По правилам, охранники не имеют права уйти из камеры гривера, пока там находится еще один мутант. Следить, держать наготове пушки, если вдруг один из них решит напасть. А гривер нападал всегда. Поэтому сегодня охрана нужна была только тому ангелочку, которого мы привели сюда.

Приказ есть приказ. Я обязан был его выполнить без лишних вопросов. Если Дженсону нужно, чтобы гривер ужалил мутанта, мы, солдаты, доставляем его сюда лично. Добыть яд у этого монстра очень тяжело, это огромный риск для людей, которые работают на ПОРОК, поэтому, естественно, никто не хочет рисковать, собирая яд для обычного пленника. Легче уж заволочь его сюда, напугать, заставить паниковать… а умрет — не наши проблемы.

Мы затолкали ангела в камеру. Включили лампы только по углам стены с дверью, в глубине так и оставили темноту — монстр может взбеситься от резкого света.

Уилл и еще один солдат взяли в руки по оружию и нацелили в темноту. Я расстёгивал наручники на будущей жертве гривера, а парень жался ко мне спиной. Кажется, думал, что будет так более защищенным. Наивный.

Я вдохнул смутно знакомый запах. Еле уловимый, приятный. Кажется, ягоды… Нет, фрукты… Нет, чай… Черт, никак не мог разобрать. Втянул носом воздух, а потом понял, что так пахнут светлые волосы парнишки, который цеплялся дрожащими руками за мою форму и тоже вглядывался в темноту.

Откуда я знаю тебя, Крылатый?

Я на миг выпал из реальности. Всматривался в чужую худую спину с неровными большими и маленькими пятнами синяков и царапинами, где-то свежими, где-то уже превратившимися в шрамы. Спина без татуировки, зато с крыльями, которые выходят из лопаток. Я провел рукой по ним — просто не удержался.

По светлой коже пробежали мурашки, и ты сжался, теперь полностью прислонившись ко мне спиной, разведя крылья в стороны. Я почувствовал холод, исходящий от твоего тела, почувствовал мелкую дрожь.

Ты не издал ни звука, даже когда ужасная тварь, находившаяся на другом конце комнаты, вдруг заревела. Я услышал скрежет металлических ног, кажется, потянул тебя назад. Знал — гривер на цепи, дальше белой линии на полу он дотянуться не сможет, а значит и находящихся в комнате не тронет.

Но опять не успел, меня отпихнули в сторону. Уилл. Оттянул и зажал в углу, держа пушку наготове. Только не в меня целился — в тебя.

Ты упал на пол, стоило поддержке в моем лице пропасть. Почему твои ноги больше тебя не держат? Что случилось, почему ты не встаешь… Почему пятишься, пытаешься подтянуться руками…

Ты — не он.

В моей голове будто снова щёлкнули переключателем. Я понял, что мне, в общем-то нет никакого дела до парня, который валяется сейчас там — на полу за белой линией, слабо бьет сломанными крыльями — будто они помогут улететь.

Гривер успевает налететь на него раньше. Я даже не отвожу глаза. Где-то внутри чувствую, как расползается животный страх перед этим монстром и… жалость к ангелу.

Убить его не дают. Уилл стреляет ровно в тот момент, когда гривер, наконец, вонзает жало в беззащитную голую спину мальчишки, глаза которого тут же расширяются, приобретают черный цвет. Демонический.

Монстр падает на бок, с лязгом вытащив иглу из жертвы. Усыплен. Безопасен. Но чувство страха почему-то меня не покидает. Только теперь я боюсь совсем не гривера.

Парень смотрит на меня. Рот раскрыл в немом крике, глаза абсолютно ничего не выражают. Вижу, как тяжело вздымается его грудь. Он стоит на коленях, совсем не может шелохнуться. Вижу, как на его руках вздымаются вены, а потом… потом по ним течет что-то черное. Тело мальчика непроизвольно дергается, будто в судороге, белые крылья начинают медленно расправляться… Чернеть. От основания, от самых лопаток, между которыми как раз вошла игла. Чернота медленно расплывается в каждое перышко, а он… а ты не спускаешь с меня глаз.

А потом в голове слышу крик — твой.

Беги!

