— Ох эти проклятые ветра, — ворчал старый Хрог, недоверчиво косясь на Динь, которая, высунув язык от усердия, прикладывала к его ноющим суставам греющие травы. — Мне, порой, кажется, что лучше бы у меня не было всех лап…

— Не скули, — хмыкнула Хельвинга. — Настоящих ветров, считай, и не было еще. Вот придет осень, будет сыро… Думаю, придется пригласить тебя пожить на пару недель, иначе мы к тебе не набегаемся. Динь, повыше, пожалуйста…

— Ты не понимаешь! — кричала Мирина, злобно косясь на Динь, которая, дрожа от волнения, отбирала травы. — Это для моего сына! Он же совсем малыш еще! Неужели ты не можешь сама собрать ему лекарство?

— Твоему сыну, — хмыкнула Хельвинга, — уже пять лет. И Динь все сделает точно так же, как и я.

— Это просто ужасно — ставить эксперименты на волчатах! — продолжала возмущаться Мирина. — Я пожалуюсь на тебя Альнору!

Хельвинга тяжело вздохнула.

— Неужели больше не на ком ставить опыты? Поймай ей зайца!

На последнем слове Мирина сбилась и замялась, потому что в тот момент, когда она открыла рот на букве «а», Хельвинга резво подхватила отобранные Динь травы и сунула волчице в пасть.

— Неси осторожно, — наставительно произнесла целительница. — Уронишь — и это будет не лекарство, а просто сено. А тратить запасы второй раз я не стану.

Мирина крепко стиснула челюсти и, бросив на Динь испепеляющий взгляд, гордо удалилась.

— Ничего страшного, — подмигнула Хельвинга оробевшей ученице. — Они скоро привыкнут. Когда-то, очень давно меня учила Териза, наша прежняя целительница. И у меня тоже был первый прием. И ко мне придирались по мелочам. Их можно понять, они доверяют нам самое ценное, что есть у волка на Севере. Но… не показывай виду, что ты их понимаешь, иначе они перестанут тебя слушать. Должность целителя схожа с должностью вожака. Они будут сбивать тебя с толку, но за их ошибки платить будешь ты. И платить очень дорого.

Динь посмотрела на Хельвингу с испугом. Только сейчас она в полной мере осознала, какую ответственность берет на себя. На всю свою жизнь.

А Хельвинга продолжала:

— У тебя будут свои собственные ошибки, Динь. Волки будут умирать — задумайся над этим. Они будут умирать, и ты ничем не сможешь им помочь. Потому что мы — не Великие. И наши возможности не безграничны.

— Все же… я хочу сражаться за жизнь, — сказала Динь. Хельвинга хмыкнула:

— Остальные тоже сражаются за жизнь. Кто-то добывает пищу, чтобы жить, кто-то охраняет наши жизни. Ты просто выбрала свой путь. Не больше. Но и не меньше. Принимай следующего.

Динь робко высунула нос за порог целительского логова и тут же ее чуть не сшибли с лап два волка, несущих на себе третьего.

— Скорее, целители, скорее! — задыхаясь от усталости, кричали они. Динь почуяла запах, соленый, резкий, омерзительный запах крови своего сородича. — Скорее! Он попал под копыта оленю. Вы можете не успеть!

— Динь, посторонись! — совсем чужим голосом приказала Хельвинга и волчица поспешно отскочила в сторону. Раздалось негромкое скуление, а затем тяжелое дыхание раненного волка.

— Несите его сюда. Кладите. Осторожно. Динь, ты знаешь, что делать!

Волчица заметалась по логову, собирая травы, поднимая многочисленные камни, под которыми хранился сок растений. Хельвинга уже выгнала тех двоих наружу и теперь сосредоточенно капала волку в пасть что-то прозрачное и резко пахнущее. Для этого она обмакнула в жидкость лист тихоцвета. Волк не шевелился, глаза его были закрыты.

— Держи это над его пастью, — рявкнула Хельвинга, передавая дрожащей от ужаса Динь лист тихоцвета. — Считай и капай. Досчитаешь до ста — убирай.

И Хельвинга завозилась, накладывая повязки.

Динь метнулась к раненному. Казалось, даже время замедлилось в логове целительницы. На подстилке, стремительно алеющей от крови, лежал Карван.

====== Глава V ======

— Пшел прочь! — прошипела Хельвинга, но Декстери продолжал как подбитый метаться по логову, натыкаясь на стены.

