Остальные покосились на лопающегося от гордости Акса с ревнивым раздражением. Любимчик, мол. Ну, может, и любимчик, а получает по ушам наравне со всеми, так что совесть моя чиста (да один бес моя совесть идеально чиста, я ж ей толком и не пользуюсь).

— Аксель, спустись на грешную землю. Неплох ты только с легкими клинками, а «ублюдком» машешь так, что мне хочется поплакать и вручить тебе полено!

Акс тут же сдулся, а остальные заржали, видимо, радуясь торжеству вселенской справедливости. Наивные! Жизнь несправедлива чуть меньше, чем полностью.

— Вам смешно, господа хорошие? — интересуюсь ласковым голосом, от которого все испуганно вытянулись по струнке. — Вечерком советую потренироваться самим — завтра не буду изображать тренировочный столб, а действительно выколочу из вас пыль. И да, насчет полумеча… я кому манекены заклинал? Работайте!

— Как же, пробьешь эдак щит, — пробурчала Сион. — Сам-то пробовал?

Опять со мной спорит. Вот ведь оторва! Тем не менее, характером она мне и приглянулась — за красивые глазки девчонку учить не взялся бы. Ибо девчонки вырастают, хорошеют и тогда с остальными адептами проблем до Бездны — не тренировки, а брачные игрища. Сион, впрочем, свирепее и способнее многих парней будет, уж тут ничего не попишешь.

— Пробовал, пробьешь. Если не будешь теорию магии прогуливать. — Умалчиваю о том, что сам ее когда-то прогуливал. — И филонить на практике! Эти хваленые щиты разваливаются после одного-двух ударов средней силы. Магически усиленным полумечом можно прицельно угрохать архимага, так как сила удара увеличивается. А это значит, что ниже третьего уровня щиты таранить — только магию изводить, и так ведь развалится! Короче, вся теория сводится к тому, что щит — фигня. Тебе всё ясно? — медленно склоняю голову набок. — Не слышу, адепт Сион!

Сион исподлобья зыркнула на меня темными глазами-плошками, но в итоге неохотно пробормотала: «Кристально ясно, господин ментор. Щит — фигня». Сенмар услышал бы — долго разорялся бы на тему того, какой я бескультурный и непедагогичный. Но я — какая жалость! — давным-давно возложил на его авторитетное мнение небезызвестный измерительный прибор. Потому что щит — фигня. И всё тут.

— Ладно, детки, — я махнул рукой, — задолбали. Цензурные выражения у меня кончились, так что валите с глаз долой!

Адепты понуро побрели в сторону корпусов, явно стыдясь своей непутевости. Я довольно усмехнулся — правильно, пусть помучаются. Топтать юное ранимое самолюбие — метод покруче тренировок до седьмого пота, потому что никто не может гонять тебя по плацу лучше, чем ты сам. Главное — дать при надобности пинка в нужном направлении.

На толковых преподах жрецы Хаоса сэкономили; преподают более-менее опвытные воины. У каждого из Десятки и кадрового резерва находится на попечении как минимум одна декурия адептов, притом мы лично отбираем себе головную боль в количестве десяти разгильдяев, наблюдая за общими тренировками. По крайней мере, до какого-то момента я считал их именно головной болью; последние годы — ощущаю привязанность, ответственность и желание воспитать достойных воинов, которыми смогу гордиться. И горжусь же: треть всех моих учеников попадает в кадровый резерв. У Стефана результат порядком хуже, что дает ему лишний повод погрызть локти, а мне — напустить на физиономию побольше самодовольства.

Да только я вовсе не желаю им такой жизни, какой живу сам. Больше скажу — им придется хуже, чем мне, отгрызшему себе какой-никакой кусок независимости. Но я ничего не мог сделать, кроме как готовить этих безмозглых, еще не осознавших своей беды ребят к постоянной игре на выживание с мечом наперевес, которой в юности, кажется, даже наслаждаешься. И — к чему лукавить-то? — от которой быстро устаешь, стоит только повзрослеть и нажить себе какое-то подобие мозгов.

От таких мыслей чувствую себя безнадежно стареющим, хотя по меркам магов я в принципе еще сопляк, да и среди людишек сорок восемь — далеко не старость. Вся штука в том, что я не то чтобы сильно повзрослел. Просто изменился.