И я срываюсь с места. Позволяю страху вырваться наружу, перехватываю чью-то руку и вырываюсь за пределы камеры, подальше, бегу, быстрее, быстрее, что-то тормозит меня сзади, не дает ускориться…

Секунда, не более. Позади — взрыв, меня сшибло ударной волной, я отпустил чью-то руку, которую, оказывается держал. Оглядываюсь — никакого огня нет, но вижу, из камеры, откуда я только что сбежал выбило дверь. В ушах дико звенит, сердце колотится как бешеное. Я оставил тебя там.

— Митч, мать твою, что это только что сейчас было?!

До меня, будто из вод воды, увеличивая громкость доносится голос Уилла. Оказывается, это я его вытянул из комнаты. С чего это вдруг на меня напал такой героизм?

Я не отвечаю ему. Отмахиваюсь, бегу обратно к полуразваленной камере. Стены снаружи более-менее целы, а вот внутри…

Внутри темнота. Стены пробиты до кирпича, стена с зеркалом, отделяющая смотровую от камеры разрушена совсем. На полу осколки. Одна из ламп искрит по бокам, другая не горит вовсе. Вижу по середине чей-то силуэт. Внутри назревает ком страха. Вижу, этот «кто-то» шевелится. Слишком тихо, чтобы быть гривером.

— Крылатый?

Не узнаю собственный голос. Слишком громко говорю, эхо разносится по всей комнате. Твой силуэт дергается. Я слышу всхлипы. Вижу, как ты обессилено опускаешь крылья.

— Н-не приближ-жайся… К-ко мне…

Я срываюсь с места. Спотыкаюсь о чей-то труп, падаю, снова поднимаюсь, бегу, в полную темноту — к тебе. Прижимаю — крепко-крепко, боюсь отпустить, боюсь забыть снова. Чувствую, как ты «оживаешь», пытаешься дышать, снова чувствуешь в себе яд и тело непроизвольно начинает сначала крупно дрожать, дергаться, биться в конвульсиях… Ты стонешь от боли, почти что кричишь…

Уже слышу за спиной крики — Уилл, охрана, Дженсон… Лишь бы тебя не тронули, лишь бы с тобой…

Сознание мутнеет снова. Опять память. Опять дальше провал.

Комментарий к 16. Breathe

РЕБЯТА, У МЕНЯ ПЕРЕЕЗД!!! Рассылка по главам этого фика и многих других теперь в этой группе https://vk.com/dylff

========== 17. Scars ==========

Can you see my scars?

Can you feel my heart?

This is all of me for all of the world to see.

So who’s it gonna be,

The one that you only need?

I gave it all, and all you gave was sweet misery.

So who’s gonna save us now when the ashes hit the ground?

I gave it all, and all you gave was sweet misery.

Boy Epic - Scars

После того инцидента в камере гривера, на какое-то время меня оставили одного. Снова заперли в номере и вообще не выпускали никуда. Не пытали. Перестали присылать охрану с подносом еды. Отключили от внешнего мира. Я чувствовал: что-то не так. И меня порядком бесило то, что я не понимал, что именно.

Всю свою энергию я превращал в злость — специально, намеренно часами молотил боксерскую грушу — в перчатках или без, мне было все равно. Боль отрезвляла. И помогала не забыть, кто я на самом деле. Вслух повторял магическое заклинание, пытался внушить сам себе, что ПОРОК — враг… но неосознанно мои слова превращались в фразу Дженсона.

ПОРОК — это хорошо.

Весь оставшийся день я ковырялся в служебной рации. Настраивал несколько приборов на одну волну, пытался подготовиться к побегу. Собрал все необходимое в рюкзак, перевел ноутбук в полную боевую готовность. Решил — вытащу тебя при первой же возможности.

Через несколько дней ко мне подослали Терезу.

Я сразу приметил — не чисто здесь что-то. Девушку впихнули ко мне в комнату, словно пленницу, она как-то опасливо косилась на запертую снаружи дверь и опускала заплаканные глаза.

Однако, я ничего спрашивать не стал. Если Тереза здесь по приказу Дженсона, ей лучше не выбалтывать лишнего. Я все еще не доверял ей.

Я ждал, что она начнет промывать мне мозги. Опять каких-нибудь заученных фраз, поток психологических терминов, давления… Но она молчала.

Молча села на стул напротив. Молча достала трясущимися руками блокнот. Что-то стала записывать, кажется, дату и время. Я увидел, как на тетрадный лист упала мокрая соленая капля, размазав чернила.