Но, на мое удивление, у поляны Илитарра мое платье все так же сияло первозданной белизной. Неужели я настолько аккуратная?

Но когда в сумерках я смогла распознать очертания Дуба, да-да, именно с большой буквы, я почувствовала себя песчинкой в мире творящихся судеб и свершающихся предназначений. Илитарр упирался вершиной в самое небо, и казалось, что если взобраться на самую его макушку, то можно будет пожать руку умершим родственникам.

Нижняя ветка дуба была на уровне моего пояса и представляла собой чашу или миску, но из живого дерева.

Нас поставили напротив чаши. И как только мы встали на колени перед Илитарром, макушки этого сильного и непоколебимого дерева коснулся первый лучик солнца. Настало время молитвы-клятвы. Мы заговорили в унисон:

— Пред Дубом священным, и пред Богами, что взирают на нас,

Приносим мы клятву смиренно, подальше от чу́ждых глаз.

Обещанием хранить любовь вечно, скрепляем мы верный союз.

И не разлучит нас вечность от брачных и данных здесь уз.

Пока мы читали, как в трансе, слова, лучи солнышка подбирались к корням дерева. И как только первый лучик коснулся чаши, в ней образовалась жидкость. Прозрачная и запаха я не чувствовала.

В этот момент некромант достал кинжал и спросил у меня:

— Готова ли ты быть моей до тех пор, пока смерть не разлучит нас?

Я с опаской покосилась на кинжал. Даже представить боюсь, что он им собирается делать после таких слов!

Опять за поддержкой обратилась к родителям. Но те только улыбались и наблюдали за нами. Значит, решение должно быть за мной. Если развернусь и убегу, будет ли это очень трусливо? Оглянулась по сторонам в поисках пути отступления, на случай, если меня захотят убить.

— Боишься? — улыбнулся молодой человек, и в глазах снова мелькнула теплота. — Не бойся! Мне нужна только капля твоей крови.

— Если только капля, — протянула руку я.

И в самом деле, он легонько уколол мне палец над чашей. Но я все равно вздрогнула, а он снова тепло улыбнулся. Как только капля крови упала в чашу, наполненную жидкостью, он сделал порез на своей руке, и вторая капля, уже его, присоединилась к первой.

И тут произошло то, чего я совсем не ожидала. Мама, конечно, рассказывала мне о магии и об ее силе, но я никогда не видела ее своими глазами. А сейчас, едва его кровь коснулась поверхности воды, она засияла золотистым цветом и окутала нас своим теплом. То, что нас поднимает над землей, я поняла только потому, что мы сидели на коленях, а сейчас я до земли и пальчиками ног не достаю.

Орлайн взял меня за руки. Его волосы шевелились, глаза горели, а на губах блуждала улыбка. Я бы даже сказала, что он был счастлив. Я улыбнулась в ответ. Ведь сделать человека счастливым — это большое дело, и не каждому оно по плечу. И если я могу подарить ему крупицу счастья, пусть так оно и будет.

Стоило мне только закончить мысль, как сияние обвило наши руки. Такое приятное тепло… Нежное, ласковое, словно руки мамы. Потом сияние стало подниматься по нашим запястьям вверх. Сначала под сиянием было просто тепло, но постепенно стало теплее, еще теплее, горячо… В один прекрасный момент мое запястье словно огнем обожгло. От неожиданности я даже вскрикнула и попыталась выдернуть руку, но Орлайн держал крепко.

— Потерпи, — произнес он. — Сейчас боль пройдет. Это Боги приняли нашу клятву и согласились на наш союз. Отныне и навеки Печать Богов соединила нас.

Только он закончил говорить, как сияние исчезло, и мы стали падать вниз. Вот только разбиться в день свадьбы мне и не хватало! Но на то Орлайн и маг, что подхватив в полете меня на руки, замедлил падение. Так мы и приземлились. Он держала меня на руках, а я, испугавшись, крепко обнимала его за шею. Маг улыбался глядя на мое перепуганное лицо. Вот хоть бы кто предупредил, что нас от середины Дуба вниз кидать будут!

Меня соизволили опустить на землю.

— Дети мои, — подбежал отец и обнял нас, — я так счастлив, что даже Боги одобрили ваш союз! Живите счастливо! Любите Друг друга! И береги ее! — это отец уже обратился к моему… мужу.