— Это все я виноват! — стонал он, — это я предложил ему охотиться на оленя! Мы хотели проверить свои силы и я… я не уберег своего Хранимого… я ведь знал, что он еще слишком молод… Пусть Небеса обрушат на меня свою кару, но умоляю… спасите его!

— Динь, выпроводи это отсюда, пожалуйста, — взмолилась Хельвинга. Динь сделала шаг к Стерну.

— Декстери, милый, пожалуйста, пойдем, — попросила она, едва сдерживая слезы. Маленький, юркий Стерн Карвана в своем отчаянии напоминал потерянного птенца, и у Динь сердце разрывалось от жалости, но она понимала, что ни у нее, ни у Хельвинги нет на чувства ни времени, ни права.

— Мне… — прошептал Декстери, — совсем нельзя остаться?.. Я ничем не могу помочь?..

— Можешь, — стискивая в зубах какую-то траву, прошипела Хельвинга. — Выйти отсюда и не возвращаться до тех пор, пока мы не закончим. Динь! — она кивнула на Карвана, который слабо застонал и заворочался. — Он просыпается!

— Декстери, пожалуйста, уходи! — Динь осторожно подвинула Стерна носом в сторону выхода. Хельвинга, бормоча себе под нос что-то нелестное, про оленей, охоту и маленьких глупых птиц, метнулась к Карвану с тихоцветом, смоченным в соке сон-травы.

— Декстери, — раздался мягкий мелодичный голос, и Динь, подняв голову, увидела Фидем. — Идем со мной!

Стерн Туама осторожно обняла собрата крыльями, и вместе они слегка неуклюже вышли из целительского логова. На последок Фидем обернулась к Динь. Взгляд ее выражал надежду. А среди запахов крови и трав Динь различила запах Туама. Значит, он был совсем рядом, за выходом.

— Динь, — окликнула Хельвинга свою ученицу, и та, вздрогнув, метнулась к раненому и приняла у целительницы лист тихоцвета.

— Считай до полуста, — сказала Хельвинга, осторожно касаясь носом поочередно каждой лапы Карвана. Она осторожно сжимала их зубами, и вдруг, словно наткнувшись на что-то, заметалась по пещере, хватая поочередно крепкие палки, прочные длинные травы… Динь наблюдала за наставницей одними глазами.

— Не знаю, не знаю… — бормотала та, прилаживая палку к правой задней лапе волка. — Эти кости еще ничего, срастутся… Лишь бы хребет не задело и ребра… Это мы никак залечить не сможем. Только бы он смог ходить, а уж на скольких лапах — неважно…

— Хельвинга! — Динь услышала встревоженный низкий голос и покосилась на вход в логово. Она впервые видела вожака так близко и таким напуганным. Стерн его, Аекита, зависла над плечом своего Хранимого, держа в лапе огромный сверкающий шлем. Сам Альнор был растрепан и говорил отрывисто, тяжело дыша… Динь поняла, что он мчался к ним со всех лап, едва услышав о несчастье.

— Альнор, я пока не могу ничего сказать, — Хельвинга говорила мягко, но в голосе ее слышалось раздражение. На своей подстилке снова заворочался и застонал Карван. Динь вопросительно посмотрела на целительницу, и та покачала головой. Капать сок сон-травы больше было нельзя.

— Мы делаем, все, что можем, — сказала она. — Авару! Расскажи им!

— Идемте, идемте, — прокряхтел Авару, увлекая вожака за собой к выходу из норы. — Идемте, я расскажу вам все, что знаю…

— Динь, посмотри, тут пустяки остались, — нарочито спокойным голосом сказала Хельвинга. — Вот, всего-то по лбу копытом скользнуло. Смажь…

Динь кивнула головой и подняла очередной камень. Осторожно промыла рану. Крови было очень много, но она не казалась опасной… Как и ее наставница, Динь больше всего боялась за сломанные задние лапы волка.

— Как же его угораздило? — выдохнула она, оглядывая наложенные и примотанные травами палки. Все это выглядело очень ненадежно, грубо… но Динь верила Хельвинге.

Целительница нервно дернула плечом.

— Очнется — расскажет, — хрипло пробормотала она и отвернулась. Динь же напротив не отрываясь смотрела на Карвана, стараясь угадать, отыскать в нем силы на то, чтобы выжить и поправиться.

Тихо в логово вошли Альнор и Туам. Едва шелохнув перьями, влетели их Стерны и Авару. Хельвинга не возражала. Она вообще ничего не говорила, уткнувшись лбом в стенку логова. На мгновение Динь даже показалось, что ее наставница дремлет, но нет, глаза Хельвинги были открыты.