— Тереза? — я осторожно подал голос.

Она вздрогнула, будто прогремел взрыв. Сжала руками края блокнота, стиснула зубы, все еще боясь поднять на меня глаза.

Я испугался не на шутку. Еще никогда я не видел эту храбрую девушку в таком состоянии. Она явно была чем-то очень напугана. Неужели, ей наплели баек про меня, и она всерьез боялась находиться со мной в одной комнате? Нет, бред. Мы работаем вместе уже очень долго, она единственная девушка, которая может читать меня как открытую книгу, она бы просто не поверила.

Я аккуратно поднялся со своего стула, стараясь не делать резких движений. Сел на корточки напротив нее, аккуратно взял ее руки в свои. Заглянул в лицо снизу-вверх и понял, что она в полном отчаянии. Она еле сдерживала слезы.

— Что случилось? — твердо и спокойно спросил я.

Она отдернула руки и закрыла себе рот, будто боялась что-то сказать. Меня это все начинало пугать, а она уже была просто на грани истерики.

— Митч… — сквозь слезы прошептала она, а потом сдалась.

Заплакала — тихо-тихо, поднялась со стула, отошла к двери. Упрямая, не хотела показывать другим своих слез. А мог ли я настаивать? Мы друг другу вообще никто, даже дружбой это не назовешь.

Я выдохнул. Надо ей хотя бы чая сделать, успокоить. Потому что кто же, если не я? Но кое-что меня остановило.

Кровь. Кровь на ее белой блузке, на левом плече. Не очень большое пятно, скорее всего, у нее там находилась какая-то рана, а кровь просто просочилась сквозь повязку на одежду. В голове сразу что-то щёлкнуло, и я понял.

— Тереза? Это они сделали?

Я аккуратно подошел к ней и коснулся плеча, чуть ниже багрового пятна. Она вздрогнула от прикосновения и ссутулилась. А потом резко кивнула и снова заплакала, кажется, с удвоенной силой.

Я спокойно смотрел на ее спину. Странно, но даже ее страдания не вызвали у меня каких-то иных эмоций, кроме гнева на ПОРОК. Я сразу вспомнил тебя. Холланд. Всех, кто по моей вине так или иначе оказался связан с этой тюрьмой. А теперь еще и Тереза… ее по моей вине пытали.

— Расстегни. — спокойно попросил я.

Она послушалась. Дрожащими руками стала расстегивать пуговицы сверху, а затем чуть спустила белую блузку чуть ниже плеч. Под ней, как я и думал, квадратная бинтовая повязка, приклеенная по бокам клейким пластырем. Кровь просочилась даже через нее. Я аккуратно отклеил край и отогнул его.

На плече — клеймо. Логотип ПОРОКа.

***

— Почему ты не приходишь за мной, Дил?

Твои глаза полны грусти и какой-то детской наивности. Мои, карие, такие любимые. Собственное имя, сорвавшееся с твоих губ снова обжигает.

— Почему ты не хочешь вытащить меня отсюда?

— Я хочу, Томми! Я хочу…

Я тщетно пытаюсь подойти к тебе. Ты тоже хочешь, но почему-то стоишь на месте, обнимая себя за плечи. Красивые, ровные плечи. На теле совсем нет ранок. На тебе нет больше следов побоев, твои крылья по-прежнему целы. Огромные, мягкие — я помню их на ощуп.

— Ты мне очень нужен, Дил.

— Томми, я приду за тобой. Я обещаю, я планирую… Я знаю, как мы сбежим, я… Мне только надо самому сбежать! Я боюсь забыть тебя, Томми, под ядом могу забыть!

Ты посмотрел на меня, а потом чуть улыбнулся. Как я давно не видел твоей улыбки.

— Ты не забудешь, Дилан. Пожалуйста, …

Последние слова донеслись до меня как из-под воды. Я проснулся в холодном поту. Пытался дышать, чувствовал обжигающие слезы на своих щеках. Ты мне приснился. Ты меня попросил.

… не дай мне умереть.

Я подскочил с кровати, судорожно начиная перебирать пальцами все, что попадалось под руку. Искал, где же, ну где… Вот он! Запасной телефон, которым я пользовался, когда был в отпуске. На работе он без надобности, поэтому я его отключал. Но сейчас, видимо, пришло время нарушить еще несколько служебных инструкций.