Слово какое-то странное, непонятное и… чужое, что ли. Словно и не со мной все это происходит, словно все это сон. Муж… Новая жизнь, новые встречи, новые знакомства. Теперь я уже не буду с такой радостью ждать новостей от редких гостей. Теперь я буду создавать эти новости.

— Непременно, пуще, чем зеницу ока буду беречь ее, — отвечая мой муж… м-м-м-м… прижимая меня еще крепче.

— Добрый путь, дорогие мои, — вся в слезах обняла меня мать. — Пусть Боги сделают вас счастливыми! А сейчас вам пора. Прощай, моя дорогая! — мама чмокнула меня в щечку, вытирая слезы. — Будь счастлива!

Я кинулась на шею к матери:

— Но я не хочу уходить от вас! Я думала, вы пойдете со мной!

— Прости родная, но тебе придется пойти одной. Наш дом здесь, а там тебя ждет целая жизнь!

— Мама, мне страшно! — прошептала я, и крепче обняла ее за шею.

— Поверь, моя хорошая, он лучшее, что могло произойти с тобой!

— Видишь, мама, ты была неправа! — плакала я в подушку. — Худшего со мной произойти и не могло. А я… как и обещала, была примерной женой. Зачем? Есть ли смысл в таком поведении?

Почему ты согласились на нерушимый союз? Почему ты мне не рассказала о венчании в церкви, где союз может быть временным? Почему ты настояла на союзе с Орлайном? Почему именно он?!

— Потому что только у меня хватит сил защитить тебя, — легла рука на мое плечо, от чего я вздрогнула, но не обернулась. — Почему ты плачешь?

Я не ответила. А что я могла сказать, что мне больно, когда об меня вытирают ноги? Или когда мне, законной жене, предпочитают прислугу у меня на глазах? Есть ли смысл в данном разговоре? Не уверена, поэтому и молчала.

— Защитить? От чего? Или кого?

— Я не могу тебе сказать, пока. Прости. Как только я буду уверен, что никто не сможет прочитать твои мысли, я обязательно тебе все подробно расскажу. А сейчас просто попрошу ограничить твое общение с внешним миром, особенно с принцем.

Вот сейчас мне стало очень обидно. Говорит загадками, да еще объяснить ничего не хочет.

— Значит тебе позволительно близкое общение с няней втвой спальне, а мне с принцем просто поговорить нельзя?

От нахлынувшей злости у меня даже высохли слезы. Или они просто иссякли, потому что я их всех выплакала?

— Значит мне не показалось и ты все видела, — кивнул своим мысля супруг.

— Да, я видела! — высохшие слезы снова потекли ручейком. Я честно пыталась их сдержать, но они оказались сильнее. — Видела! Как ты мог?! Как? Неужели прошли все твои чувства ко мне? Или я хоть чем-то заслужила такое отношение к себе? Что я сделала не так?!

— Ты все делаешь правильно, кроме того, что ты покидала поместье. И этим спровоцировала появление здесь человека королевских кровей.

Откуда он знает? Откуда?! Я инстинктивно вжалась в спинку кровати.

— И ты снова меня боишься. Согласись, что я сдержался даже тогда, когда узнал о вашем присутствии на шествии. Или ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы не понять, кого искал принц? Особенно когда он появился здесь во второй раз?

— Ты… — голос у меня совсем сел и я даже не сказала, я прохрипела. Потому что ясно помнила, что он делает с неугодными ему людьми.

— Я! Я — стена между враждебным миром и тобой! Я — твой законный супруг! Я — единственный, кто в состоянии уберечь тебя от беды! Ну что ты так дрожишь? Разве я хоть раз тебя обидел?

Бежать некуда. Да от него и не сбежишь. Так что, собрав всю волю в кулак, я выложила все, что о нем думаю. Потом я точно об этом пожалею, но если не скажу, жалеть буду еще больше.

— А когда ты убил на моих глазах стражника, который мне просто подарил цветок. Всего один цветок!!! А ты за это вырвал ему сердце и, призвав его тело, заставил снова стоять на воротах! Как тебя можно не бояться?! Как? Ты же опасен сам для себя? Меня защищать нужно в первую очередь от тебя и… твоей любовницы! Она каждый день мне спокойно жить не дает!