– Заткни свой рот. Лучше иди, проверь-ка Тотиса, он уже должен был разделать первую тушу, – пробасила низким тяжёлым голосом Лолис, раскатывая пласт теста на столе.

– Не переживай, радость моя. Они не успеют очнуться, – залепетал корчмарь.

– Я им в пирог столько дурман-травы с болиголовом добавила, что весь мёд пришлось перевести, чтоб вкус перебить. Они ещё за столом должны были скопытиться, а вместо этого что? – не унималась здоровенная баба с руками, как у дровосека, по локоть испачканными мукой, – они, откусив по куску, встали и попёрлись кто куда! Что-то с ними не так! Иди, тебе говорят, проверяй Тотиса!

«Уж не нас ли эти нелюди поджарить хотели?» – сообразил Эфрон, выходя из-за двери. Одним прыжком он сблизился с гигантского размера женщиной и вогнал ей топор в голову. Та моментально рухнула на кухонный стол, в тесто, которым только что занималась. Мотис от изумления раскрыл глаза так широко, что казалось, будто они сейчас выпадут.

– Тварь, я тебя сам на куски раскромсаю. Где мои вещи?

– В-в-вещи? – на выдохе спросил корчмарь.

Он смотрел то на топор в руке Эфрона, то на свою жену в луже крови, то снова на топор.

– Да, вещи. Показывай быстро, или мне проще и тебя зарубить, да самому поискать?

– Они все т-т-тут, – дрожащим толстым пальцем Мотис указал на дверь за спиной Эфрона.

Но стоило только ему обернуться посмотреть, как маленький лысый коротышка со звериным рёвом кинулся на него, схватив нож со стола. Эфрон был к этому готов, и обернувшись вокруг себя, дал нападавшему со всего хода впечататься головой в дверь, после чего одним ударов отрубил ему ту самую голову.

За дверью оказалась кладовая, где он нашёл не только вещи свои и брата, а так же двух десятков таких же путников, как они, в том числе и детскую колыбель. Все эти ничего не подозревавшие бедолаги были съедены в этой самой вонючей корчме, этими мерзкими уродами. Но больше они никому не навредят, ни взрослым, ни детям.

Вернувшись в подвал, Эфрон влил Авениру в рот остатки настойки, что были в бутылочке и стал ждать. Через несколько минут Авенир обрёл сознание, но его возврат в чувства был куда труднее чем у Эфрона. Полдня понадобилось братьям, что бы собраться в путь. Тотис в подвале тоже очухался и неистово мычал, болтаясь в подвешенном состоянии.

Уходя, братья разожги печь и камин, и подперев входную дверь запалили весь дом. Корчма, весело потрескивая, горела в ночи, как костёр из сухого валежника, а вместе с ней горели три людоеда, жившие у всех на самом виду.

Глава 15. По пути в Сорочий городок

Жизнь продолжается и два путника продолжили своё путешествие дальше, оставив за спиной догорать логово людоедов. Ехали молча, не оборачиваясь. Авенира до сих пор мутило, он еле держался в седле. Двигались медленно и без остановок, потому что было решено убраться отсюда как можно скорее. Вдруг в этой местности есть ещё такие же приветливые хозяева, как те, что ещё утром пытались их превратить в обед.

То зелье, что дала Лия, спасло им жизни, и Эфрон твёрдо решил обзавестись и запастись впрок ещё хотя бы одним пузырьком такого же чудо-снадобья в ближайшем городке. Наверняка в каждом, даже самом маленьком селении, должен быть хоть один знахарь. Может и ещё что-то полезное найдётся.

– Я надеюсь, мы ели действительно свиную ногу за столом? – вымученно и отрывисто проговорил Авенир, поглядывая на брата.

– В леднике не было человечины, я там хорошо осмотрелся. Только куски замороженной свинины, так что можно не переживать. И потроха в похлёбке были птичьи, это тоже факт, – подбодрил его Эфрон.

– Ты случайно не узнал, чем они нас так потравили?

– Болиголов и дурман-трава. Её намешали нам в пирог с тыквой. Мы его ещё есть не стали, только откусили пару раз.

Поймав удивлённый взгляд брата Эфрон решил пояснить:

– Я услышал разговор корчмаря с его женой, перед  тем как… – и он присвистнул, изобразив рубящее движение рукой.