Да, изменился. Получив звание, отучив первую декурию? Возможно, в какой-то мере. Попав в десятку, убив Ворона, став Первым? Именно убийство Ворона стало катарсисом, однозначно.

Угу, и слово «катарсис» мне тоже известно. Спасибо парочке невероятнейших зануд, с которыми бок о бок обитаю вот уже чуть ли не два десятка лет.

Прямолинейна, как она сама, трогательно-застенчива и крайне любознательна. При одном взгляде на девчонку Рес чувствовала тепло в груди, какое до сего дня вызывал лишь непутевый братец, и позыв снисходительно улыбнуться.

…а еще наивна, мягкосердечна и раздражающе беззащитна. При мысли о ханже-инквизиторше, едва не погубившей Нику, в руках Рес норовило материализоваться оружие, а лоб начинал неприятно зудеть. Их собственный наставник сказал как-то, что ответственность за юного даэро — вещь похуже вассальной клятвы. К тому же Рес саму едва не погубили, когда она была слишком маленькой и слабой, чтобы понять это и дать отпор. Или же «едва» здесь не к месту?..

— Рес, ты не устала? — озабоченно поинтересовался предмет ее раздумий своим невысоким, слабым голоском. — Столько со мной провозилась, магии извела…

— Прекращай, — перебила Рес чуть резче, чем хотела. — Магии у меня куча, а снисходительности гораздо меньше. Так что сиди смирно и не говори ерунды.

Нике следовало бы возмутиться такому тону, но она лишь кивнула, продолжая глядеть на свою мучительницу едва ли не с обожанием.

«Так ведь ты теперь кумир воробья», — хихикнул сидящий сбоку Рик, не отрываясь от толстого пособия по наведению иллюзий. Лучше бы эмпатией занялся, вот где ему работы непочатый край.

«Ох, нет, — Рес недовольно качнула головой. — Не самый лучший пример для подражания она себе нашла».

«А что удивительного? Бабка наверняка держала Нику в строгости, а вокруг разгуливали юные благородные девы, проявляющие чудеса кротости и послушания. И тут появляется непотребная свирепая девица, готовая сходу зарубить или проклясть всех желающих! Норов у нашего воробушка в самом деле имеется, а уж наследственность — сама знаешь. Будь у нее иное воспитание — вырос бы монстр вроде тебя…»

— Всё в порядке? — спросила Рес. Ника чуть нахмурилась и с сомнением пожала плечами.

— Голова немного кружится.

— А-а… ну это нормально! Организм привыкает к изменениям.

«Была бы рада, если бы она кое в чём походила на меня, — сердито бросила она Рику. — Девчонка практически беззащитна, даже посох ее толком не слушается! Уже страшно отпускать ее к светлым, а уйти из дома она не согласится».

«Однажды сама сбежит. А почву прощупать можно…»

И братец заговорил вслух:

— Рес, по-моему, достаточно на сегодня.

— Пожалуй, ты прав.

— Тебе должно стать гораздо лучше, — он ободряюще улыбнулся Нике. — И сила начнет расти. К зениту наберем третий высший, а, воробей?.. Что такое?

Благодаря врожденным способностям Рик всегда точно улавливал перемены настроения и мимолетные эмоции — сейчас улыбка Ники стала натянутой. Заправив за ухо выбившуюся из косички светлую прядь, она обреченно проговорила:

— Жанин и другие наверняка заметят, да?

— Бездна, да с такими родственничками никаких Блэйдов не надо, — проворчала Рес. — Если заметят — даже и не знаю, что будет.

«Не знаю… но догадываюсь».

Ника пожала плечами. Она, кажется, уверена в том, что не будет ничего особенного.

— В любом случае, — невзначай промолвил Рик, — ты всегда можешь смотаться к нам! Не столичный особняк, и кровать у нас одна… зато большая…

После этих слов бледное подростковое личико пошло некрасивыми алыми пятнами.

«Кажется, ее смущает сама мысль о том, чтобы спать с тобой в одной постели, Аларик».

«А меня нет. Я всё еще подспудно верю, что ей двенадцать».

— Ну, думаю, еще некоторое количество мебели сюда влезет, — поспешил добавить Рик. Рес одарила его косым взглядом, злорадно улыбаясь.