Джаред протянул руку и положил ладонь Дженсену на колено, успокаивая. Словно дождавшись этого жеста, Дженсен вскочил и стал ходить по палубе из угла в угол.

— Рис, пшеница — из этого можно делать хлеб. Это же вкусно, ты же пробовал, правда? А сады… Знаешь, какие вкусные плоды дают деревья? И это все родит земля, если только не месить ее стальными гусеницами! Ты видел, что остается после прохода такой громадины как Лондон, да, Джаред? Ничего не может расти при таких условиях, никакая живность не выживет. Здесь, в маленьком уголке, защищенном от городов, полно еды, а там, — Дженсен махнул рукой в сторону Стены, — и суслик почитается за пиршество. Или какие-нибудь тарантулы, тьфу. Понимаешь, Джаред, что я хочу сказать? На континенте пустыня, которую пожрали хищные города, а в Шань-Го — благословенная страна. Люди должны жить на земле, и Квирк бы побрал этот его долбаный муниципальный дарвинизм. Вы думаете — это развитие, а это тупик!

Джаред, который за последние два дня узнал больше, чем за предыдущую жизнь, был во многом согласен. Во многом, но не во всем. Ему почему-то стало нестерпимо обидно за такое огульное охаивание самого принципа существования движущихся поселений. Он упрямо сжал кулаки.

Дженсен остановил свою нервную ходьбу и заглянул ему в лицо.

— Ну-ка, встань к рулю, — скомандовал он.

Джаред послушался, управлять кораблем, даже таким маленьким, его не надо было уговаривать. Он решительно взялся за штурвал.

— Курс на озеро. — Дженсен искал что-то, заглядывая во все шкафчики. — Спустись к самой воде. А вот, нашел. — Он показал Джареду небольшую миску из блестящего материала. — Давай снижайся.

Джаред крутанул руль. Злость никуда не делась, особенно его выбесило сравнение с червями. Это жители Шань-Го черви, они же копаются в земле.

Дженсен лег на край палубы, одной рукой вцепился за свисающий трос, в другой сжал миску.

— Ниже! — скомандовал он. — И наклони к самой воде.

Интересно, подумал Джаред, если он сделает резкий крен, Дженсен удержится?

— Ты плавать умеешь? — спросил он.

— Конечно, — обрадовался Дженсен, — я же вырос в Озерном краю. Но здесь для меня слишком глубоко, не выплыву.

Он словно мысли читал. Джареду вдруг стало весело — Дженсен ему доверял. Наговорил гадостей, излил душу и все равно доверял.

Джаред сосредоточился на управлении. Гондола прошла низко-низко, почти коснувшись поверхности озера. Дженсен зачерпнул миской воду, аж брызги во все стороны полетели.

— Ага, все. Поднимайся.

Когда корабль выровнялся и Джаред выключил ручное управление, Дженсен подошел к нему вплотную. На лице блестели капли, розовые от заходящего солнца.

— На, хлебни. — Он отпил озерной воды и протянул миску Джареду. — Здесь смело можно пить любую воду.

Джаред заколебался.

— Я слышал одно поверье древних, что если выпьешь с кем-то из одной посуды, то узнаешь мысли этого человека.

— Да я тебе прямо скажу, не нужны никакие поверья. — Дженсен улыбнулся бесшабашно. Джаред судорожно глотнул из миски. — Я встретил тебя, Джаред Падалеки, и пропал.

— Повелся на симпатичную мордашку? — повторил Джаред слова Анны Фанг, чтобы хоть что-то сказать. Ответить достойно он не мог — сердце ухнуло в желудок, ноги ослабели.

— Ты необыкновенный, уникальный, — Дженсен резко посерьезнел и аккуратно вытащил миску из сжатых добела пальцев Джареда. — Но мордашка и в самом деле ничего, — криво усмехнулся он.

Со звоном швырнул миску на палубу и притянул Джареда к себе.

— А что скажешь ты? — прошептал он. — Какие твои мысли?

Джаред зажмурился.

— И я.

— Что и ты?

— И я пропал, встретив тебя, Дженсен Эклз.

— А как же Кэтрин?

— Пресвятой Квирк! — заорал Джаред, пытаясь взмахнуть руками от негодования. Дженсен лишь сильнее удержал его. — Нет у меня никакой Кэтрин и никогда не было, ты себе все придумал. В тот день я видел ее первый раз в жизни! Ну ладно, второй. Но говорил с ней точно первый.

