Всю обратную дорогу Альваро хранил молчание, хотя больше ни разу не впадал в истерику. Слава богам! В той же тягостной тишине они провели время за ужином. Никто из них не пытался заговорить, ожидая, что его собеседник сделает это первым.

Эсперо опередил старшего мужа, но ненамного. Альваро встретил их испытующим взглядом.

— Вылезай!

Младший муж покорно выпрямился во весь рост, позволяя слуге завернуть себя в широкую ткань, но не ушел, а присел на табурет рядом. Ингвар быстро стянул с себя штаны и залез в уже подстывшую воду:

— Эсперо принеси горячей воды! — слуга послушно исчез за дверью. Ингвар взял в руки ковш, зачерпнул воды из лохани и полил на себя сверху, ощутив под ладонью жесткую щетку из появившихся волос. Голову он предпочитал брить налысо, особенно летом, когда солнце припекало, по телу струился пот, а морочиться с ежедневным мытьем головы — не было ни желания, ни времени. Проще было отращивать бороду, иногда подстригая, чтобы не топорщилась по сторонам и не делала его облик уж совсем устрашающим.

Альваро сидел к нему спиной со слишком задумчивым видом, который явно указывал, что в его голове зреют какие-то планы. Вода стекала по длинным прядям его волос, почти не впитываясь в ткань, и падала тяжелыми каплями на мозаичный пол. И если бы Ингвар не шевелился, то звук разбивающихся капель был бы единственным в установившемся напряженном молчании.

Наконец, вернулся Эсперо, осторожно влил ведро воды в лохань, чтобы не ошпарить Ингвара, кинул толстые прихватки на пол и обратил внимание на Альваро. Убрал ткань, стянул волосы лентой на затылке, полностью открыв взору Ингвара высокую шею, четкие линии мышц обоих плеч, ровную цепочку позвонков, между выпуклыми мышцами спины. Стороны треугольника, направленного одним углом вниз, прослеживались от плеч по ровным бокам и сходились в ложбинке между ягодицами.

Ингвар невольно задержал там взгляд, вспоминая сладость полученного удовольствия. Он уже один раз побывал немного ниже, внутри щели, но тогда всё скрывала мерцающая полутьма единственной лампады, а сейчас за раскрытым окном догорал закат, да и в купальне были два подсвечника по пять горящих свечей в каждом.

Эсперо зачерпнул из глиняного горшочка густую мазь и принялся натирать ею тело Альваро, сначала со стороны груди, потом спину, не пропуская ни одного кусочка кожи. В комнате резко запахло южными благовониями. Ингвар завозился в лохани, ожесточенно растирая себя жесткой тряпицей до красноты.

— Приношу прощения за нерасторопность, ваше благородное высочество, — засуетился Эсперо, — я сейчас наложу лечебный бальзам на раны графа Альваро и займусь вами.

Альваро повернулся и взглянул на своего старшего мужа через плечо, скользя рассеянным взглядом по его рукам, воде в лохани, мозаике пола, окну, но не встречаясь глазами с Ингваром. Казалось, что он слегка улыбается, стыдливо прикрываясь ресницами, прикусывает губу.

«Ну, что же за хрень-то такая! — в сердцах воскликнул про себя Ингвар и опустил руку под воду, прикоснувшись к так некстати оживившемуся члену, — он опять меня соблазняет, и ведёт себя как шлюха у стойки трактирщика!».

Альваро тряхнул головой, как бы что-то отрицая в мыслях, и еще теснее свел лопатки, прогибаясь в спине. Поёрзал на табурете, заставляя Ингвара следить за игрой мышц на ягодицах.

— Любезный муж, — не выдержал Ингвар, — если вы передо мной будете продолжать вертеть задницей, испытывая на крепость, то моя крепость может пасть. И я помню, как это делается со времени нашей первой брачной ночи.

— Я не знаю, как просить у вас прощения, Ингвар, — хрипловато ответил Альваро. — За своё недостойное поведение. Я попросил вас о поцелуе, когда мне было это очень нужно, но потом… повел себя достаточно грубо и дерзко. Вы сможете меня простить? — он опять повернулся полупрофилем, закусив губу.

«Придурок! — ругнулся Ингвар. — Что он от меня хочет? Сейчас натяну задницей себе на член, а он опять обрыдается!».

