В оформлении обложки использовано изображение с https://pixabay.com автора BlackDog1966 – https://pixabay.com/ru/illustrations/фантазия-девочка-подземелье-женщина-4262313/ (бесплатно для коммерческого использования, указание автора не требуется)

Шрифт – автор Власов Сергей Александрович.

Степь укутала предрассветная дымка. В шатре Салхи стало прохладно, но ему не хотелось подниматься с постели, чтобы поворошить угли. Начнется новый день и пламя весело затрещит в очаге, а пока пускай беззвучно перемигиваются и гаснут крошечные огоньки, совсем как звезды в светлеющем небе.

Кто-то приблизился к шатру, ступая тихо, как хороший охотник, затем отогнул полог и тенью скользнул внутрь. Салхи притворился спящим, следя за незваной гостьей. Она медленно расстегнула серебряное монисто, сняла расшитое лентами платье и мягкие сапоги, украшенные лисьим мехом. Ловким движением девушка сбросила тонкую льняную рубашку, затем распустила тугие косы, ничуть не смущаясь своей наготы.

У Салхи дрогнули ресницы. Много красавиц повидал он за два десятка прожитых лет, но всех затмила юная шаманка Айдас. Взгляд воина из-под неплотно прикрытых глаз ласкал ее крепкую, ладную фигуру с небольшой, но упругой грудью, крутыми бедрами и плоским животом.

Не теряя времени даром, искусительница подошла к постели, остановилась у изголовья и слегка прогнулась. Эта открытость, подчеркнутая доступность взбудоражили Салхи. Его кадык нервно дернулся, горячая кровь застучала в висках, а тело предательски устремилось к Айдас.

– Обожди, – укоризненно шепнула колдунья.

– Молчи! – приказал Салхи, роняя ее себе на грудь.

Шаманка пахла летним разнотравьем; гладкая кожа была теплой, как нагретая солнцем река. Ладони воина требовательно, по-хозяйски легли на девичью талию, и Айдас прерывисто задышала. Казалось, ей тесно в крепких объятьях любовника, полувздохи сменились короткими стонами, карие глаза влажно заблестели. Салхи нежно коснулся возбужденно торчащих сосков колдуньи и провел кончиками пальцев по ее животу. Айдас попыталась свести бедра, не дать ему подобраться к манящему источнику наслаждения. Запретное для мужчины желанно вдвойне, оттого Салхи с усмешкой раздвинул ее ноги, наблюдая, как шаманка едва не сходит с ума от нахлынувших сладких ощущений, и страстно поцеловал ее пересохшие губы.

Она терлась о руку воина, торопливо одаривая его ответными поцелуями. Внутри все полыхало из-за нестерпимого желания близости. Салхи уложил девушку лицом вниз, придавил к подушкам, чтобы никто посторонний не услышал ее криков и громких стонов, а после взял смело и дерзко, как привык. Айдас хотела угодить ему, наслаждаясь каждым мигом соития, пока волна блаженства не швырнула ее – обессиленную и трепетавшую – на горячее, смятое ложе.

Тяжело дыша, Салхи упал навзничь:

– Теперь говори.

– Мне было видение… – голос шаманки слегка подрагивал. – Хан Эзэм призовет сыновей, каждому даст тугую плеть и копье с алой лентой… Орон поедет на юг, воевать с людьми песков. Халзан повернет коней к востоку, выступив против горных владык. Твой путь, Салхи – на север, в озерный край, звенья дней сплетутся со звеньями ночи в длинную цепь… Потеряешь плеть, сломаешь копье, от дорожной пыли почернеет лента…

– Зачем сулишь худое? – нахмурился младший сын хана. – Не хочу тебя слушать.

– Скажу и о хорошем, – Айдас украдкой погладила плечо любимого. – Встретишь ворона с рваными перьями. Не брани его, а дай все, о чем попросит. Тот ворон укажет дорогу к несметным сокровищам и белой кобылице.

– Что мне до кобылиц…

– Кто первым накинет на нее седло – умрет. Второй – станет величайшим правителем, ханом над ханами…

– Если не обманула, я вернусь сюда, привезу щедрые подарки духам реки, выкуплю твою свободу.