— То есть ты о ней не думаешь и она тебе не снится?

— Ты мне снишься, — пробормотал Джаред и осуществил давнее желание: потянулся к губам Дженсена.

Он коснулся этих губ, мокрых от воды, и замер, не зная, что делать дальше. За этот миг он успел умереть от ужаса, что как-то не так понял Дженсена, не так услышал. Что сейчас взбешенный Дженсен его оттолкнет, заорет, что любит и всегда любил Анну. И правда, как можно ее не любить, ведь она лучшая, она достойна любви Дженсена, а Джаред, мелкая лондонская сошка, червяк в гнилой банке, не достоин… Все эти панические мысли смело в секунду, когда Дженсен обхватил Джареда за плечи и прижал к себе, накрыл своими губами его, прошелся языком по ним, раскрывая.

Джаред, не соображая, не видя ничего, кроме распахнутых глаз Дженсена, буквально упал в этот поцелуй, доверчиво открывая рот, подставляясь губами, языком. Он пытался осознать, что делает Дженсен, как делает, отчего становится так приятно и сладко, но не получалось. Мысли путались, мешались, сил хватало лишь на то, чтобы в ответ вжиматься телом в Дженсена еще сильнее и даже не стонать, скулить в поцелуй.

Над долиной поплыл густой басовитый звон.

Дженсен, задыхаясь, оторвался от Джареда и простонал:

— Мне пора к Правителю, это сигнал к сбору.

Джаред не собирался отпускать Дженсена, цеплялся пальцами за плечи, за лацканы пальто, беспорядочно шаря руками по его груди. Но почему именно сейчас, когда Дженсен только с ним, только его и ничей больше, его опять забирают?

— Ну почему? — простонал Дженсен, словно в ответ его мыслям. — Почему я никогда ничего не успеваю?

Ему тоже, наверно, было сложно выпустить Джареда из объятий, перестать целовать. Губы Дженсена, припухшие, влажные, были, казалось, везде — скользили по скулам, шее, ключицам, щекоча, тревожа, дразня.

Звук гонга повторился.

— Пора! — Джаред нашел в себе силы и оторвал себя от Дженсена и Дженсена от себя. — Тебя ждут, ты нужен. — И шагнул к штурвалу.

В ширинку больно упирался член, невыносимо хотелось потрогать себя, приласкать, сжать. Но Джаред сдерживался и лишь бессмысленно таращился на горные склоны в попытке отвлечься.

Солнце опустилось за снежные вершины, и все вокруг — горы, долина, небо, облака — окрасилось нежным розовым светом. Что бы ни произошло дальше, как бы ни повернулась жизнь, Джаред поклялся себе навсегда запомнить этот закат.

VII МЕДУЗА

— Я не пойду с тобой, — заявил Джаред. Он на самом деле не имел никакого желания видеть какого-то там Правителя. Не хотел смущать Дженсена своим присутствием и злить членов Лиги, хотя любопытно было бы послушать, как Лондон угрожает безопасности Щит-Стены. — Лучше погуляю, осмотрюсь. Здесь столько необычного.

Дженсен поколебался немного и согласился, как показалось Джареду, с облегчением. Джаред даже не обиделся, ну вот нисколечко. Ему на самом деле нечего делать в компании Анны, Правителя, Кхоры и тех не очень доброжелательно настроенных парней, которые были в таверне.

Они договорились встретиться в ангаре, и только когда Дженсен пропал из виду в узких закоулках Батмунх-Гомпы, Джаред вспомнил, что так и не подарил ему платок.

***

Мальчишка, у которого Джаред купил кулек с чем-то хрустящим и вкусным, — за квирки, между прочим, — таскался за Джаредом уже битый час, словно других дел у него не водилось. Откуда-то пацан знал немного английских слов и стремился с Джаредом общаться. Джаред закидывал в рот круглые, обсыпанные пряными песчинками штучки из кулька и старался не обращать на назойливого спутника внимания.

Когда окончательно стемнело, Батмунх-Гомпа осветился множеством фонарей, больших и малых. Они стояли на каждом углу, крепились на любом значительном скальном выступе. Город наполнился мерцающим призрачным светом. Тесные улочки, и при дневном свете кривые и темные, сейчас превратились в загадочный лабиринт, который манил обещаниями открыть древние тайны и загадки. Джаред этим обещаниям поддался и отправился исследовать ночную жизнь. Пацан поплелся следом.