— Хорошего отсоса будет достаточно, — раздраженно ответил старший муж, наплевав на весь «их гребаный этикет» своим происхождением из простолюдинов. Его благородное высочество граф де Энсина только нос наморщил, но согласно кивнул, вставая с табурета и жестом отсылая своего слугу прочь.

***

Младший муж боялся спать в темноте, поэтому Эсперо оставил в спальне одну лампаду. Удовлетворенный Ингвар ловил полусонным взглядом всполохи этого света на гладком шитье свисающего над ним балдахина. Дыхание графа де Энсина слышалось где-то в темноте рядом. «Если мы всегда так будем извиняться, то будем жить долго и счастливо», — старший муж вспомнил свои слова и улыбнулся. Внезапно почувствовал, как пальцы Альваро завладели его рукой, заставляя согнуть ее в локте. Альваро прижался к раскрытой ладони своей щекой, поцеловал, прошептав что-то типа благодарности и мгновенно провалился в сон.

========== Глава 8. Вассальная клятва ==========

Во сне Альваро иногда постанывал, чем тревожил и так беспокойный сон Ингвара. Тому снились тёмные притоны неизвестных портовых городов, где он пытался разыскать Эдвина. Как именно он выпустил своего сюзерена из виду, он не помнил, но четко осознавал, что в этом чадящем дыме курительных трубок, смрадных тел, блеске острых ножей разной длины и величины Эдвину грозит опасность. Под утро он укрылся с головой подушкой и, наконец, погрузился в спокойное беспамятство без грёз.

— Ингвар, просыпайся! — кто-то тряс его за плечо. Старший муж повернул на голос своё заспанное лицо, потом перевернулся на спину, потирая щеки. Альваро, уже одетый в штаны и камизу, стоял над ним на четвереньках и старался разбудить.

— Ты чего так рано подскочил? — приятный сон очень хотелось продолжить и подольше поваляться в постели. Ингвар зевнул.

— Постарался распорядиться о завтраке, — Альваро улыбнулся. Его волосы были забраны назад в хвост. «Значит, Эсперо уже тоже встал и позаботился о графе», — промелькнуло в мыслях у Ингвара:

— Мне бы тоже лицо умыть!

— Я помогу, — охотно отозвался младший муж. Как-то даже приторно-ласково. «Чего это он? Все благодарит?». Они зашли в комнату для омовений. Граф де Энсина покорно поддерживал тазик, в котором Ингвар плескался, не уворачиваясь от брызг, протянул полотенце, помог надеть камизу. Привязал рукава к длиннополому жилету, которые сейчас так носили по последней дворцовой моде: чтобы в прорезях виднелась ткань камизы. Даже штаны поднес и завязал. Помог обуться.

— Альваро, если ты из-за… — начал Ингвар, но младший муж его перебил и быстро заговорил:

— Позвольте, муж мой, я сегодня за вами поухаживаю. Путь до Байонны не близкий, условия походные, как скоро еще мне представится возможность помочь вам надеть платье, предназначенное для королевского дворца? Кстати, когда мы уезжаем?

— Уже завтра, — Ингвар был смущен: сейчас перед ним представал иной Альваро, больше похожий на своего слугу. Тот тоже так тараторил, обихаживая своего господина. «Не нравится мне всё это!». Он ухватил графа де Энсина за плечи и развернул к себе. Тот смотрел на него глазами преданного пса, глупо и фальшиво улыбаясь в ответ. — С тобой точно всё в порядке?

— Всё хорошо, — он стыдливо опустил глаза в пол. — Я вам таким не нравлюсь?

— Нет, — честно ответил Ингвар.

— Жаль, я старался, — вздохнул младший муж, преображаясь на глазах в привычного Ингвару графа Альваро — слегка отстраненного и напряженного.

— Таким ты мне тоже не нравишься. Заканчивай лицедействовать, мой младший муж!

— Да вам не угодишь, мой старший муж! — возмутился Альваро, нахмуриваясь и раздувая ноздри, становясь живым в своём гневе.

— Вот, так лучше! — довольно ответил Ингвар. Он надавил ладонями на его плечи. — Пойми, я тебе не враг! От меня не нужно прятать свои мысли и чувства. Ты сам говорил про доверие: и нам с тобой нужно научиться друг другу доверять. Пойдем завтракать.

— А если есть то, что раскрыть страшно? — продолжил Альваро, входя в спальню.

— Я не собираюсь тебя наказывать… — ответил Ингвар, выходя следом, и слегка подтолкнул своего младшего мужа в спину, потому что тот вдруг замедлился и почти остановился.