Шаманка улыбнулась, тщетно пряча грусть и тревогу:

– Ты знаешь, что мой род проклят Белоглазым и обречен на вечное служение водяным. Только меняющий облик, наполовину человек – наполовину зверь, способен одолеть их в бою.

– Так научи меня, Айдас, где его логово, – решительно потребовал Салхи.

– Ищи семь теней, что лежат без дела, но бойся забыть дорогу домой…

Одолев еще один дневной переход, войско Салхи приблизилось к ручью. На берегу расположилось небольшое стойбище. Местные пастухи почтительно здоровались с молодым вождем и его воинами, гостеприимно указывая на десяток юрт, украшенных незамысловатой росписью.

Утомленный однообразным пейзажем Салхи со скучающим видом глядел на согнанное к броду стадо, табун худосочных лошадей вдали, блеющих в загонах овец и суетящихся невольников.

– Чем славится этот край? – спросил ханский сын у старшего из своих сотников.

– Близ истока ручья стоит святилище Гнева, великий вождь, – буркнул Зоригтой. – Мой отец обучался там воинскому искусству. Каждому послушнику наносится знак убийцы на правую кисть: черный череп с шипастым воротником.

– Я не знал твоего отца, но слышал песни о его подвигах, – уважительно произнес Салхи. – Хотелось бы взглянуть на святилище и Яму испытаний.

– Если угодно, – Зоригтой выпятил тяжелую нижнюю челюсть, – прикажите развлечь вас сегодня травлей рабов. Я лично отберу дюжину бойцов покрепче.

– Сделай, – одобрил молодой вождь. – Мечтаю о сытном ужине и хорошей забаве.

Когда стемнело, в большом походном шатре Салхи начался пир. Воины утоляли голод под звуки ятаг и мелодичное девичье пение. Наследник хана с едва заметной улыбкой глядел на красавиц, скромно прячущих глаза под густыми челками. Выбрав одну из прелестниц, он указал на нее подбородком:

– Пусть подойдет.

Девушка покорно приблизилась, опустившись на ковер возле ног Салхи.

– Как тебя зовут? – вождь отхлебнул пьянящий напиток из кубка.

– Шуву, господин.

– Спой и станцуй для меня, Шуву.

Она поднялась, медленно и плавно покачивая бедрами. Затем раскинула руки, словно крылья, на тонких запястьях в такт движениям зазвенели браслеты. Девушка изгибалась, поворачиваясь к Салхи то одним загорелым плечом, то другим, кокетливо и грациозно шагала по кругу, кончиками пальцев придерживая полупрозрачную накидку…

Говорил со мной

Ветер над рекой,

Где пропала тень

У семи камней.

Не ищи ее,

Не гони коня.

Там забудешь дом,

Братьев и меня.

Сын хана резко махнул рукой:

– Довольно, Шуву. Займи свое место.

Почувствовав, как изменилось настроение Салхи, десятник Зоригтой воздел над головой кубок:

– Великий вождь, не пора ли устроить забаву? Мои воины пригнали дюжину смельчаков, готовых расстаться с жизнями ради твоего увеселения!

Салхи взял с блюда горсть изюма:

– Хорошо. Поглядим, кто из них сбережет свою шкуру.

В шатер втолкнули первого невольника и брови ханского сына поползли вверх. Это был худощавый темноволосый северянин лет сорока, от скудного кормления превратившийся в тощего призрака со впалыми щеками. На обнаженной груди мужчины блестел пот, виднелись свежие шрамы и застарелые рубцы. Тонкие штаны пленника прохудились, но другой одежды ему не полагалось.

– Склонись перед великим вождем и назови себя, – приказал Зоригтой.

Маслянистые глаза мужчины недобро блеснули, однако он без возражений исполнил требуемое:

– Варга Руто, ясырь воина по имени Шуд. Пасу его табун.

С недоверчивой миной Салхи быстро глянул на сотника:

– Ты обещал выбрать крепких рабов, а притащил какого-то заморыша.

– Я говорил с его хозяином, – мигом откликнулся Зоригтой. – Цена невольника – пятнадцать овец.

– Крысиный хвост – его цена! – рассердился наследник хана. – Гони в шею и давай сюда другого!