется из-за двери. Но смотрела на меня совсем даже не дама. Смотрел супруг, и я это чувствовала спиной.

— Ты долго сына укладывала, — констатировал Орлайн.

Мне так хотелось сказать что, зато он управился быстро, но гневить итак злого некроманта — это верх глупости. Поэтому я ничего не ответила и продолжала стоять не поворачиваясь.

— Ты видела, — догадался муж о странности моего поведения. — Все совсем не так, как тебе показалось!

— Мне… — еле сдержала всхлип, — ничего не казалось. Спокойной но…, - голос предательски дрогнул, — …ночи.

Я уверенно, по крайней мере, мне хотелось считать, что выглядело это именно так, шагнула за порог в свою комнату и закрыла за собой дверь. Ровная спина продержалась ровно до скрытия с глаз мужа. Дальше плечи поникли и содрогнулись в первом беззвучном рыдании. Потом во-втором, третьем… Упала на кровать и зашлась рыданиями.

Корила себя за все! В первую очередь за глупость. Это какой дурой надо быть, что бы совсем не замечать очевидных вещей. Я, как идиотка, надеялась, что она его какая-нибудь дальняя родственница, но никак не… Зачем они так со мной? Чем я заслужила такое отношение?

— Ты и сейчас мне скажешь, что он лучшее, что могло произойти со мной? — посмотрела я в темное ночное небо, безмолвно смотрящее на меня из оконного проема, обращаясь к давно почившей матери. — Это ты имела ввиду, когда говорила, что я много для него значу? ЭТО?!

Он пришел еще затемно. Весь в строгом черном костюме. И сам весь строгий, но глаза… глаза улыбались и смотрели на меня с нежностью. И я улыбнулась в ответ, не смотря на то, что внутри меня перемешалась радость с беспокойством. Беспокойство вызывало все его существо. Его близость заставляла внутри все сжаться в маленький комочек и сидеть тихо-тихо.

Но было что-то в его взгляде… я бы назвала это восхищением, но я так мало знаю людей, что могу и ошибиться. Оно притягивало, располагало и давало надежду на тепло около него. И сколько бы он не хмурил брови, я всегда видела эту маленькую искру, стоило только посмотреть в его глаза.

— Не бойся, родная, — тепло улыбнулась мама. — Иди к нему. С ним тебе будет хорошо.

Мама никогда меня не обманывала, поэтому я ей поверила и на этот раз. Тихонечко шагала навстречу своему будущему мужу. И задавалась вопросом, как мне с ним жить дальше? Как себя вести? Как говорить? Ведь для меня он был чужим человеком, хмурым, неразговорчивым и замкнутым.

Я приближалась к нему, а он продолжал стоять и ждать, даже не шагнув за порог. Платье белоснежным каскадом обозначало каждый шаг на встречу к нему.

Что ждет меня за порогом? Не узнаю, пока не перешагну.

Как только я переступила порог родного дома, он протянул ко мне руку. В ответ я протянула свою. Он достал из кармашка коробочку.

— Носи это до тех пор, пока я не разрешу снять.

И надо было мне в тот момент догадаться, что семейная жизнь не должна начинаться с условий. Но откуда мне было знать?

За поддержкой я обернулась к отцу. Тот кивнул мне, продолжая приобнимать свою жену. Как только отец дал согласие, он вытащил из коробочки серебряный браслет украшенный сапфирами. Защелкнув украшение на моем запястье и мы двинулись к Илитарру — Священному дубу, где, как рассказала мне мама, совершаются таинства союза двух людей.

Мы шли тропинкой, видимой лишь моим родителям. Я испугалась за платье, что сшила мне мама. Думала из белого — цвета чистоты и невинности, грязным и совсем станет, а это очень плохой знак.