Ответить что-то — означало бы дать понять, что я тебя услышал и начать переговоры, которые точно зайдут в тупик. Я не знал, чего ты боишься, и смутно догадывался, что просто так ты эту тайну мне не выдашь. А потому я решил, что если уж начал — буду побеждать.
Я резко схватил тебя за руку и под протестующие удары и пинки стал привязывать запястье к подголовнику сидения.
— Нет-нет! Дил, пусти, я не хочу этого! — кричал ты, отчаянно брыкаясь подо мной, но из-за тесноты машины и моего тела как следует разгуляться не получалось. — Ты не посмеешь! — с ужасом, смотря на вторую пойманную мной руку, пролепетал ты, — Слушай, пожалуйста, это не игра!
По яйцам кедом я, слава богу, не получил, хотя у тебя такая возможность была. Ты боялся мне навредить, а потому не махал особо ногами и не кусался. Ох, помню я, как ты однажды в ПОРОКе чуть не выцарапал мне глаза… Подозреваю, если бы ты захотел вырваться любой ценой — ты бы это сделал. Но пока меня радовал тот факт, что в качестве первоначальной задачи ты поставил мое здоровье, а потому просто пытался отговорить словами.
— Вот теперь можно поговорить начистоту, — закончив приматывать вторую руку к другому такому же подголовнику, я откусил зубами край серой ленты и откинул моток за руль.
— О чем ты, твою мать, поговорить хочешь?! — ты дергал руками, пытаясь разорвать тугой скотч, — Если все ради разговоров, зачем было меня привязывать? Без этого ты не можешь, да?
— Не паникуй, малыш, — спокойно ответил я, взяв с сидения твою толстовку и для удобства, чтобы ты не провалился в проем между двумя сидениями, перекинул ее под крыльями на манер маленького гамака, а рукава так же закрепил на подголовники, чуть дальше от твоих рук. Ты, нахмурив брови, наблюдал за моими действиями, — Без твоего согласия я не заставлю тебя заниматься со мной сексом, я же не изверг… ну, по крайней мере, по отношению к тебе.
— Очень успокоил! — нервно усмехнулся ты, все так же не сводя с меня глаз, будто ждал подвоха.
— Объясни мне просто одну вещь: почему ты не хочешь этого? Мы вроде с тобой все выяснили тогда, ты сказал, что это из-за твоего веса. Выходит, не так, раз ты до сих пор меня избегаешь? — ты тут же опустил глаза, как нашкодивший малолетка, которого родители спалили за сигаретами. Губы сжались в тонкую линию — похоже, ты намеревался молчать, — Дело во мне? Я перестал тебя возбуждать?
Ты все так же молча прикусил изнутри губу и отвернулся. Неужели, это молчание — знак согласия? Слабо верится в это, похоже, ты решил просто смолчать, чтобы я принял это за чистую монету. Но я хотел докопаться до главной проблемы.
— Знаешь, милый, я не верю тебе, — усмехнулся я, поднимая твои ноги к себе и стягивая кеды вместе с носочками, — Если бы это и правда было так, то ты бы не млел только от того, в каком ты положении. Помнишь, я ведь могу сделать с тобой все что захочу.
Ты вздрогнул, чуть приоткрыв губы, когда я прошелся языком по твоим пяточкам, взяв в рот несколько пальцев, и протолкнув язык между ними. Руки сжались в кулаки, однако пинаться ты даже и не думал. Я ухмыльнулся, продолжая играть языком, чуть пощекотал подушечки пальцев зубами, чувствуя, как ты напрягаешь их, видимо, не можешь решить, как лучше: отпихнуть меня нафиг или продолжать наслаждаться и дальше.
— Может, тебе просто хотелось поиграть со мной? — я причмокивал, поочередно облизывая пальцы, будто хотел посчитать их неизменное количество, — Устроить нечто вроде ролевых игр… Хотя нет, ты не настолько эгоист, ты бы сказал мне… — я снова еле касаясь провел зубами по нежной пяточке, а затем языком от нее вверх, заставив тебя, наконец, судорожно выдохнуть и разорится на несколько слов:
— Еще и болтаешь с набитым ртом, гадина…
— Ммм, ты не хочешь, чтобы я отвлекался? — я принялся за вторую ногу.
— Я хочу, чтобы ты прекратииил! — протянул ты, поджимая под себя колено и зажмурился, не в силах смотреть на эту развратную картину прямо перед собой.