***

С последней встречи с Терезой я твердо решил бежать при первой же возможности. И принять ее помощь. А лучше — вытащить и ее. Не знаю, зачем ей понадобилось помогать мне, однако ясно теперь одно: ее тоже считают предательницей, так же, как и меня. На нее давят, хотят, чтобы она повлияла на меня. Потому что она мой психолог, это ее работа. И если я сбегу… ее просто убьют. Потому что не справилась. Потому что меня ничто не смогло бы уже отговорить, и она это прекрасно знает.

Я отдал ей одну из раций, чтобы быть на связи. Дал инструкции, что ей нужно будет сделать. Сказал собрать вещи и необходимые медикаменты. Успокоил, сказал, что сбежим втроем. Она не сказала мне ни слова, только кивала. А напоследок, перед самым своим уходом обняла. Крепко, будто мы прощались навсегда.

За ней закрыли дверь, а потом для меня начались серые будни. Я бросил все силы на подготовку. Просчитывал все пути отступления, досконально изучил план здания, вплоть до схемы вентиляции. Признаться, я надеялся, что до этого не дойдет. Все же мне повезло: твоя камера находилась довольно близко с башней, куда можно было посадить вертолет. Я надеялся сбежать на одном из них. Вот только площадка для вертолетов в ПОРОКе находилась совсем в другом крыле. Нужна была еще помощь.

Эту роль я отвел Уиллу. Осталось только поставить его в известность.

***

Когда за мной наконец пришли, я был готов. Спрятал в ботинки по ножу и на всякий случай в рукав. Две рации, над размерами которых я очень долго работал, чтобы сделать их как можно меньше — в штаны, привязал к ремню. Тут пришлось проявить чудеса изобретательности, немного тупо, однако, кто мне в штаны полезет? Вот и я надеялся, что Крысун не настолько извращенец.

Уилл был среди охранников, которых Дженсон привел за мной. Я смотрел на всех пустыми глазами, но психом не притворялся. Дженсон понял бы сразу, если бы я стал заламывать охране руки или пытаться сбежать. Я решил играть в отчаявшегося. Потому что, в какой-то степени, так и было, потому что только отчаявшийся может предпринять попытку побега из ПОРОКа.

В плане был изъян. Я не знал, как подбить Уилла на побег. С одной стороны, он работал на ПОРОК, тоже шел по карьерной лестнице вверх, и вообще — никогда и никто не мог усомниться в его преданности организации. А с другой… Мы ведь с ним друзья-напарники. Не настолько близкие, однако… по долгу работы мы многое делили на двоих. Поможет ли? Я не знал, но другого человека на роль помощника я не мог найти. Выхода просто не было. Я ведь даже сказать ему не мог, охрана повсюду. Надо было срочно придумать что-то подать ему знак…

Дженсон махнул рукой и меня вывели из номера. Я шел спокойно, но на середине пути подал голос.

— Я хочу увидеть его.

Дженсон, который шел все это время впереди, остановился и развернулся. На лице гаденькая улыбочка, будто он ждал от меня такую просьбу.

— Я хочу увидеть Крылатого. Вы же на Стёрку меня ведете, да?

Этот термин я как-то давно подцепил от Терезы. Подслушал пару ее разговоров с коллегами, еще несколько лет назад, тогда я не понимал, о чем речь. А сейчас понял — под ядом гривера можно запросто стереть память. Пусть монстр мертв сейчас, но запасы его яда у ПОРОКа имеются.

Дженсон, кажется, был удивлен. Ну да, простым солдатам же такие термины неизвестны, секретная информация.

— Нет.

Сердце упало в пятки. Не очень подходящее развитие событий, признаться, я надеялся на другое. Но и этот ход я просчитал.

Как только я перешагнул порог пыточной, тут же применил силу — перехватил одного из солдат и резко впечатал его лбом в стену, со всей силы. Тот потерял сознание — а мне нельзя было дать охранникам пристегнуть меня к койке, иначе — конец. Один из охранников попытался закрыть дверь снаружи — попросту запрет меня, Дженсона в пыточной, а там бы уж эти двое меня «успокоили». Не успел, я сразу врезал ему дверью по носу. Краем глаза заметил, что Уилл достал шокер и как раз вовремя успел увернуться. Уилл выстрелил в своего напарника, тот забился в конвульсиях и тоже упал.

Оставалось самое сложное. Уилл и Дженсон. Я выхватил чужой пистолет из кармана одного из солдат и наставил на обоих. О моей меткости легенды ходили.