– Брат, спасибо, ты мне жизнь спас. Теперь, я буду тебе должен, – искренне и со всей возможной благодарностью сказал Авенир.

– Конечно должен, и сдаётся мне, что ты ещё не раз окажешь мне аналогичную услугу, – с обычной ухмылкой ответил Эфрон.

На том и порешили. Ехали они долго, корчма и пожарище уже давно ушли с горизонта, и разглядеть хоть что-нибудь кроме дыма было невозможно. Ночь наступила резко, хоть и ожидаемо. Когда заезжали в очередную дубовую рощу, ещё лишь смеркалось, а на выезде из неё стояла кромешная тьма. Только волки выли где-то в глубине леса за спиной у братьев.

Переночевали в поле, под одиноким старым дубом. Дерево было таким высоким и кустистым, что сквозь ветки не было видно небо и звёзды. А они горели этой ночью очень ярко, и полная луна показалась над краем поля.

– Не удивительно, что волки воют. Вон луна как светит, всем спать не даёт, – заключил Эфрон, поудобнее устраиваясь у основания дерева.

На утро выпал первый снег. Удивительно, но братья раньше ни разу не видели такого явления и этот момент был прекрасен. В горах, конечно, снегопады бывали. Но у подножья в поселении пережить такое им не доводилось. Там всегда было лето.

Крупные снежинки плавно кружились, наполняя воздух чистотой и свежестью, оседая на всех поверхностях. Лошади всхрапывали и пускали пар из ноздрей. При этом нельзя сказать что похолодало, скорее наоборот, из-за отсутствия ветра стало теплее. Позавтракав сыром, хлебом и яблоками, братья продолжили свой путь дальше, в неизвестность.

    По дороге в течение дня им повстречались несколько обветшалых домишек с такими же жителями. Они наспех убирали урожай и практически не обращали никакого внимания на проезжающих мимо чужестранцев. Их куда больше волновали собственные запасы продуктов на зиму, оно и не удивительно. Отсюда до ближайшего города пару дней пути верхом, а зимой по снегу и того больше. Не соберёшь сейчас урожай, и тебе гарантирована мучительная и голодная смерть, когда придут холода.

Так братья провели в пути ещё два дня и на исходе вторых суток добрались до маленькой деревушки, с покосившимися одноэтажными домами. Почти в каждом доме из трубы валил дым, хозяева топили печи. Ночью становилось всё холоднее, и без этого было нельзя, да и готовить горячее на ужин тоже необходимо.

Теперь, нужно было найти место на ночлег, а это оказалось весьма непростой задачей. Проехав по главной улице, братья добрались до единственного дома, из окон которого шёл свет и слышался людской гомон.

В деревушке было питейное место, где собирались вечерами местные жители, что бы посудачить да промочить горло, но постоялого двора при нём предусмотрено не было. Видимо нежданных гостей тут совсем не бывает. Привязав лошадей у входа – конюшни тут тоже не было, братья вошли внутрь питейного дома. На улице до сих пор кружился снег, укладываясь ровным слоем на землю. От каждого шага раздавался хруст, который было хорошо слышно в ночной тишине.

Открыв дверь в питейную, братья сразу же почувствовали духоту, услышали весёлый смех и какую-то неразборчивую песню. Навстречу им лился тускловатый жёлтый свет от множества свечей и масляных ламп, расставленных по столам у веселящихся людей и по стропилам под потолком. Авенир вошёл внутрь, а следом за ним перешагнул порог дома Эфрон, и все звуки смолкли, как один. Все лица обернулись к входу и впились глазами в вошедших незнакомцев. Эфрон прикрыл за собой дверь, и звуки ночи остались на улице. Авенир сделал ещё пару шагов по деревянному полу вперёд, и громко спросил:

– Люди добрые, могут ли тут два уставших мирных путника отужинать и переночевать? Мы не ищем неприятностей, утром мы вас покинем, а за ваше гостеприимство заплатим серебром, – он обвёл взглядом зал, но все молчали.

Сразу же напротив входа, за стойкой стоял пожилой владелец заведения, с длинной седой бородой, в кожаном фартуке и с кружкой пенного напитка в руках. Сам он не пил, а только сцеживал его из огромной бочки за его спиной, лежащей на боку.