— Твое тело говорит об обратном, малыш. Знаешь, твои ноги, оказывается, прекрасно все чувствуют… все, и даже чуть больше, чем я рассчитывал. Смотри, как ты реагируешь, — с этими словами я насильно раздвинул твои колени.
Ты досадно выдохнул, понимая, что я наглядно убедился в том, что ты старательно пытался спрятать за коленками. Многозначительно оттопыренные джинсы в очень интересном месте. Бинго! Судя по реакции твоего организма, дело было отнюдь не в том, что я не мог тебя возбудить. Мог. Да еще как.
— Хочешь, чтобы я с этим что-нибудь сделал, м? — осведомился я, уже протянув руки, чтобы расстегнуть пуговицу на джинсах.
— Ты специально соврал про крылья! Ты раздеть меня хотел, я понял! — запоздало догадался ты, увиливая от моей руки.
Все-таки, ты упрямец, каких еще поискать. Ну ничего, от моих ласк ты быстро сдашься.
— Правильно. Чтобы удобнее было смотреть на эту красоту. Знаешь, когда ты возбужден у тебя не только здесь встает, — я положил ладошку на твой член, чуть сжимая ткань джинс, а вторая потянулась к сосочкам, — Еще и вот эти розовые бусинки…
Ты захныкал, задергался, все еще пытаясь высвободить руки из скотча.
— Прекрасная реакция, так бы всю жизнь и смотрел. Хотя, почему бы и нет? Знаешь, идея чуть тебя помучить подобным образом мне очень нравится. Во всяком случае, до того момента, пока ты не скажешь мне, в чем дело.
— Ты сам-то смотри не взорвись от возбуждения, — с вызовом парировал ты, натягивая скотч что есть сил, даже руки побелели — разорвать не удалось, и ты с досадой выдохнул.
— Я терпеливый, Томми. А ты связанный. У тебя просто не останется выбора, кроме как терпеть, сам-то ты ничего не сделаешь… впрочем нет, выбор есть — рассказать почему ты придумываешь отмазки. Чего ты захочешь больше, м? Разрядки или сохранить свой маленький секрет?
Судя по твоему молчанию, ты предпочел второе.
— Что ж, тогда я попытаюсь догадаться сам, — я чуть приподнял тебя за пятую точку и устроил поудобнее на широком подлокотнике, а сам стал шарить руками сбоку от сидений в поисках нужной кнопки, — Какие еще остались варианты? Ты боишься, что будет больно, что там еще не все зажило. Глупость, по-моему, прошло около недели. К тому же я не собирался входить в тебя на сухую, да и ты мог всегда попросить меня быть нежнее.
Наконец, пальцы нашли кнопку, при помощи которой можно было откинуть сиденье назад. Ты испугался, когда твою руку резко потянуло назад, но я помог тебе окончательно не потерять равновесие и не сломать твои и без того хрупкие конечности. Когда я опускал уже второе кресло, ты был уже спокойнее, только вот ерзал сильно, наверное, пытался найти удобное положение, чтобы толстовка не задевала крылья.
— Самой правдоподобной версией мне казалось то, что ты психологически мог не до конца оправиться после изнасилования. Но я бы еще поверил, если бы ты сказал об этом сразу. Плюс ко всему, когда мы ехали в машине вместе с Ки — как раз тогда, когда Тайлер нас подрезал — ты был очень даже не против такого рода обнимашек и прочего. И ни о каком весе ты тоже не волновался. — я отвязал толстовку и отбросил ее в сторону, дав твоим крыльям больше свободы, — После этого, да, был еще случай в трейлере… Знаешь, мне иногда кажется, что я тебя постоянно недооцениваю. Скажи сейчас честно: долго ли ты «грустил» после очередного секса против твоей воли?
Оглянувшись на твое лицо, я понял, что перегнул палку. До слез довел, скотина эдакий.
— Томми, — я смягчился, — Прости, я не хотел задеть.
— Ты не задел этим, — отмахнулся ты, мотнул головой, то ли пытаясь разубедить меня, то ли попросту смахнуть слезы, — Ты прав, в моей жизни было слишком много изнасилований, чтоб о каждом так долго жалеть. Будь это не так, я бы уже давно сошел с ума и скинулся бы с крыши… — твой голос предательски дрогнул, — И ты прав, я… очень… тебя хоч-чу… — всхлипнул ты, чувствуя, как к глазам подступает еще большая порция слез.
— Родной, — я наклонился к твоему лицу, смахнув пальцами влажные дорожки на щеках, — Я очень хочу тебе помочь, что бы это ни было — ты можешь мне сказать.
